— Ну-ка, ну-ка? — заинтересовался я и, сняв с головы черную вязаную шапочку, сунул ее себе под мышку в правый рукав фуфайки. — Излагай.
— О! До сих пор лысину полируешь, что ли? — хихикнул Шурик.
— Ты про водку что-то начал, не отвлекайся, — попросил я.
— А, да! Ну в общем, надо чуть-чуть водки подержать во рту — секунд несколько, не больше, — и если не появится желания ее сплюнуть или быстро сглотнуть — водка правильная.
— Удивил, блин, — фыркнул я. — Сам-то понял, что сказал? У тебя когда последний раз водку выплюнуть желание возникало? В школе?
— Не помню, — честно сознался Ермолов. — Но ведь побыстрее проглотить — постоянно тянет!
— Это да, — согласился я. — А это водка какая — правильная или неправильная?
— А ты разлей, сейчас и проверим.
Я разлил. Шурик помянул тех, кого с нами уже нет, так что выпили не чокаясь. Положив на пакет недоеденный бутерброд, я прислонился к стене.
— Ну и как? — спросил меня Шурик, разламывая на две части последний кружок колбасы.
— Что как? — не понял я.
— Водка как?
— Да я просто выпил.
— Аналогично, — икнул Ермолов. — Разливай, что ли.
— Зачем спешить? — притормозил его я: этому-то здоровяку полбутылки, что слону дробина, а мне повременить надо. — У нас гости.
Шурик выглянул в окно, где как раз в этот момент из белой пелены вьюги к крыльцу выбежала запорошенная фигура в форменной тужурке дружинника. Заскочив в магазин, парень с единственным треугольником на петлицах смерил нас с Ермоловым цепким взглядом, кое-как стряхнул с себя снег и кинул на прилавок стопку мятых рублей.
— Две «Золотых».
— Все стоите? — дыхнул на него перегаром Шурик.
— Стоим, — кивнул парень и, рассовав по карманам две бутылки водки, вновь выскочил в ночь.
— Стоят они, — фыркнул ему вслед захмелевший Ермолов. — Ага, а водяру для обтирки взяли.
Вновь распахнулась дверь, и в компании нескольких снежинок в магазин зашел мужик в испачканном машинным маслом ватнике. Работяга, от которого разило какой-то гарью, задерживаться внутри не стал и, купив банку тушенки и булку хлеба, быстренько побежал по своим делам. Впрочем, вслед за ним с разницей в несколько минут за покупками заявились еще два таких же гаврика да непонятно что забывший в этих краях гимназист прикупил на ужин замороженную курицу и пачку макарон.
— На механическом смена кончилась, — объяснила наплыв покупателей в неурочное в общем-то время пересчитывавшая дневную выручку продавщица и, покачав головой выглянувшему из подсобки охраннику, заявила. — Через полчаса закрываемся.
— Хватай стакан, — убрал я пустую бутылку водки на пол, понимая, что пришло время закругляться.
— Хлеб с собой заберем? — выпил водку Ермолов и занюхал горбушкой.
— Оставляй здесь.
— Да вот еще! — возмутился моей расточительности Ермолов. — А накромсайте нам еще двести грамм «Особой» и давайте, пожалуй, чекушку «Пшеничной» в довесок.
— Куда нам? — попытался я без особого, впрочем, рвения остановить приятеля.
— А на посошок? — логично аргументировал свою позицию Шурик, и мы вывалились из магазина с новой дозой отравы.
Вообще я человек неконфликтный. То есть, если кто-то идет навстречу, то мне плечо назад отвести не в лом, чтобы лишний раз не толкаться. Но это когда я трезвый. А тут за спиной рюкзак, да еще ружье на ремне висит…
Так что посторонился я ровно настолько, насколько было необходимо, чтобы поднимавшийся по ступенькам парень мог повторить мой маневр и спокойно пройти мимо. Только вот парнишка в не по-зимнему куцей куртке и натянутой по глаза вязаной шапчонке хорошим манерам обучен не был и прилично зацепил меня плечом. Да мне-то, собственно, по барабану. Я ж, говорю — человек неконфликтный. Да и добрый чего-то сегодня после водки…
— Эй, ты! — Окрик в спину оказался для меня полной неожиданностью. — Ты че, козел, не видишь, куда прешь, что ли? Глаза разуй!
— Успокойся ты, чего развопился? — остановился спускавшийся следом Ермолов. — Проблемы?
— Че ты протявкал? Помойку завали… — Наглый парнишка толкнул моего приятеля в грудь и тут же схлопотал правой в челюсть.
То ли Шурик его пожалел, то ли из-за выпитого удар получился смазанным, но, вместо того чтобы прилечь отдохнуть, парень, ударившись спиной об дверь магазина, устоял на ногах и выхватил нож. Затягивать драку при таких обстоятельствах было чревато крайне неприятными последствиями, и, взбежав по ступенькам, я с ходу врезал дебоширу в челюсть. Парнишка перекувыркнулся через перила и рухнул в сугроб.
— Эй! Стоять! — совершенно некстати выскочившие из кружившейся по улице вьюги дружинники нацелили на нас автоматы, но, разглядев на полушубке Шурика петлицы, немного успокоились. — Что у вас происходит?
— Да уже ничего. — Ермолов, икнув, поднял со ступенек оброненный мной рюкзак.
— А чего двое на одного?
— Блин, а мне смотреть, что ли, как он на моего друга с пером прыгает? — возмутился я.
— Так, а ты нам что скажешь? — вытащил дружинник из сугроба парнишку, ножа при котором, разумеется, уже не оказалось. — Чего на людей кидаешься?
— Да они деньги у меня хотели отобрать! — с ходу заявил парень, сплюнув кровь из расквашенной губы.
— Вот оно как! — уставился на нас младший сержант, пока его напарник проверял подлинность пломбы на спусковых крючках «Тайги». Хорошо хоть на проволоку внимания не обратил. — Заявление писать будешь?
— Нет, — сразу же замотал головой отряхивавший снег с куртки парнишка. — Я и так опаздываю…
— Вали отсюда, — подтолкнул его в спину, придавая ускорение, младший сержант. — И вас тоже чтоб я здесь больше не видел.
— Уходим уже. — Шурик демонстративно вытащил из кармана бутылку и зашагал от магазина. — Погодка сегодня…
— Да уж, метет. — Рукой прикрывая от ветра лицо, я принял от Ермолова уже откупоренную чекушку. — Стаканчики взял?
— На кой? — вытер губы рукавом полушубка Шурик. — Хлебай.
Я и хлебнул. Какое-то время мы, не торопясь, дрейфовали в сторону Южного бульвара и болтали, вспоминая общих знакомых, но очень скоро водка закончилась. И это, честно говоря, к лучшему — на голодный желудок зацепило весьма прилично. А вот Шурику явно хотелось продолжения банкета. Он отвернулся от ветра, пританцовывая на месте.
— Ты куда сейчас?
— А хрен его знает. — Я попытался собрать мысли в кучу, но особо в этом занятии не преуспел. — В тепло…
Позже мы так и не смогли припомнить, кому принадлежала, как нам тогда показалось, гениальная идея завалиться на хату к Кириллу — двоюродному брату Дениски Селина. Думаю, такой вариант мог принадлежать только мне, но наверняка именно подвыпивший Ермолов уцепился за него руками и ногами. Так что, когда, пробираясь по каким-то заснеженным дворам, я немного очухался, все уже было решено, а в моем рюкзаке даже болталась свежезакупленная закуска.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
