— Неужели нам придется убить их? — негромко произнес пассажир «Форда», взглянув на того, кто сидел на месте водителя. — Ведь это всего лишь дети! Кто мог отдать такой приказ?!
Этот человек, смуглый, с орлиным профилем, который лишь немного портил перебитый нос, был похож на латиноамериканца или, скорее, на индейца, хотя и весьма отдаленно. Никто из водителей встречных машин, видевших его, наверняка ни разу не слышал о таком месте на земле, далеко за океаном, как Кабардино-Балкария, уроженцем которой и был бывший офицер Воздушно-десантных войск России Заур Алханов, один из тех самых «голубых беретов», которыми инструкторы пугали американских солдат.
— У нас есть приказ, — флегматично бросил развалившийся на заднем сидении третий пассажир, Керим Тохтырбеков, лениво вертевший головой по сторонам, прищурив и без того узкие щелочки раскосых азиатских глаз. — А мы — солдаты, и сейчас идет война, а солдат знает, что на войне приказы нужно не обсуждать, а выполнять. Все эти люди — наши враги, а наш долг уничтожить их как можно больше. Для этого мы здесь. Вспомни, не мы напали на них, это их «томагавки» и бомбы стирают с лица земли наши города. Мы лишь наносим ответный удар. Ради этого погиб весь экипаж «Усть-Камчатска», ценой своих жизней доставивший нас сюда, и сейчас где-то на другом краю земли гибнут каждую минуту десятками, сотнями наши братья, те, кто не сложил оружие, кто верит, что мы сможем выполнить свою задачу, брат. Их мы не вправе подвести, ни мертвых, ни живых! Превратим все в пепел, отомстим, так будет справедливо!
— Но ведь это дети, женщины! Гражданские! Это будет не война, а убийство!
Заур Алханов обернулся, провожая взглядом остановившийся у тротуара автомобиль, возле которого переминался с ноги на ногу хмурый, насупленный мальчишка лет четырнадцати, терпеливо ожидая, пока его мать даст последние наставления младшей сестренке, часто кивавшей в ответ на скороговорку уже начинавшей опаздывать на работу женщины, едва успевшей довезти детей до школы. Для них троих, как и для тысяч остальных жителей маленького американского городка, это был обычный день, полный привычных забот и суеты. И лишь те, кто удобно устроился в салоне «эксплорера», знали, что для тысяч суетившихся вокруг людей этот день мог стать последним. Сегодня именно им, прибывшим из далекой России, пересекшим смертельно опасный океан, было дано право вершить суд.
— Солдат воюет с солдатами, это честно, — упрямо помотал головой Алханов, напряженный взгляд которого скользил по яркой толпе. — Это честно, правильно. Но если мы будем убивать беззащитный «мирняк», чем мы отличаемся от самих американцев?!
Сидевший за баранкой Тарас Беркут, до этого не принимавший разговора, пристально наблюдая за катившим в общем потоке, метрах в пятидесяти впереди, обшарпанным микроавтобусом «Форд», искоса взглянул на Алханова, процедив сквозь зубы:
— Ты прав, боец, идет война, но в этой войне нет военных и гражданских. Одни нажимают на курок, убивая наших братьев, но другие явно или молча одобряют это убийство. Все эти люди, кого ты так жалеешь, покорно согласились с политикой своего президента, которого сами же и выбирали. Они готовы встречать «груз двести» из-за океана, значит, они одобряют войну, что ведется против нас чужими руками. Я тоже пожалел бы это стадо, выйди оно на улицы, устрой протесты перед Белым Домом. Пусть это ничего не изменило бы, и оккупация России продолжилась, с обожаемого тобой «мирняка» вина была бы снята, пускай и отчасти. Но они молчат, их все устраивает. А то, что убивают не они сами, так ведь это же американцы, они привыкли все делать чужими руками. И за это, за свою алчность, лицемерие, заслуживают наказания!
— Значит, товарищ полковник, мы просто нажмем на кнопку, и несколько тысяч человек умрут в один миг?
— Если объявляешь кому-то войну, будь готов к поражению и к тому, что враг явится на твою землю. А если не хочешь этого — живи в мире со всеми. Мы проделали весь этот путь для того, чтобы научить зажравшуюся мразь этой простой истине, и сделаем это. Не для того погибли наши моряки, ушедшие на дно, не для того мы вот уже который день петляем, как зайцы, по чужой земле, где каждый встречный — наш враг, каким-то чудом опережая наших преследователей на полшага. Я не верю, что нам слишком долго будет сопутствовать удача, потому мы должны исполнить приказ здесь и сейчас!
— Но почему именно это место?
Беркут усмехнулся:
— Все просто. В городке Калм-Таун, штат Аризона, шестьдесят один год тому назад родился некто Джозеф Мердок, сделавший потом неплохую карьеру в политике.
Поток машин впереди поредел, по мере приближения к границе города, и микроавтобус «Форд» ускорился. Тарас Беркут тоже надавил на газ, и стройные ряды частных домов, та самая «одноэтажная Америка», остались позади, а впереди раскинулась пустыня, вздыбившаяся неровными «складками» барханов, над которыми возвышались потрескавшиеся скалы. Солнце стояло достаточно высоко, воздух уже прилично прогрелся, и над полосой асфальта колыхалось марево. Внедорожник, возвышаясь на широких колесах с рубчатыми «вездеходными» покрышками, ходко шел по отличному шоссе, не отставая от фургона больше, чем на две сотни метров, так что микроавтобус всегда оставался в поле зрения Тараса Беркута и его людей.
Заур Алханов потянулся к панели магнитолы, включив радио, и салон «эксплорера» наполнился голосами:
— В Саудовской Аравии продолжаются бои между правительственными войсками и террористами, которых поддерживают отряды ваххабитов. Подтвердилась информация о гибели короля, хотя причины его смерти остаются неизвестны. Атакованы нефтепромыслы и нефтяные терминалы на побережье Красного моря. Президент Соединенных Штатов выступил с заявлением, сказав, что направляет в Саудовскую Аравию войска для обеспечения безопасности американских граждан, оказавшихся на территории этой страны. Группировка военных кораблей в Персидском заливе будет усилена авианосной эскадрой во главе с атомным авианосцем «Нимиц». Старейший американский авианосец, находящийся в строю, вновь встанет на защиту национальных интересов нашей страны, став гарантом безопасного судоходства на одной из самых оживленных судоходных трасс.
— Дерьмо! — Алханов усмехнулся. — Защита американских граждан! Да нефти они боятся лишиться, жадные ублюдки! Интересно, хоть краснеют, когда вот так врут на всю страну?
— Не важно, — буркнул Беркут, вцепившийся в руль. — Пусть говорят, все, что взбредет в голову. Нам эта суета только на руку. Больше внимания всяким арабам — меньше нам, и это хорошо. Я не боюсь умереть, выполняя приказ, но все-таки очень хочется выжить и отпраздновать нашу победу вместе с вами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
