чайник и две пузатые кружки, потом коротко взглянул и вытащил откуда-то сверху плоские подушки, которые заботливо подложил Жене за спину. Она удивленно проследила за ним, поерзала, действительно, стало удобнее. От ситцевых наволочек исходил слабый цветочный аромат. Женя с любопытством пощупала подушки, внутри что-то захрустело, и она догадалась, что они наполнены сушеной травой. Тетя Саня словно растворилась. Из-за занавески не доносилось ни звука. Только громко стучали ходики на стене.
— Это столовая для гостей? — спросила Женя.
— Нет, — широкая светло-зеленая струя чая полилась из носика в кружки. — Это царство тети Сани. Сюда без спросу нельзя. Гости сами готовят. В домиках. Я сразу предупреждаю, что у нас условия спартанские. Не пять звезд «всё включено». Зато здесь много такого, чего ни у кого больше нет.
Рассказывая, Михаил цеплял вилкой оладьи и перекладывал их в тарелки. Женя завороженно смотрела на румяную корочку, представляя, как сейчас вопьется в нее зубами. Пришлось даже втянуть живот посильнее, чтобы Михаил не услышал, как утробно буркнуло у нее внутри.
— Вот ты, например, спала когда-нибудь на ульях? Бери варенье, — без перехода предложил он.
— На улье? Зачем? Я же не люблю сладкого, ты забыл?
— Да ты попробуй, а потом говори! — раздалось из-за занавески.
Женя не выдержала и рассмеялась, так неожиданно прозвучал голос тети Сани. Непонятно только, что она советовала попробовать, то ли спать в окружении пчел, то ли варенье лопать и не привередничать. А может, и то, и другое.
Михаил взглянул с прищуром и, открыв баночку, подвинул ее ближе к Жене.
— Из шишек. В начале лета собирали. Пробуй.
В его голосе не слышалось пожелания. Слово «пробуй» прозвучало, как повеление, но возмущения почему-то не вызвало. Женя ложечкой зачерпнула красно-коричневый сироп, постаралась выловить и маленькую зеленую шишку. Переложила на блюдечко, разглядывая, как растекается густая лужица. Осторожно попробовала и удивленно приподняла брови. Варенье было совсем несладким и ярко отдавало смолой. А вот шишка оказалась мягкой, но горьковатой. Необычно. И вкусно.
— Ну как? Полезная штука, — одобрил Михаил. — Если хочешь, есть сливки.
От сливок Женя отказалась и принялась с наслаждением уплетать еще теплые оладьи. Вскоре тарелка опустела, и не оставалось ничего делать, как равнодушно посмотреть в сторону, как будто наелась. Михаил улыбнулся и вынес из-за занавески еще одну порцию. Тетя Саня что-то сказала вслед, и Женя услышала в ее голосе одобрение и как будто скрытое удовольствие.
Когда вышли из избушки, туман уже рассеялся, но воздух так и не прогрелся, остался сырым и вязким. Казалось, его можно вдохнуть, как плотный дым. По территории тут и там были разбросаны еще несколько коттеджей, Женя насчитала пять домов. Негусто. Да и неудивительно, поди доберись в эту глушь.
— Узнаешь? — Михаил дернул подбородком.
Женя огляделась внимательнее и увидела ту же самую картинку, которую она пыталась недавно редактировать. Только теперь она предстала воочию.
— Да… буклеты хочу напечатать… Чтобы понимали сразу, куда едут… А то бывают, эксцессы. Так что я на тебя надеюсь, ты неплохо начала, — легонько толкнул он Женю в плечо.
От этого несильного толчка Женя покачнулась, и Михаил испуганно подхватил ее под локоть.
— Извини…
Они прошли еще несколько шагов. Женя старательно обходила небольшие лужицы, любуясь полоской леса, где еще искрились ярко-желтые верхушки лиственниц. За пригорком обнаружились разноцветные деревянные коробки, раскиданные по облысевшему лугу.
— Пасека, — с гордостью сказал Михаил.
Лицо его при этом стало таким довольным, будто он демонстрировал достижения детей.
— А разве на зиму их не убирают? Пчелы же спят… — проявила знание биологии Женя.
Михаил фыркнул и посмотрел с веселым осуждением.
— Это миф. Они не спят. Просто заторможеннее становятся. Медленнее. Часть зимует здесь. Часть я убираю. Те, что здесь, в клубок сбиваются, так теплее. Одна пчела замерзнет, а вот когда их много, они согревают друг друга. Помогают.
Он помолчал немного и добавил:
— Вот бы люди так…
Женя внимательно взглянула на его лицо. В прищуренных серых глазах мелькнуло нечто, как будто рябь прошлась по воде. «У него что-то случилось в жизни», — совершенно четко прозвучало в ее голове.
— А сейчас пошли, — встрепенулся Михаил. — Покажу кое-что. Почти аттракцион.
Женя послушно отправилась в сторону большого сарая.
— Ты когда-нибудь гладила пчел? — вдруг остановился Михаил.
— Нет, — испуганно выпалила Женя. — И не хочу!
— Сейчас и не получится, — успокоил ее мужчина, — сейчас лучше их не тревожить. А вот летом, пожалуйста!
«Глупый, думает, я тут до лета останусь, что ли?» — весело удивилась Женя, но вслух ничего не сказала.
— Они добрые. Не кусаются. Знаешь, как приятно, когда на ладошке сидят. Пушистые… мягкие… как крошечные игрушки.
Теперь глаза у Михаила восторженно горели, как у ребенка, рассказывающего о маленьких котятах. Женя недоверчиво слушала.
— На Руси, кстати, убить пчелу, был самый страшный грех. Его даже искупить невозможно.
В сарае Михаил дернул массивную дверь, и они вместе спустились в подвал. Женя снова подивилась своей безрассудности. Кроме тети Сани она сегодня не встретила здесь ни единого человека. А вот же, в подвал полезла! Вдоль стен стояло около десяти пчелиных домиков, а над ними, как в бане, была протянута деревянная лежанка. И всё те же травяные подушки виднелись по углам.
— Ложись! — снова почти приказал Михаил.
Женя беспомощно потопталась на месте, но интерес оказался сильнее. Она скинула кроссовки и вытянулась на импровизированной лавке. Через секунду вопросительно взглянула на Михаила: и что?
Он приложил палец к губам и жестами показал, чтобы она закрыла глаза. Женя так и поступила. Поначалу ничего не услышала и не почувствовала, но вдруг до нее донеслось мерное, едва различимое гудение и даже легкие вибрации. Ощущения были настолько необычными, что Женя оцепенела. Она бы так там и уснула, но минут через пять Михаил осторожно тронул ее за плечо.
— Замерзнешь, пойдем…
Две огромные лапищи вытянулись вперед, чтобы помочь спуститься. Женя на секунду замерла, а потом попыталась спрятать руки в карманы, но сжать их в кулаки не удалось, и пальцы беспомощно зацепились за пройму. Михаил молча обхватил ее ладони. Он держал их так бережно, словно на коже были всё еще свежие ожоги. Женя боялась взглянуть ему в лицо. Просто застыла и почти не дышала, наслаждаясь забытым ощущением искреннего человеческого тепла.
* * *
Через две недели Женя уже с трудом вспоминала, что не собиралась задерживаться здесь надолго. А еще через два дня исчез Михаил. И Женя, безуспешно прождав его сутки, отправилась к единственному знакомому ей на заимке человеку — тете Сане.
Глава 34
В
