хрипло спросил он.
Он давно об этом думал. Еще с того момента, как узнал, что каждый раз, когда Анна погружается в воду, она ныряет в самую сердцевину своего страха. Сознательно. Добровольно.
— Я просто полюбила ее. Воду. Больное место всегда требует внимания и любви.
Голос Анны звучал в отдалении.
— Но я так не смогу… я будто в темноту погружаюсь, когда вижу… его… — тихо сказал Глеб.
Он не нашел в себе сил назвать своего мучителя неабстрактно.
— Значит, полюби для начала тьму. В ней много энергии. Из нее получится любовь. Нужно только захотеть… Ты не можешь бегать от этого вечно. Эти качели раскачают тебя, и ты сорвешься в пропасть… И погибнешь.
Глеб нерешительно смотрел на женский силуэт. В словах Анны было много правды, но верить ей не хотелось. Тогда придется признать, что существует другой Глеб, тот, которого он никак не хочет принять. Не хочет даже видеть рядом с собой. А когда тот лезет в душу, отталкивает, считая его уродом.
— А то страшилище в воде ты тоже полюбила? — беспощадно спросил Глеб.
Он видел, как Анна вздрогнула, и тут же в душе появилось злорадство. Но следом пришла жалость. Больно было смотреть, как поникли ее плечи, словно он только что перерубил пополам позвоночник.
«С чего я решил, что она очень сильная? — подумал потерянно Глеб. — Только с того, что мне с ней становится спокойно?»
— Еще нет, — ответила Анна. — Но я постараюсь…
Она встала и начала собирать с пола свечки. Подняла одну, обернулась к Глебу, задула пламя… Наклонилась и взяла следующую. Глеб завороженно смотрел на маленькие огоньки, исчезающие от короткого выдоха. Натянутая внутри струна вибрировала и дребезжала.
Глава 36
Удивительно высокое лазурное небо к вечеру заиграло малиновым, оранжевым и розовым. Словно экзотический коктейль, поданный безлюдной тайге. Втянув голову в пуховик, Женя стояла на веранде, наблюдая за угасающими красками. После разговора с тетей Саней, на душе стало спокойнее, хотя сам рассказ потряс. Сколько же всё-таки несправедливости в этом мире! Поневоле заберешься в самую глушь, где живут простыми и понятными правилами. Природа сурова, но не станет губить специально. Выжидать, подкарауливать, подло бить в спину. Она сразу предупреждает, шутки с ней плохи. Умный будет осторожнее, хотя и это не гарантия, а глупый и самонадеянный поплатится.
Женя глубоко вдохнула морозный воздух, в носу защипало, закололо иголками нежную кожу на щеке. Безмолвие и тишина нисколько не пугали. За время, проведенное здесь, Женя поняла, как важно, порой, остановиться. Перестать бежать за наносным и блестящим. Делать, как все, и пытаться соответствовать придуманным правилам. Без уважения к себе она старалась побыстрее обрести всё то, что растеряла в результате пожара. Лепила наспех, лишь бы вернуть привычное, а оказалось, нужно настроиться на длинную дистанцию. Не нестись вперед, потея и напрягая все мышцы, а просто идти, размеренно и не торопясь. И ничего не ждать. Придет само, когда наступит время.
Теперь Женя уже не высматривала Михаила, не прислушивалась, как ненормальная, к каждому звуку или хрусту ветки. Просто жила, зная, что скоро он вернется. И не загадывала, что будет дальше. Ей не хотелось больше сопротивляться переменам. Не хотелось цепляться за прошлое или будущее. Впервые в жизни она слушала себя, отстраняясь от навязанных шаблонов. Удивлялась, как спокойно становилось на душе.
Стемнело быстро, и Женя с сожалением вернулась в дом. Захотелось приготовить себе чай и просмотреть лекции по графике и дизайну. Михаил еще перед отъездом оставил ей забавные флешки в виде пчелы и божьей коровки. Какой-то знакомый сбросил кучу материала, оставалось только смотреть и слушать, выполняя практические задания. Несколько раз Женя себя заставила, но быстро забросила. Душа протестовала и требовала покоя. Женя не сдавалась. Всегда жила с девизом «надо», с чего бы теперь отступать? Тогда предупредило тело. Подарило на один вечер небольшую мигрень. Утром милостиво забрало, но оставило напоминание в виде покалывания в виске. Женя прислушалась к себе и нехотя отступила. И вот только сегодня включила, наконец-то, ноутбук.
Пока компьютер загружался, взяла в руку баночку, которую ей выдала тетя Саня.
— Облепиховое масло. Сама давила. Мажь лицо и руки. Хорошенько так мажь, не жалей… Только без одёжи, а то потом не отстираешь…
Женя улыбнулась: без одёжи… Лицо-то можно и так попробовать намазать. Она подошла к зеркалу и осторожно нанесла на кожу пахучую оранжевую жидкость. Вряд ли поможет… Но вместо маски пойдет. Хуже не будет. С руками решила пока не экспериментировать, иначе всю клавиатуру заляпает.
«Закачу-ка я облепиховую вечеринку», — подумала Женя и добавила в чайник две ложки ягод в собственном соку. Травяной чай тут же заиграл веселыми красками. Даже во рту стало кисло, как будто раскусила терпкую желтую бусину. Теперь всё готово! Можно начинать… На экране появился обаятельный спикер, и Женя с большим интересом погрузилась в новый для себя мир.
Она так увлеклась лекциями, так старательно выполняла первое задание, что не сразу расслышала тихий стук в дверь. Убавив звук, прислушалась. Так и есть, стучат. Сердце заколотилось. Женя вскочила и, ударившись ногой о стул, запрыгала на месте. Прихрамывая, пошла к двери. На крыльце застыла большая темная фигура. Женя помедлила всего секунду, и как была в одних шерстяных носках подбежала к Михаилу. Медвежьи очертания выдавали его сразу.
— Ты… — уткнулась носом в грудь.
От Михаила пахло лесом и немного бензином. Почувствовала, как он на секунду замер, а потом осторожно обхватил ее ручищами. Колючий свитер под распахнутой курткой царапал кожу, и Женя вспомнила, что облепиховое масло может оставить след.
— Как ты? — спросила она.
— Тетя Саня разболтала, да? — помедлив, вздохнул Михаил.
Женя ничего не ответила, только прижалась еще крепче.
— Пойдем, замерзнешь…
В доме она снова подогрела чай, не спрашивая ни о чем, вытащила из морозилки блинчики с мясом и сунула их в микроволновку. Быстро накрыла стол. Снова огромная тень Михаила занимала половину комнаты. Женя радовалась, что он вернулся. Она с тревогой посматривала на его усталое лицо, пытаясь понять, что же у него сейчас на душе?
Наконец, села напротив, подперла по-бабьи щеку. Михаил поднял глаза, внимательно посмотрел и улыбнулся:
— У тебя испачкалось…
Он протянул руку и попытался осторожно оттереть масло. Женя засмущалась и перехватила его пальцы, но тут же отпустила:
— Это тетя Саня меня врачует…
Она вдруг почувствовала себя неловко. Пришел человек, а она на него набросилась и давай обниматься, блинами кормить, как будто мужа из леса дождалась. Вот дура… Наслушалась предсказаний и от радости
