уничтожают меня возмущенными взглядами. Но мне побоку их возмущение. Я действительно поражен.
— Значит, в сухом остатке… Собрались, значит, однажды вечерком в младоимператорском дворце веселой компанией благородные отпрыски правящих домов Европы…
— Это был научный кружок моего покровителя и твоего отца! Научный кружок!
— … Собрались, значит, разгульной веселой компанией молодые люди, и с ними одна раскрепощенная юная фрейлина…
— … Доверенное лицо твоего отца!
— и пришла им в головы по большой пьяни ну очень нетривиальная идея: какой ребенок получится, если объединить магически наследственные дары — и геномы вместе с ними! — нескольких могущественных семей Европы? Правильно?
— Это был уникальный научный эксперимент! — ожесточенно говорит Вера. — Сложнейший в магическом плане!
— Не будем спорить о мелких терминах. Вполне допускаю: то, что сейчас называют оргией, в твоей юности называлось научным экспериментом или еще как-то…
Мишель неудержимо улыбается. Вера бросает на нее испепеляющий взгляд. Бесполезно, ситуация такова, что от комментариев удержаться невозможно, пусть они из деликатности и без слов. Ох, долго будет аукаться маме Вере эта пикантная история!
— А так как все были изрядно пьяны, — невозмутимо продолжаю я, — то прямо там же, во дворце, идею и решили проверить, э… натурным экспериментом. Натура, как понимаю, не возражала.
Вера угрюмо молчит.
— В результате эксперимент провели с тщательным соблюдением всех условий — то есть юная фрейлина вряд ли была одетой хоть минуту с вечера и до утра.
— Рой…
— Что — Рой? Вот у меня список. Восемь имен. Восемь монарших имен. То есть у близняшек, вполне вероятно, по четыре отца? Так и планировалось?
— Планировался один ребенок, — еле слышно шепчет Вера. — Не учли мою склонность к двойням, это у нас наследственное…
Я молча хватаюсь за голову. Мишель хохочет во весь голос.
Ну, в итоге мы все же успокоились. Вера нас не убила, мы от смеху не загнулись.
— Проверку проводили? — деловито интересуюсь я.
— Как⁈
— Эх вы. Ученые. Кружок любителей прекрасных фрейлин. Сейчас выясним. Первичный и вторичный отклики на родной язык магоодаренных изучены и запротоколированы в Сорбонне еще двести лет назад…
И я громко зову близняшек.
— Значит, так! — говорю я сурово. — Вы, двое из ларца — результат и жертвы магико-физиологического эксперимента.
У близняшек вытягиваются лица.
— В вашем появлении на свет, помимо собственно мамы, участвовали восемь молодых представителей известных в Европе монарших домов… Это был научный эксперимент, Геля, не делай страшные глаза, лопнут.
— Вроде это называется оргией! — не сдерживается прямолинейная сестричка.
Мишель откровенно ржет, Вера идет красными пятнами, но молчит.
— Это — был — эксперимент. И сейчас мы его завершим установлением отцовства на предмет алиментов. Магически одаренные, даже жертвы экспериментов…
Близняшки награждают меня злобными взглядами. Бесполезно, я непоколебим, как крейсер на основном курсе.
— … хранят в родовой памяти отголоски языков родителей. И подсознательно реагируют на них. Сейчас я буду произносить слова на разных языках. Если почувствуете, что язык чем-то знаком и близок — поднимаете один палец. Если поймете хоть слово — два. Вперед.
И я начинаю говорить, внимательно отслеживая реакцию девочек. Поднять пальчик — это еще не показатель. Не весь показатель. Тут все важно: и как поднимают, и какие лица при этом.
Первой не выдерживает Мишель.
— Рой, нельзя такое говорить женщинам! Фу!
А я что? Я виноват, что маты сохраняются в родовой памяти лучше всего? Ну, не совсем так на самом деле, зато реакция на маты более яркая! Вон как у сестричек щечки гневом горят. У Мишель, кстати, тоже. У нее-то с чего? В смысле, откуда она знает все грязные ругательства Европы? Хорошо их, видимо, готовили к секретной службе.
Потом я долго и печально смотрю на результат. Экспериментаторы хреновы. В прямом смысле. Стопроцентный результат. Что планировали, то и получили.
— Рой⁈ — не выдерживает Хелена.
— Что — Рой? — вздыхаю я. — Поздравляю с обретением родителей. Хелена Гессен-Габсбург-Виндзор-Карагеоргиевич. Дочь и незаконная наследница четырех здравствующих европейских монархов. И законная наследница польского престола по маме Веронике Ягеллонке.
Вера испуганно ахает. Хелена с изумлением таращится на маму. Мишель просто и незамысловато впадает в ступор.
— И тебя поздравляю, Жанна Ротшильд-Ольденблат-Багратиони-Ататюрк, — уныло продолжаю я. — Тоже наследница. Четырех престолов и одной финансовой империи. И теперь скажите — куда мне вас спрятать, чтоб наследники не вырезали? Одно понятно: в Европе и на Ближнем Востоке вам не место… Мама, умная ты наша фрейлина — ты к кому из восьмерых обратилась за помощью, а? Ну не могли же они всполошиться просто так, через восемнадцать лет!
— К Вышневецкому, — еле слышно признается Вера. — К Леопольду Вышневецкому. Он…
— Еще и девятый был⁈ — ужасаюсь я.
— Рой!..
— Понятно, просто свечку держал. Один вопрос: зачем⁈ Ты же надежно спряталась!
Вера награждает меня мучительным взглядом, и мне становится стыдно. Зачем, зачем… жить не на что было, вот зачем. А говнюк Рой Збарский только и делал, что наркоту жрал и деньги воровал у мамы. Потому что говнюк.
— Значит, знают все девятеро! — бодренько подытоживаю я.
— Леопольд Вышневецкий погиб неделю назад, — сообщает Вера мрачно. — В польских сетях писали. Разбился в аварии.
— Ну и чудесно. На одного меньше, гора с плеч, все бы они так, сами себя и друг друга…
— Леопольд был моим другом детства…
Досадливо дергаю плечом. Оно и видно, что друг. С магом Огня за пазухой вместо камня.
— Подожди, Рой, — отмирает потрясенная до глубины души Мишель. — Подожди… Это что получается? Что здесь, вот в этой комнате, находятся наследники восьми… девяти… десяти престолов⁈
Не понимаю, что ее удивляет. Ну, наследники. Незаконные. Это ж не значит, что денег дадут. Это значит, что убьют на всякий случай, чтоб не наследничали.
Но у Мишель мысли идут своим кривым, чисто женским путем.
— Рой, девочки должны получить царственное воспитание! Им фрейлины положены! Личные учителя! Знание этикета и языков! И танцев! Ты лучше их танцуешь, это недопустимо!
— Могу хуже танцевать, не проблема! — желчно огрызаюсь я. — Их вот завтра срубит очередной маг-психопат, и куда потом девать этих фрейлин? Вот о чем думать надо!
С досадой замечаю, что сестричкам идея с фрейлинами запала в душу. Вон как глаза разгорелись дьявольским огнем.
— Вашему семейству срочно требуется глубоко эшелонированная и профессионально
