за двадцать минут.
Входная дверь была не заперта, и Фредди вошел с таким видом, словно жил в этом доме. По лестнице ему навстречу спускалась молодая парочка. Парень с девушкой разговаривали по-английски. Они приветливо поздоровались с ним и пошли дальше.
Дверь в квартиру тоже оказалась незапертой. Фредди было немного не по себе, когда он входил, но разве кто-то мог запретить ему навестить Лени?
Повернув за угол, Фредди отшатнулся.
Проход загораживала большая тележка со всевозможным инвентарем для уборки. Дверь в комнату Лени была открыта, и внутри женщина в синем фартуке орудовала шваброй. В этот момент она как раз повернулась, окунула швабру в красное ведро с водой и заметила Фредди. Назвать ее взгляд недоверчивым было бы преуменьшением.
– Я к Лени Фонтане, – быстро проговорил Фредди и попытался приветливо улыбнуться.
– Не знаю такую.
У горничной был по-мужски хриплый голос, а ширина плеч внушала трепет.
– Девушка, которая здесь проживает, – подсказал Фредди.
– Здесь никто больше не проживает, потому я и убираюсь.
– Но вчера…
– Вчера не сегодня. Сегодня комната свободна, и я должна в ней убраться. Что-то еще?
Горничная с таким суровым видом перехватила швабру, что Фредди воздержался от дальнейших расспросов.
Он спускался по лестнице и чувствовал, как в душе зреет разочарование. Он полагал, что после всего пережитого их что-то связывает – все-таки из-за него Лени едва не умерла и его же стараниями осталась жива. Он сидел на полу в ее комнате, она куталась в одеяло у себя на кровати, и полночи пролетело за разговорами – достаточно причин, чтобы попрощаться по-человечески. А вместо этого Лени просто исчезла…
Стоя на тротуаре, Фредди чувствовал себя так же отвратно, как в тот день, когда Силке отказала ему в помощи и выставила за дверь.
Никто не хотел с ним связываться.
Тому, кто жил на улице, следовало смириться с этим.
При этом Фредди думал, что Лени не такая. Да, он толком не знал ее – вернее, вообще не знал, – но успел оценить глубину ее суждений и доброту. У нее было большое сердце и храбрости больше, чем казалось ей самой.
И тем тоскливее было оттого, что она уехала, не попрощавшись.
Фредди поднял голову и отыскал взглядом ее комнату. Горничная как раз закрыла окно.
Ему вдруг вспомнилось, что рассказывала Лени. Когда исчезла Вивьен, рано утром появилась горничная, чтобы убраться в комнате. А перед этим сама Вивьен говорила Лени, что ее предшественница съехала посреди ночи и в комнате тоже было немедленно убрано…
«Вот дьявольщина», – подумал Фредди.
2
Адвокат Хендрика тен Дамме не заставил себя ждать. Его звали Вальтер Клуге, и в его внешности сразу угадывался искушенный юрист: белоснежные волосы, очки без оправы на золотых дужках, внимательные и подвижные глаза и изящное, чеканное лицо. На нем был костюм, который Йенс не смог бы себе позволить за целую жизнь. Конечно, он уже слышал о нем, как и всякий следователь в Гамбурге: Клуге представлял интересы исключительно богатых и красивых. Комиссар догадывался, что тен Дамме принадлежал к их числу, но, чтобы позволить себе услуги Вальтера Клуге, денег требовалось иметь не просто много, а дьявольски много.
Новых сведений, которые накануне вечером сообщила Лени Фонтане, было по-прежнему недостаточно для ордера. Йенс это понимал и даже не пытался его выбить. Но в качестве повода для допроса этого вполне хватало. Йенс отправил за тен Дамме патрульную машину. Тот не оказывал сопротивления, однако на этот раз, конечно же, вызвал адвоката.
В течение часа Клуге и тен Дамме беседовали наедине. Йенс воспользовался этим временем, чтобы сделать несколько важных телефонных звонков, которые, однако, не оправдали его надежд. Поэтому он входил в комнату для допросов с недобрым предчувствием.
Вальтер Клуге снисходительно улыбнулся. Хендрик тен Дамме выглядел раздосадованным.
– В чем обвиняют моего подзащитного? – с ходу спросил Клуге.
– Мы допрашиваем его в связи с убийством Оливера Кината.
– Какие обстоятельства или факты подкрепляют ваше подозрение?
С этого момента Йенс ступал по тонкому льду. Он рассчитывал получить от платформы «БедТуБед» сведения о том, бронировались ли комнаты в квартире тен Дамме на имена Яны Хайгель и Розарии Леоне. Однако американский оператор отказал ему под предлогом конфиденциальности и защиты данных. Никакие доводы в пользу того, что в данном случае под защитой находятся лишь данные преступника, не подействовали. Они не могут предоставить данные без судебного постановления, и точка. Чтобы получить такое постановление, требовалось время. Поэтому Йенс мог привязать этот допрос лишь к убийству Оливера Кината.
– Есть ли у герра тен Дамме доступ к белому фургону? – начал он игру в вопрос-ответ.
– У моего подзащитного нет указанного автомобиля, – ответил адвокат.
– Я спрашивал не об этом.
– И мой подзащитный никогда не управлял таким автомобилем.
Бинго! Йенс возлагал надежды на эту ложь.
– Если ваш подзащитный так утверждает, то он лжет, – сказал Йенс и заработал недоуменные взгляды. – Свидетель видел, как вчера герр тен Дамме сел в такой автомобиль и уехал на нем.
– Имя свидетеля? – Вальтер Клуге занес дорогую ручку над бумагой.
– Вы сможете позднее ознакомиться с протоколом.
– Номер упомянутого автомобиля?
Йенс мысленно поблагодарил Лени Фонтане и Фредерика Фёрстера, потому что без них ничего не узнал бы. Он назвал адвокату номер машины, принадлежащей издательству «Нью-медиа». Издательство также было указано в качестве владельца, но Йенс об этом умолчал. Для начала ему хотелось оценить реакцию тен Дамме.
Адвокат с подзащитным переглянулись.
– Ах, так вы об этом фургоне, – проговорил тен Дамме. Это прозвучало как заученная реплика.
– Я недостаточно ясно выразился?
– Мне представился фургон вроде «Фиата Дукато»… Но уж точно не этот маленький минивэн.
Йенс отметил, что оба были готовы к его вопросам. Это они им манипулировали, а не наоборот.
Он вздохнул и повторил вопрос.
– Время от времени, когда мне нужно перевезти что-то габаритное, я пользуюсь фургоном издательства. Два или три раза в год.
– Когда вы пользовались им в последний раз?
– Вчера.
– С какой целью?
– Покупал несколько ящиков с напитками.
– А в вашу собственную машину они не поместились бы?
– У меня «Порше Каррера». Пришлось бы складывать бутылки по отдельности. Так что нет, в мою собственную машину они не поместились бы.
«“Порше”, ну конечно, что же еще», – подумал Йенс.
– Вы пользовались фургоном в ночь с двенадцатого на тринадцатое июня?
– Почему вас интересует именно эта ночь? – спросил Вальтер Клуге.
– Потому что в эту ночь был застрелен Оливер Кинат. Предполагаемый убийца был за рулем белого фургона.
– Номера совпадают? – спросил адвокат. При этом он непрерывно делал пометки и поглядывал на Йенса.
– Номер нам неизвестен.
На этот раз Вальтер Клуге задержал на нем взгляд. Слова явно были излишни. Проверка показала, что в одном только Гамбурге таких фургонов насчитывалось 2803. И это не включая окрестностей.
– В настоящий момент автомобиль осматривается специалистами из отдела экспертизы, – сказал Йенс.
Это тоже было правдой лишь отчасти. Фургон действительно находился там, но пока что ни у кого не
