План подготовки экспедиции против текинцев предусматривал подстраховочный вариант – создание продовольственных и фуражных запасов на персидской территории. Российский посланник Зиновьев получил на это разрешение шаха, о чем известил Скобелева. Молодой командующий не доверял подрядчикам и потому поручил это чисто хозяйственное мероприятие своему начальнику штаба полковнику Н.И. Гродекову, хорошо знакомому с Персией. Гродеков подобрал команду в составе 4 офицеров, 3 переводчиков и 14 нижних чинов, о чем и было сообщено Зиновьеву по телеграфу. Посланник согласился принять военных, при этом добавил: «Но нахожу полезным, чтобы они были командированы в качестве коммерческих агентов». Телеграфист переврал эту фразу: вместо «но» поставил «не», получилось «не нахожу полезным», и т. д. Миссия прибыла в Персию в военной форме, что вызвало возмущение местных властей. Шах потребовал от Зиновьева объяснения, а британский посол Томпсон заявил, что немедленно пошлет по городам Персии своих офицеров. Скандал удалось замять, и далее Гродеков и его люди занимались своим делом в штатском платье.
Гродеков оказался превосходным подрядчиком. Он интриговал, подкупал местных начальников, устраивал для них богатые обеды с обильной выпивкой, противодействовал английским агентам, которые пытались вызвать народное возмущение, направленное против русских, наконец, сумел богатыми подарками местным правителям нейтрализовать армянских купцов, решивших скупить весь хлеб в Хорасане и затем продать хлеб ему же по высокой цене. Стараниями Гродекова местные власти изгнали армянских скупщиков из города. В конце концов миссия из переодетых офицеров заготовила за два месяца немалые запасы ячменя, муки, соли, масла, риса и гороха в пяти складах. Труд Гродекова М.Д. Скобелев назвал «нечеловеческим», а саму заготовительную операцию – «блестящей»: русские войска получили огромный продовольственный резерв. Ко всему прочему деятельность Гродекова дала казне экономию в полмиллиона рублей – так умело он научился торговаться с искушенными восточными купцами.
По мере накопления экспедиционных грузов у причалов Чикишляра и Михайловского залива их отправляли на склады в аул Бами, отстоявший от Геок-Тепе на 112 верст, то есть к исходным позициям наступления. К началу ноября 1880 г. в Бами было сосредоточено до 106 тысяч пудов провианта, 20 тысяч пудов овса, 2 миллиона патронов, тройной комплект зарядов и снарядов»[276].
Аул Бами, который его жители покинули до прихода русских войск, за одно лето был превращен в хорошо обустроенный военный городок. Солдаты жали поспевшую пшеницу, молотили снопы и мололи зерно на покинутых туркменами водяных мельницах, пекли хлеб, вырыли бассейны, построили баню – обживались основательно, поскольку экспедиция была рассчитана на два года. Только частые набеги текинцев, покушавшихся на казенный скот и другое имущество, не давали войскам расслабиться и забыть о цели их пребывания в оазисе, да и Скобелев требовал проведения регулярных учебных стрельб и других воинских упражнений.
Занимаясь административно-хозяйственными делами, генерал постоянно следил за противником, который тоже не терял времени даром: с помощью нескольких британских инженеров достраивал свое укрепление. Доходили до Скобелева и тревожные слухи о том, будто текинские роды, собравшиеся в Геок-Тепе, перессорились и в любой момент могут покинуть крепость. Если бы такое случилось, все его труды пошли бы прахом, экспедиция потеряла бы смысл: русским пришлось бы долго гоняться по пескам за неуловимыми всадниками; однако желание еще раз посрамить ненавистную Россию взяло верх над здравым смыслом: текинцы остались в Геок-Тепе.
Время для главной операции против текинцев еще не наступило, хотя бы уже потому, что еще не было собрано необходимое число верблюдов. В самом начале подготовки экспедиции Скобелев сформулировал главную формулу успеха: «Верблюды, верблюды и еще раз верблюды», однако к середине года их все еще недоставало – из Оренбурга ждать верблюдов предстояло месяца два; к тому же задержка произошла и с верблюдами, которых нанял в Бухаре самый надежный из подрядчиков Громов: из-за угрозы со стороны большой массы текинских всадников, приготовившихся их отбить, он не решился отправить свой караван к Скобелеву. Если нельзя было начинать главную операцию, то условия вполне созрели для небольшой вспомогательной.
1 июля в 9 часов вечера после молебна командующий выступил из Бами с небольшим отрядом в составе взвода сапер, трех рот пехоты с музыкантской командой («хором музыки»), конно-горного взвода, трех сотен казаков, ракетной сотни при 10 орудиях и 8 ракетных станках, всего же – 344 штыка, 311 шашек и 128 артиллеристов. За отрядом следовал небольшой обоз. Провианта взяли на шесть дней. Цель операции состояла в том, чтобы ближе познакомиться с противником, которого, как признавался сам Скобелев, он совсем не знал.
Через три дня отряд был в 12 верстах от Геок-Тепе и занял небольшое селение с гордым названием Егян-Батыр-Кала, где стал ожидать нападения текинцев. Так и не дождавшись, он двинулся к Геок-Тепе. На подступах к аулу произошла встреча с конными текинцами. В этой стычке Скобелев продемонстрировал не знавшим его солдатам и офицерам свои качества солдатского кумира.
Русский отряд отражал атаку текинцев очень несовершенными в те годы ракетами. «Первая ракета, – по словам очевидца, – не пошла вовсе, засела в станке и шипит, станок упал. окружающие пригнулись. Скобелев был тут же и, дав шпоры лошади, храпевшей и бившейся от страха, заставил ее сделать прыжок и стать над станком. Грянул взрыв, окутавший Скобелева дымом. Когда дым рассеялся, он предстал перед глазами пораженных свидетелей целым и невредимым, с самым спокойным выражением лица. по бокам и брюху его белого коня струилась кровь из трех или четырех ран. в нескольких шагах по земле катался в предсмертных судорогах казак с пробитой грудью и животом. Загремело «Ура!», полетели вверх фуражки. Первый номер второго станка, не медля ни минуты, приблизил левой рукой фитиль, сотворив правою крестное знамение. С шипением вылетела ракета и угодила как раз в толпу текинцев. Казак на месте же получил Георгиевский крест»[277].
Демонстрация была эффектной, хотя, строго говоря, в той ситуации генерал поступил единственно правильным способом – прикрылся конем. Конь получил поверхностные ранения. Как бы то ни было, Скобелев продемонстрировал не только отменное мужество, но и точный расчет. Ничуть не умаляет его поступка и то, что он повторил Наполеона, который также заставил своего коня стать возле шипевшей гранаты, когда гренадеры попятились. Этот эпизод Скобелев хорошо знал – Наполеон был для него образцом для подражания.
После отражения атаки текинцев ракетным огнем скобелевский отряд продвинулся еще на 500 шагов и встал боевыми порядками перед небольшой глинобитной крепостью с башней. (Такие укрепленные дворы — кала до сих пор можно увидеть в Афганистане, а также в Пакистане в районе Пешавара.) В крепостце засел противник. Завязалась ружейная перестрелка, в которой текинцы с их дальнобойными берданками, захваченными у Ломакина в деле 28 августа 1879 г., имели явное превосходство над русскими стрелками, вооруженными устарелыми винтовками Карле, пули из которых не долетали до врага. Как всегда, выручила артиллерия.
Когда солнце стало печь совсем нестерпимо, Скобелев, выпустив по засевшим в кала 120 снарядов, решил завершить рекогносцировку. Уходили организованно. Генерал построил отряд по отработанной и проверенной в условиях войны в Средней Азии схеме. Двигались так: впереди казаки в две линии с горными орудиями, за ними полурота стрелков с «хором музыки», то есть песельники и музыканты, затем дальнобойные орудия, а позади всех еще две стрелковые роты и взвод сапер с картечницами. Весь отряд окружали две цепи походного охранения – пехота и казаки.
Как только начался отход, текинцы выскочили из садов, обошли русский отряд и стали на него наседать. Играла музыка, пел хор, солдаты шагали, равняясь, словно на церемониальном марше, лишь временами останавливались, чтобы сделать несколько залпов. Приходилось отстреливаться во все стороны: горная артиллерия била вперед, дальнобойная – вправо и влево, картечницы – назад. Верный своему правилу, Скобелев «бил врага по воображению», но текинцы все же продолжали наседать и однажды сумели войти в боевой контакт с казаками, ударили в шашки и зарубили казачьего урядника. До самого ночлега отряд шел под выстрелами текинцев, отвечая залповым огнем. Потери – трое убитых.
Рекогносцировка заняла неделю. Скобелев и его люди узнали противника – храброго и настойчивого, продемонстрировав ему в свою очередь стойкость и дисциплинированность русского войска. Солдаты усвоили тактику отражения нападения со стороны превосходящего числом, но неорганизованного врага. Сам же командующий сделал для себя важные выводы: 1) Геок-Тепе – это целая страна селений и отдельных дворов, которую обложить нельзя; 2) штурма с ходу, какой попытался предпринять Ломакин, ни в коем случае не получится – надо вести полномасштабную, по всем правилам инженерной науки, осаду; 3) необходимо пополнить отрядную артиллерию мортирами – орудиями для навесной стрельбы; 4) наступать следует со стороны большого арыка, питающего крепость водой, с тем чтобы отвести воду в сторону; 5) необходимо предпринять трудоемкие минные работы, в которых в Средней Азии до сих пор не было необходимости; 6) устаревшие винтовки Карле нужно заменить берданками.
