– Что значит – не имеет? Ведь так не бывает…
– Уверяю тебя, что бывает. Так что привыкай.
Зазвонил телефон. Эд снял трубку:
– Да? Проводите его в соседнюю комнату. Спасибо. – Он взглянул на Диану. – Прибыл Гаскойн.
Она выключила свет. Комната (в ней не было окон) погрузилась во мрак. Но Диана прекрасно ориентировалась и во тьме, так как не раз здесь бывала.
Она уверенно прошла к дальней стене, где висела занавеска, и отдернула ее; открылась стеклянная поверхность, сквозь которую видна была соседняя комната. Двойное зеркало, как у нее, в больнице Святого Иосифа.
В следующее мгновение дверь комнаты открылась, и вошел Тобес в сопровождении полицейского, который тотчас же вышел в коридор. Оставшись в одиночестве, Тобес принялся бродить по комнате. Обследовал магнитофон, оглядел стол и стулья, потом подошел к окну.
– Продолжим наш разговор позднее, – холодно сказал Эд. Затем позвонил по внутреннему телефону и попросил прислать стенографа и видеоаппаратуру. Диана глянула в соседнюю комнату. Тобес – уже в наушниках – с задумчивым видом слушал музыку. Он повсюду носил с собой CD-плейер.
– Послушай, нам надо обсудить это дело.
– Какое дело?
– Знаю, что поступила бестактно. Но я выполняю свой долг. И клянусь тебе, если сегодня мой эксперимент провалится, это будет в последний раз.
– Вот как?
– Да. И пожалуйста, без насмешек. – Она указала на смотровое окошко. – Он меня очень волнует.
– Почему?
– Помнишь ту ночь в моем доме?
Эд вопросительно смотрел на Диану: он еще не понял, какая именно ночь имеется в виду.
– У нас был незваный гость, – продолжала она. – Но ты должен обещать мне, что не станешь использовать то, что я тебе сейчас скажу, потому что это всего лишь мои ощущения, но… я уверена, что незваным гостем был Тобес Гаскойн.
Какое-то время оба молча смотрели на подозреваемого. Казалось, эти двое застыли у аквариума, пытаясь понять, что же, собственно, они увидели – безобидную рыбешку или страшную хищницу.
– От него так неприятно пахнет, – проговорила Диана. – Пахнет сыростью и плесенью.
Казалось, Тобес заметил, что за ним наблюдают. Он уставился прямо на них, не мигая. Иногда рука его поднималась к наушникам. Он вдруг улыбнулся. Затем нахмурился; во взгляде его промелькнула тревога.
– И это все? – спросил Эд.
– Не совсем. Было бы логично подозревать одного из моих пациентов, направленных ко мне судом. Особенно если вспомнить ту визитку, которую я нашла у себя в гараже.
– И обвинила меня.
– У пациентов иногда возникают навязчивые идеи по отношению к своим врачам.
«Часто, – прозвучал ее внутренний голос, – очень часто так и происходит…»
– Напиши жалобу. Я готов все подтвердить, и черт с ними, со слухами.
– Эд, я говорю о запахе и интуиции! – Диану вновь охватило раздражение. – У меня все валится из рук. Я плохо сплю. Я… я… измучена этими кошмарными сновидениями.
– Я очень за тебя беспокоюсь.
«Черт, почему женщины всегда хнычут в самое неподходящее время?» Диана ощупью искала платок. Эд попытался вытереть ей глаза своим платком, но она оттолкнула его руку и снова взглянула в смотровое окно.
Тобес по-прежнему стоял к ним лицом, все с тем же задумчивым выражением. Он расстегнул «молнию» на штанах и вытащил пенис, почему-то вдруг напомнивший Диане статуэтку премии «Оскар». Тобес неспешно мастурбировал.
Эд с Дианой на несколько секунд окаменели от неожиданности. Потом Эд рванулся к двери, но Диана оказалась проворнее. Схватив его за руку, она закричала:
– Нет!
– Ты не можешь позволить…
– Подожди!
Они припали к стеклу. Диана прекрасно понимала, какое отвращение и негодование охватило Эда при виде этого зрелища. Но она старалась не обращать на это внимания. Рука Тобеса теперь двигалась быстрее. Он закрыл глаза, стиснул зубы и чуть запрокинул голову. И вдруг выплеснулась сперма, выплеснулась с такой силой, что несколько капель попало на стекло. Оба они – Диана и Эд – отскочили на середину комнаты, словно эти серые капли с блестящим белым ореолом могли попасть на них.
Тобес знал, что они следят за ним.
Он застегнул штаны и небрежно вытер стекло грязным носовым платком, не переставая при этом улыбаться.
– Все в порядке, – весело сказала Диана. – Говори с ним так, будто ничего не случилось. Покажи, на что ты способен, детектив. Ни слова о вторжении в мой дом. Расспроси о детстве, школьных годах…
– Что?!
– Мне нужна твоя помощь. На твоей стороне Авторитет и Власть. Задавай ему вопросы, он избегает отвечать на них, когда они исходят от меня. В его ответах – ключ к этому делу. Спроси его, подвергался ли он сексуальному насилию, когда был ребенком, – это очень важно.
Эд принялся записывать ее указания. Расхаживая по комнате, Диана на каждом пункте загибала палец.
– Начни в быстром темпе, потом – медленно, потом – опять быстрее; хочу понаблюдать за ним. Ты слышал о кинесике?..
– О чем?
– О бессознательной жестикуляции и мимике. Ладно, не важно. Расспроси о его матери. Задавай контрольные вопросы по схеме «правильно – неправильно» и не позволяй ему увиливать от ответов. Прижми его на истории исключения из школы.
– Говори помедленнее.
– И еще одно, это очень важно. Спроси, не было ли у него в детстве травмы черепа. Главное – не давай ему передышки, будь доброжелательным, резким, нетерпеливым, задумчивым, рассудительным, насмешливым. Но ни в коем случае не давай передышки.
– А мне дозволяется задавать ему вопросы о преступлениях, которые он, возможно, совершил?
– Ты пытаешься острить?
Дверь соседней комнаты отворилась, вошла стенографистка. Тобес стоял у окна, невинный и беспечный, как младенец. Диана продолжала наблюдать за ним. Эд вышел и минуту спустя появился в соседней комнате. Она отрегулировала громкость звука. Всего лишь несколько секунд потребовалось Эду, чтобы взять себя в руки. Он усадил Тобеса на стул. Диана наблюдала за их жестикуляцией и мимикой – крайне агрессивной.
Ей хотелось бы думать, что инцидент, свидетелями которого они только что были, не имел серьезного значения. Но она помнила Брюса Лайонса, который совершал нападения на магазины нижнего белья в Лос-Анджелесе; он заставлял одну из женщин снять трусики, потом мастурбировал, а уж после этого грабил кассу. Его не заботило, что за ним наблюдают: чем больше зрителей, тем лучше. Он стал в Калифорнии врагом общества номер один, и его на пятнадцать лет упекли за решетку.
Эд приступил к допросу.
Диана старалась заглушить в душе свои тайные подозрения относительно Тобеса. Но чем дольше длился допрос, тем меньше оставалось сомнений. Она все больше убеждалась, что интуиция ее не обманула.
Выяснилось, что Тобеса уронили во младенчестве, что он сильно ударился головой.
Кроме того, он состоял на учете в полиции. Как мелкий воришка.
Его жестикуляция и мимика свидетельствовали о том, что он теряет над собой контроль, едва речь заходит о его матери. Впрочем, Диана об этом уже знала, но сейчас она впервые наблюдала его со стороны, и все ее первоначальные выводы находили свое подтверждение. Юноша не хотел признавать, что у него были родители, – и точка.
Потом она услышала нечто новое…
Эд: Дата. Мне нужна точная дата.
Тобес: Не помню. Говорю вам: не помню.
Эд: Скажите, а друг у вас есть?
Тобес: Я загляну в свой дневник, хорошо? Загляну – тогда и скажу.
Дневник? Какой дневник? Диана ничего об этом не знала. Каждый уважающий себя убийца ведет дневник. Какой вывод из этого сделал бы Дэниел Кросгроу?
Сегодня Эд был на высоте: демонстрировал глубину мысли и богатое воображение. Допрос продолжался, и перед Дианой начал вырисовываться новый образ Тобеса. С одной стороны, это был тот же самый молодой человек, которого она уже знала; но во многом – совсем незнакомый. Два образа в чем-то совпадали, но в чем-то и противоречили друг другу. «Злокачественный нарциссизм» – этот термин внезапно всплыл в ее памяти. Симптомы: паранойя, предельный эгоизм и полнейшая аморальность… Необходимость уверить себя, что ты – самый умный, единственный, незаменимый. Саддам Хусейн, кажется, страдает злокачественным нарциссизмом…
Наконец допрос подошел к концу. Диана засекла время: прошло почти два часа. Она проводила взглядом Эда и Тобеса и начала мысленно составлять свое заключение.
Дверь ее комнаты внезапно распахнулась.
– Привет, – сказал Тобес. – Что же привело вас сюда, доктор Диана?
– Ты что, оглох?! – Эд схватил его за руку. – Я сказал, дальше по коридору…
– Здравствуй, Тобес, – произнесла Диана. – Как дела?
Он поглядел на смотровое окошко.
– Так вот оно что, – произнес он язвительно. – Значит, шпионим, а? Вы ведь к этому привыкли, верно?
