Следующие события произошли почти одновременно. Взревел двигатель «Форда», когда Илья Карпенко ударил «по газам», и микроавтобус под визг покрышек сорвался с места, выруливая на шоссе. А из фермерского пикапа выпрыгнули двое, как близнецы похожие на убитого, распластавшегося на асфальте в луже собственной крови. Один из них вскинул длинноствольный револьвер «Кольт-Миротворец», реплику легендарного оружия покорителей Дикого Запада, а второй держал наперевес винтовку с рычажным затвором «Сэведж-99». Граненый ствол ее был нацелен точно на фургон «латиносов».
Все трое, мексиканец и ковбои, открыли огонь одновременно. Парень с револьвером отлетел назад, врезавшись спиной на борт собственного пикапа. Выронив оружие, он зажал рану в груди, из которой струей хлестнула кровь. Но упал на землю и «латинос», в грудь и живот которого угодило не меньше трех винтовочных пуль калибра.308 Винчестер, прошивших его насквозь. В этот момент где-то позади коротко рявкнула «сирена», и мимо машин, в которых скрылись испуганные пассажиры, пробежал плотный мужик в полицейской форме, потемневшей от пота, и огромных, в пол-лица, солнцезащитных очках.
Шериф, на бегу вытаскивая из открытой кобуры полуавтоматический девятимиллиметровый «Смит-Вессон», как раз поравнялся с разрисованным фургоном, когда дверцы того распахнулись, и из душного, наполненного табачным, и, скорее всего, не только табачным дымом нутра выскочили двое мексиканцев. Один из них, рослый, с бритым до зеркального блеска черепом и курчавой короткой бородкой, вскинул громадный «Дезерт Игл», всадив в грудь только округлившему глаза от удивления полицейскому две пули калибра.44 Магнум, ударившие шерифа, точно кувалда, так что тот отлетел назад, растянувшись на асфальте.
Второй мексиканец, с длинными засаленными волосами, и усами подковой, держал в руках автомат АКМ с кривой рукояткой на цевье и с барабанным магазином-«банкой» от пулемета РПК на семьдесят пять патронов. Вскинув оружие, он визгливо закричал:
— Гребаные gringo! Pendeho!
Первая очередь стегнула свинцовой струей по стеклянной витрине придорожной закусочной, из которой как раз выходила женщина, лишь несколько минут назад припарковавшая розовую малолитражку на заправке. Несколько пуль калибра 7,62 миллиметра ударили ее в грудь и живот, и по белоснежной блузке начали расползаться багровые пятна. Женщина повалилась на кучу битого стекла, захрустевшего под ее весом, а из машины раздался тоненький крик. Девочка, увидевшая, как оседает на грязный асфальт ее мама, с криком выскочила из салона, заставив Беркута вздрогнуть и чертыхнуться от досады.
Третий и последний оставшийся в живых из ковбоев, успевший отскочить под прикрытие своего пикапа, высунулся над бортом. Быстро передергивая рычаг своего «сэведжа», он выпустил остатки магазина по мексиканцам. Тяжелые пули с громким лязгом ударили в борт, заставив «латиносов» отступить, а американец, отбросив в сторону оружие, кинулся вслед за девчонкой. В два прыжка он ее догнал, подхватив на руки, и в этот миг его спину наискось прочеркнула автоматная очередь. Ковбой, захлебываясь хлынувшей горлом кровью, повалимся на землю, собой накрыв кричавшую от страха на одной ноте девочку.
— К черту, — Заур Алханов передернул затвор «беретты», решительно взявшись за ручку дверцы. — Я пошел!
— Отставить, — рявкнул Беркут. — Мы не можем обнаружить себя!
— Сможешь потом спокойно жить, вспоминая, как у тебя на глазах какие-то выродки убили целую семью, просто так, между делом?!
— Нам жить осталось считанные часы, боец! Не успеет совесть замучить! Сидеть, твою мать!
Выругавшись, Алханов выскользнул из салона «эксплорера», и, вскинув пистолет, открыл беглый огонь с фланга по палившим во все стороны без разбора мексиканцам. Один из них, поймав своим телом не менее пяти девятимиллиметровых пуль, упал, как подкошенный, выронив массивный, страшный даже с виду «Дезерт Игл» со вставшим на задержку затвором. Второй, отстреливаясь из АКМ с «бесконечным» магазином, попятился.
— Дерьмо! — Вытащив из-под одежды «Глок-17», Беркут спрыгнул на асфальт. — Керим, забери девчонку! Я помогу женщине! Заур, огневое прикрытие!
Диверсанты, пригнувшись, бросились через дорогу, слыша за спиной частые пистолетные выстрелы. Тохтырбеков одним рывком отбросил тело ковбоя, и, подхватив подмышку невесомое детское тельце, отпрыгнул обратно к машине, открыв огонь по не унимавшемуся «латиносу». А Тарас Беркут, тоже стреляя на ходу в белый свет, как в копеечку, лишь бы заставить продолжавшего молотить длинными очередями мексиканца укрыться, метнулся дальше. Добежав до лежавшей на асфальте лицом вверх женщины, спецназовец вытащил из кармана перевязочный пакет.
— Гадство! — Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько плохо дело. — Держись! Дыши, твою мать!
Зубами разорвав обертку, Беркут накрыл тампоном сочившуюся кровью рану на животе, торопливо накладывая повязку. Женщина еще была жива, ее грудь вздымалась, нервно, дергано, но глаза уже закатились, а тело безвольно обмякло. Еще один индпакет, и еще, Беркут действовал на автомате, так, как делал это в кавказских горах, когда его группа попала в устроенную арабскими наемниками засаду, и пришлось шесть километров по горам, под огнем преследовавшего врага тащить на себе умиравшего радиста, пока не наладилась погода и не подоспели вертушки, вытащившие всех, кто остался к той секунде в живых, покрошив заодно «духов» в мелкий фарш. Наконец, кровь перестала хлестать ручьем, хотя свежие повязки и набухли от напитавшей их влаги.
— Командир, уходим! — Алханов, сжимая в правой руке пистолет, подскочил к Беркуту, дернув того за плечо. — Живее!
Трое партизан прыгнули в «эксплорер», каким-то чудом совершенно не пострадавший в короткой, но ожесточенной перестрелке. Взревел мощный движок, и внедорожник сорвался с места, взвизгнув покрышками и вылетев на шоссе. Удалившись на несколько сотен метров от места боя, Беркут увидел приткнувшийся на обочине фургон — Илья Карпенко благоразумно решил не отъезжать слишком далеко, дождавшись товарищей. Пропустив «эксплорер» вперед, он тоже тронулся с места, пристраиваясь сзади, достаточно близко, чтоб оставаться в поле зрения прикрывавших его партизан. Небольшая колонна успела проехать две с лишним мили, прежде чем навстречу попалась целая вереница полицейских машин, следом за которыми мчались белоснежные фургоны «скорой помощи».
— Мы засветились, — мрачно процедил сквозь зубы Тарас Беркут, глядя в зеркало заднего вида на исчезающие в висевшем над горизонтом мареве машины и слыша в отдалении многоголосое завывание их «сирен». — Теперь нас будут искать, землю станут носом рыть!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
