Ева напряглась, раздумывая, стоит ли доверять этому индивиду вывозить их в пустыню. Может, он, как тот самый погонщик верблюдов, который сажает на животное за просто так, а спускает — за денежку? Но времени на размышления уже не было, притомившееся стоять на солнцепеке стадо облегченно загрузилось по внедорожникам, и путь в неизвестность начался.
Первые полчаса, пока ехали по скоростной магистрали, рассматривать было особо нечего, потому Денис и Ева, которые вдвоем сидели на заднем сиденье, невольно разговорились.
— Ты мне так и не сказала, почему Египет? Ведь понятно же что жару не любишь.
— С чего ты взял? — девушке стало интересно, что именно он успел заметить и какие сделал выводы.
— Ты всегда включаешь кондиционер, причем температуру никогда не выставляешь больше 21, отсюда — не любишь, когда слишком тепло. Сразу по возвращению с улицы, бежишь в душ, опять-таки напрашивается тот же вывод. К тому же, на пляж выходишь только после пяти вечера.
Девушке немного насторожилась.
— Откуда ты знаешь, на какую температуру я программирую кондиционер?
— Ты вчера у нас сделала это автоматически, сразу после того, как зашла. И в твоем номере тоже было довольно прохладно. А что?
— Да так, ничего, — Ева мотнула, отгоняя навязчивые мысли и сомнения. — Ты прав, но я её не не люблю, а просто плохо переношу.
— Ты не ответила.
— Да что ты ко мне привязался?! — она попыталась отодвинуться, чтобы посмотреть в лицо Дениса, но он сразу вернул ей на место, снова прижав спиной к своей груди. — Захотелось, и приехала. Я же женщина, то есть, следуя мужскому понимаю вопроса, искать в моих действиях логику вообще бессмысленно.
Романовский беззвучно рассмеялся, прислонившись лицом к её виску. Он ожидал любой вариант ответа, но не такой.
— Хорошо, тогда скажи, где ты обычно отдыхаешь?
— Ну, по-разному. В прошлом году ездила с друзьями в горы Андорры.
— Катаешься на лыжах?
— Как выяснилось, нет, — Ева улыбнулась, вспомнив ужас своего инструктора. Похоже, ни разу за всю его карьеру, бедному тренеру не попадалась настолько безнадежная ученица. У неё ломались лыжи, палки, даже сноуборд треснул, а ни одну даже мало-мальски приличную высоту она так и не покорила. Зато, по возвращению домой, получила роскошную простуду. — Но я люблю снег.
— Тогда почему не осталась в России?
— А где ты у нас в центральной полосе сейчас снег видел? — сидеть привалившись к Денису было так комфортно, что она, сама того не заметив, почти легла ему на колени. — Непролазная грязь, разбитый асфальт и загаженные воронами машины. Романтика!
— Ну, тогда прямая дорога в Скандинавию, — он стащил заколку с её волос и, вдыхая их запах, перебирал гладкие пряди. — Сугробы, заснеженные ели, оленьи упряжки… А давай плюнем на все и съездим куда-нибудь в Швецию?
— Пешком?
— В смысле? — Романовский и сам не понял, зачем это предложил. Но успокоил себя тем, что это все для пользы дела. Не нужно ей сейчас возвращаться в Россию, хотя сама девушка точно считала иначе. И был существенный шанс, что, узнай она его мысли, её фантазия превзошла бы все его ожидания, причем в худшем смысле этих слов.
Ева выпрямилась и внимательно посмотрела ему в глаза. Денис заметил, что, несмотря на кажущуюся серьезность, на дне зрачков затаилась насмешка.
— У нас документов нет, так что все легальные методы выезда из страны недоступны. Это первое. Как оказалось, я патриотка, это второе. Так что спасибо за лестное предложение, но вынуждена отказаться, — она на минуту замолчала, провожая задумчивым взглядом рваные облака которые из-за поднятой пыли казались сероватыми. — Твоя настойчивость заставляет думать, что…
— Что?.. — подсказал Денис, когда Ева оборвала себя на половине фразы. — Договаривай.
— Ничего. Это были мысли вслух, — но все оставшееся время до съезда с трассы она о чем-то размышляла, слегка хмуря брови. И сколько Романовский не пытался её отвлечь или разговорить, она отвечала односложно и на провокации не поддавалась. У Дениса тоже пропало желание ехать куда бы то ни было. Но было уже поздно, джипы тормозили возле какой-то бедуинской избушки. За самим домиком стоял загон, через дыры в котором выглядывали страшненькие морды, шумно втягивающие воздух ноздрями, размером с крышку от банки для засолки огурцов. Грустные глаза с длинными ресницами провожали туристов задумчивыми взглядами. А сами животные периодически разрождались хриплыми криками, в которых была такая мука, словно они страдали от всех известных науке заболеваний сразу.
Ева с Денисом выгрузились вместе со всеми и теперь лениво посматривали по сторонам. Особым разнообразием пейзаж не впечатлял, все тот же песок, чумазая ребятня, несущаяся по своим неведомым делам и стойкий аромат давно не купаной живности.
— Если у лошадей — конюшня, то как назвать этот загон? — вслух задумалась Ева, инстинктивно придвигаясь ближе к мужчине. Не то, чтобы она ему так доверяла, но орущие благим матом корабли пустыни настораживали ещё больше. — Верблюжатник?
— Верблюдник? — включился в угадайку Денис. — Я не лингвист, потому точно не скажу. Хочешь, спросим у кого-нибудь?
— Нет, это так, мысли вслух. Надеюсь, нас не заставят на них садиться?
Судя по тому, что Романовский немного поколебался, прежде чем ответить, вопрос был очень даже актуальным. Ева насторожилась ещё больше.
— Не молчи.
— Ты, когда экскурсии выбирала, о чем думала?
— Честно? О том, с каким наслаждением сожгу тапки, которые ты мне принес.
Вместо того, чтобы обидеться на такое пренебрежение к его подарку, Денис расхохотался.
— Я их сам выкинуть хотел, когда увидел, но босиком по раскаленному тротуару не пойдешь, а нести себя на руках ты бы не разрешила, — немного отсмеявшись, закончил он.
— Почему — не разрешила? Я и сейчас не позволю, — без всякого кокетства хмыкнула Ева. — Я не инвалид, не нужно таких крайних мер. То, что я женщина, не делает меня ущербной личностью.
— Похоже, что я сейчас на больное надавил. Почему ты так реагируешь? Что плохого в том, чтобы мужчина ухаживал за женщиной? — они сами не заметили, что немного повысили голоса, и остальные туристы начинают прислушиваться к их беседе.
— В ухаживании — ничего, а вот в том, чтобы обращаться с нами, как с детьми неразумными — масса недочетов. Забота должна проявляться в поступках, а не постоянных напоминаниях о том, что нужно не забыть шляпку, какую обувь носить и чем вообще по жизни заниматься.
— А что тебе, собственно, не нравится? Это нормально, когда мужчина заботиться о женщине!
