Мысли Гарри Селфриджа в тот момент занимал еще один аспект торговли: Дженни Долли открыла магазин нижнего белья на Елисейских Полях в Париже. Это был не обычный бутик, а потрясающий будуар – дерзкий и роскошный. Дизайнер и художник Жан-Габриэль Домерг создал для магазина розовую с позолотой мебель, в том числе отделанную зеркальными панелями кровать, достаточно шикарную даже для Дженни, которая, если верить журналу «Вэрайети», «была весьма искушена в этом вопросе». Говорят, что над восхитительно расшитым постельным бельем «пара женских монастырей работала несколько месяцев», а выставленный товар – призрачные лоскуты черного шифона, шелковые чулки и великолепный ассортимент украшенных драгоценными камнями поясов – «мог любого навести на греховные мысли». На вечеринке в честь открытия Гарри просто сиял, гости пили коктейли «Джин-слинг» и ели соленые крекеры с икрой, а модель по имени Глория, звезда «Селфриджес», дефилировала в шелках, атласе и кружеве, небрежно набросив на плечи шиншилловую шубу. На шее у нее было ожерелье Дженни из черного жемчуга, некогда принадлежавшее Габи Деслис.
У «Великолепной Глории», как называли ее журналисты, был подписан четырехлетний контракт с «Селфриджес». Самая успешная коммерческая модель своей эпохи и первая звезда подиума, она была первой пинап-героиней рекламы молока «Овалтин», и ее изображение можно было найти на открытках и плакатах по всей стране. Когда Глория участвовала в модных показах в ресторане «Палм-корт», она производила фурор – в том числе потому, что, когда она позировала в мехах и драгоценностях, пресс-офис нанимал телохранителей на время фотосессии, чтобы защитить и модель, и ее наряд. Среди персонала ходили слухи, что у нее роман с Вождем. Они определенно были близки, и как «лицо универмага» она сопровождала его на десятки мероприятий, от авиашоу до премьер фильмов и спектаклей. Однако, какими бы ни были их отношения на начальных этапах, к 1930-м она оставалась ему просто другом. Потерявший голову от Дженни Долли – какой бы жестокой, поверхностной и расчетливой она ни была – Гарри раз за ра-зом снова оказывался у ее ног.
В первую неделю после открытия магазина Дженни Глория жила в ее парижском доме и во время своеобразных девичников даже делила с ней спальню. Каждое утро раздавался стук в дверь, и в спальню заходил Селфридж в шелковом халате с подносом в руках. Он садился на край кровати Дженни, намазывал тост маслом, наливал ей кофе и болтал о магазине и о планах на обед, как будто ни его, ни ее не могла затронуть ни одна в мире проблема. Иногда Дженни улыбалась. Иногда она яростно отталкивала поднос и кричала, чтобы Селфридж убирался. Марио Галлати, известный ресторатор, которому принадлежали рестораны «Каприз» и «Плющ», очень любил Селфриджа, который годами обедал у него, «сидя за столиком с видом полного превосходства, прямой и суровый, воплощавший собой образ могущественного магната». Совсем другое впечатление складывалось, когда он приходил обедать с Дженни, чьи истерики были известны всему персоналу «Плюща». «Мистер Селфридж заранее мне звонил и заказывал самые изысканные блюда и великолепные вина. Для Дженни подготавливали все ее любимые деликатесы – после чего она решала, что хочет гамбургер». По словам Марио, «Селфридж вел себя с ней словно неуклюжий мальчишка. Когда она устраивала сцену и гордо удалялась, он оставался сидеть за столом, опустив глаза…»
Кризис укоренялся, и магазин Дженни требовал все больших денежных влияний. В «Селфриджес» дела тоже обстояли не лучшим образом. Селфридж, которому приходилось еженедельно выплачивать зарплаты на общую сумму сто пятьдесят пять тысяч фунтов, отказался сокращать расходы. Благодарные сотрудники предложили работать до семи вечера без оплаты сверхурочных – благородный жест, который привел Селфриджа в восторг, а проф-союз продавцов – в бешенство. Вопреки кризису со своим обычным хладнокровием он призывал бизнесменов продолжать местные и региональные инвестиции. «Давайте превратим улицу Марбл-арч в центральный проспект, не уступающий в популярности Булонскому лесу», – говорил он в интервью «Дейли кроникл», предлагая администрации Брайтона «построить сказочное будущее», открыв кафе и рестораны и привлекая в город туристов. Денег между тем становилось все меньше. Гарри продал более трехсот акров территории Хенгистбери-Хед администрации города Борнмут с условием, что на этих землях не будет вестись строительства, – но оставил себе тридцать три акра с разрешением на строительство. Прибыль магазина падала. Поставщики, уже привыкшие к тому, что выплаты от «Селфриджес» приходят поздно, теперь были вынуждены ждать все дольше и дольше.
В 1931 году в магазине состоялось торжественное открытие скульптуры «Королева времени» – величественной трехметровой бронзовой статуи в окружении крылатых фигур, символизирующих прогресс, увенчанной огромными часами. Плод совместных усилий скульптора Гилберта Бейза и архитектора Альберта Миллера, «Королева» заслужила звание «шедевра часового искусства». Журнал «Лилипут» был не согласен с такой оценкой и напечатал шутливую песенку:
Хикори-дикори-док,Мышь на часы в «Селфриджес» – скок;Эффект эту мышь поразил,Диагноз – тяжелый шок[55].
Часы у Вождя всегда были выставлены на пять минут вперед, а вот часы в универмаге, по слухам, всегда на пять минут отставали, хотя руководство впоследствии опровергало это предположение. На стене напротив информационного бюро был целый ряд часов, показывающих время в различных столицах мира – как часть «освященной временем традиции информировать посетителей обо всем, что может представлять интерес». Для многих друзей Гарри отмеренное им время подошло к концу. Сэр Томас Липтон, принимавший участие в регате «Кубок Америки», получил членство в Королевской эскадре только в старости и умер, так и не успев хоть раз побывать в этом яхт-клубе. Бывшая возлюбленная Гарри Анна Павлова умерла в январе 1931 года от плеврита – ей было всего сорок пять лет. Арнольд Беннет тоже был мертв. Гарри его очень не хватало. С тех самых пор как на заре своей карьеры Беннет написал роман «Хьюго: фантазия на современные темы», в котором вывел собирательный образ универмагов «Харродс» и «Уайтлиз», Селфридж надеялся, что его магазин тоже удостоится такой чести. В этом он был не одинок. Тревор Фенвик, хозяин магазина «Фенвик в Ньюкасле», обратился к Беннету с подобной просьбой в 1930-м. Писатель ответил: «Мысль, чтобы написать книгу об универмаге, неоднократно посещала меня на протяжении последних десяти лет. Мистер Селфридж предлагал предоставить в мое распоряжение весь свой магазин и просил меня написать такой роман. Но я не думаю, что сделаю это. … Я уже устал от этой обширной темы». В художественной книге «Селфриджес» так и не упомянули, зато универмаг появился на экранах. В 1932 году кинопродюсер Виктор Сэвилл использовал «Селфриджес» в качестве декорации к фильму «Любовь на колесах». Время истекло и для Рамсея Макдональда. Столкнувшись с волной безработицы – к концу 1930 года показатель составил два с половиной миллиона – и не видя выхода из финансового кризиса, охватившего Британию, Макдональд согласился сформировать коалицию из всех партий. Консерваторы были близки к большинству, самого Макдональда исключили из партии лейбористов, единственным выходом оставались выборы. В октябре 1931 года жители страны вновь устремились на избирательные участки, и Селфридж, верный себе, организовал вечеринку. Дженни Долли прилетела в Британию, чтобы быть рядом с Гарри и вместе с ним принимать в универмаге три тысячи гостей. Директор по продажам мистер Уильямс вспоминал: «Обе руки Дженни были увешаны браслетами от запястья до локтя. При каждом движении свет ламп отражался в изум-рудах, рубинах, сапфирах и бриллиантах». Уинстон Черчилль, Ч. Б. Кошран, Эмеральд Кунард, князь и княгиня Голицыны, раджа Саравака, Ноэл Кауард, князь и княгиня фон Бисмарк и весьма нетрезвая Роза Льюис в сопровождении Чарли Кавендиша и многие другие танцевали в тот вечер под музыку оркестра Джека Хилтона и смотрели на казацкие пляски, выступления Джимми Нерво и Тедди Нокса из «Безумной банды» и австралийских жонглеров и гимнастов братьев Риголетто.
В результате голосования консерваторы получили четыреста семьдесят мест, лейбористы – пятьдесят два, либералы – тридцать три. В качестве премьер-министра коалиционного правительства Макдональд провел следующие четыре года, практически не соприкасаясь с коллегами, в роли мальчика на побегушках у консерваторов. Одна из плеяды новых независимых политических партий, Новая партия сэра Освальда Мозли, не получила ни одного места в парламенте. Чета Мозли не пала духом и вовсю веселилась на приеме в «Селфриджес», где леди Синтия, как и все внучки Леви Лейтера, всегда была желанным гостем. Сэр Освальд, похоже, питал особую приязнь к женщинам семейства Керзон – на одной из них он женился, спал с обеими ее сестрами и, по слухам, имел интрижку с их мачехой. В неспокойные времена сэр Освальд находил поддержку у тех, на кого действовали его демагогические речи. Селфридж, который на официальном обеде Американской торговой палаты жаловался на высокие налоги, конт-роль государства и бюрократию, объявил: «Что нужно этой стране, так это сильный лидер, который ее вдохновит».
