— Не зарекайся.
— Ты — тоже.
Из-за того, что утро они провели в постели, пришлось собираться впопыхах.
— Джинсы с кроссовками надевай, там же ущелье, будет ветер, — пытался убедить Романовский Еву, вцепившуюся в очередное платье и сандалии, хорошо что хоть почти без каблука.
— Отстань, сама разберусь, — отмахнулась девушка, но, пока натягивала трусики, Денис успел забросить приготовленный наряд в шкаф и, предварительно покопавшись в её гардеробе, нашел плотные брюки и закрытый топ. — Ты совсем охренел?! Какого черта ты роешься в моих вещах?
— Такого, что ты замучаешься подол ловить. Подумай хоть немного — ветер плюс свободное платье… Никаких ассоциаций не возникло? А то ты свежеобожженную кожу ещё и песочком отполируешь.
Ева на секунду задумалась. Вообще-то он был прав, но появившиеся сегодня замашки господина и повелителя, вразумляющего необразованную холопку, нужно было давить на корню.
— Хорошо. В отличие от некоторых, я умею признавать свою неправоту, — обреченно кивнула девушка. — Но давай так, что бы ни происходило здесь, — она махнула в сторону кровати, — в спальне и останется. Мы с тобой не пара, просто любовники. Ах да, ещё ты меня охраняешь по просьбе неведомого друга. Но на этом все. Согласен?
Ева замерла посреди комнаты в одном белье. Денис стоял напротив, скрестив руки на мощной груди. «Дуэлянты, ё-моё», — нервно хихикнула про себя она. По бесстрастному лицу мужчины невозможно было понять, о чем он думает, но девушка была уверена, что, доведись ей прочесть его мысли, ничего для себя хорошего она бы не услышала.
Романовский с трудом сдерживался, хотя руки чесались перегнуть эту нахалку через колено и с чувством, с толком, с расстановкой хорошенько отшлепать, чтобы больше дурь не несла. В другой ситуации и с другой женщиной такое предложение заставило бы его только облегченно перекреститься и поблагодарить небо за мудрость партнерши. Но сейчас… Его откровенно бесило то, что она говорила. Нет, он не был в неё влюблен, уж за три с половиной-то десятка лет пару раз всерьез увлекался женщинами. Один раз, в далекой молодости, даже женился. Хорошо, что вовремя хватило ума понять, что они с Татьяной зря это сделали и так же быстро развелись. Только почему-то от слов, произнесенных Евой, его перекореживало изнутри.
— Давай пойдем на компромисс, — в конце концов, едва сдержавшись, чтобы не выругаться предложил он. — Будем вести себя естественно, но делать вид, что под одеялом мы только держимся за ручку, я не собираюсь.
— То есть, никаких розовых соплей и слюнявых восторгов? Идет, — с облегчением кивнула девушка, протягивая ладонь. Но, вместо того, чтобы просто её пожать, Денис дернул Еву на себя и, приподняв одной рукой за талию, горячо поцеловал в приоткрывшиеся от удивления губы. — Мы ещё в спальне, и тут никого нет, — пояснил он, опуская её на пол.
— Ладно, мой косяк, — передумала возмущаться она. — Надо было более четко обговаривать условия. Но если сейчас ты не перестанешь гладить мою попу, мы никуда не поедем, — добавила Ева, когда его пальцы начали потихоньку тянуть эластичное кружево вниз.
— А может, ну её, эту экскурсию? — предложил Денис, запуская вторую руку в её волосы и немного оттягивая голову назад, открывая доступ к шее Евы.
— Тогда мы рискуем все оставшиеся шесть дней провести в номере, — прошептала она, чувствуя, как от его губ, невесомо скользящих по её коже, кровь начинает бежать быстрее, а дыхание становится громче и тяжелее. — День, прекрати!
— Как ты меня назвала? — он на секунду оторвался от изучения родинки чуть ниже её левого ушка. — Повтори.
— Зачем?
— Мне понравилось.
— А если повторю, ты перестанешь меня лапать и дашь нормально одеться? — сама себя ненавидя за такие слова, а, главным образом, за то, как назвала его, уточнила девушка.
— Ты — колючка, — разочарованно вздохнул Денис, так и не дождавшись от неё требуемого.
— Возможно. А теперь убери руки, нам выезжать через пятнадцать минут, а я ещё без штанов.
— И виноват в этом, естественно, я?
— Ну, а кто же ещё? — фыркнула Ева, когда её, наконец, отпустили и, шустро натянув недостающие предметы гардероба, и даже не запротестовав, когда Денис не дал ей обуть босоножки, первой вышла из номера.
Они были не единственными запаздывающими — возле внедорожников вертелось несколько человек, но их проводника пока ещё не было.
— Ну, вот. Можно было никуда не торопиться, — Романовский молча отобрал у Евы её рюкзак и крепко взял за руку. Девушка только закатила глаза от демонстрации того, что считала мужской блажью, но вырываться не стала. Ей не хотелось устраивать публичных сцен, все-таки, все присутствующие считали их влюбленными. А ещё — как сама себя не убеждала, но такая забота была ей приятна. Вот только был в ней и существенный минус — это заставляло Еву чувствовать себя женственной. Слабой. Уязвимой. То есть, такой, какой она была ещё несколько лет назад. И это откровенно пугало.
Сделав вид, что поправляет шнуровку на обуви, девушка аккуратно вытащила ладонь из хватки мужчины и засунула обе руки в карманы, чтобы не было искушения снова переплести с Денисом пальцы. Там, в номере, она говорила совершенно серьезно. Ей нужна была передышка, какой-то буфер. Они были слишком близко, а из собственного опыта Ева знала, что для неё это чревато. При всей видимой холодности и насмешливости, она быстро привязывалась к людям. А тем, к кому не следовало — особенно.
Денис не мог понять, что ей нужно. Она же женщина, но поступала, скорее, по-мужски. И это обескураживало. Он поймал себя на мысли, что они очень похожи характерами, отсюда и его негативное отношение к её заморочкам — кому приятно видеть у другого собственных «тараканов»? Ева не пыталась прижаться к нему, продемонстрировав другим, что объект занят. Девушка просто стояла на расстоянии вытянутой руки и кидала задумчивые взгляды по сторонам. Одетая в свободные брюки с низким поясом, топ с вырезом под горло и завязанную узлом на животе рубашку с длинными рукавами, она казалась ему как никогда сексуальной, хотя открыты были только лицо и кисти рук.
— Ты меня слышишь? — похоже, что Ева спрашивала не первый раз.
— Извини, отвлекся. Что ты хотела?
— Я спрашиваю, ты солнцезащитные очки взял?
— Да. Но твоя забота мне приятна, — Денис за ремень подтянул её поближе, поставив перед собой.
— Смотри, а то привыкнешь, — с затаенной улыбкой предостерегла его она.
«А вот это было бы очень опрометчиво», — подумал мужчина, развернув её к себе спиной и опуская подбородок на макушку Евы. Девушка ощутимо напряглась, но не вырвалась. Романовский понял, что хочет провести оставшееся до вылета время, просто отдыхая с ней, не думать о том, что будет после того, как Ева узнает, кто он и зачем приехал сюда вслед за ней. То, что ей все равно рано или поздно все станет известно, это точно. И, учитывая её упрямство, это произойдет уже очень скоро. Значит, нужно отвлечь её, чтобы она даже не вспоминала, что есть какая-то другая жизнь. Просто жить сегодняшним днем, не думать о её ненависти, которая точно появится, когда они вернутся домой. Настроение стало стремительно портиться, захотелось плюнуть на всю эту затею вообще и экскурсию в частности, и утащить Еву в их номер. Похоже, что нормально общаться они могут только в постели. Вспомнив, что эта чертовка вытворяла сегодня утром, Денис понял, что, если через пять минут проводник не появится, уезжать придется уже без них. В конце концов, этот самый каньон простоял несколько тысячелетий, так что за пару дней, пока Денис немного не насытится близостью с Евой, никуда эти каменюки не денутся. Но сформулировать предложение вслух мужчина не успел, потому как к небольшой группе томящихся в ожидании обещанного выгула туристов подбежал маленький, весь круглый, как колобок, мужичок. Его лицо носило печать такого откровенного нахальства и ловкачества, что по одной только фотографии его можно было бы сажать за мошенничество.
