вспомнит обо мне. Только деньги на карточку отправляет и все. Ты же знаешь.
— Не забуду. Матвей вас любит очень, но, — пора начинать говорить правду. Все равно всплывет вскоре: — Вера Петровна, вы в любом случае узнаете, поэтому сама скажу: Матвей не от Жени. Вы не подумайте, я не обманывала вашего сына. Он знал и все равно женился на мне.
— Да знаю я, — печально улыбнулась. — Помнишь, приехала к вам в первый раз, Матвейка совсем крошкой еще был, месячюшечка была ему. Вот тогда и услышала разговор ваш. Поняла все. Ну а мне что, — пожала плечами. — Я видела, как сын любит тебя, а остальное ерунда. Говорят же, «кто родил неважно, важно кто вырастил» так что отец именно Женя.
Я сглотнула вязкую слюну. Да, это так. Я уже представляла, какую волну гнева это вызовет у Максима. Особенно если Женя будет требовать участия в жизни Матвея. Я не имела права лишать его этого. Но не уверена, что Макс не запустит процедуру установления истинного отцовства. Это будет справедливо по отношению к нему, но не к Савину. Женя сволочь и все равно мне сложно было забыть то добро, что он сделал для моего ребенка. Для Матвея просто шок такой расклад. В последнее время острее чувствовалось, как отец и сын отдалялись, но это было по-родственному, что ли. Эх… Сложно. Ладно, подумаю об этом позже. Пока морально не вывожу настолько тяжелые решения.
— Мы поедем, — я обняла свекровь на выходе. Вера Петровна внука зацеловала. Он, естественно, отбивался по-мальчишески совершенно очаровательно.
Мы приехали к Насте. Она была удивлена, почему вчера пропала и на связь не вышла, но времени вдаваться в объяснения не было. Мне с Максимом поговорить нужно.
— А мы надолго? — спросил Матвей. — У меня сегодня по зуму видеочат с пацанами.
Сын Насти с отцом был за границей, каникулы ведь, и Матвею скучновато было без него.
— Ничего, — она обняла его за плечи, — мы с тобой сейчас пиццу закажем и что-нибудь интересное посмотрим, — и мне кивнула, что идти могу.
Дозвониться Максиму так и не получилось, поэтому домой к нему поехала. Надеюсь, застану его. Если нет — даже не знаю, что делать. Разве что понедельника ждать и в офис «Астронефти» ехать. Меня пугала задержка. Казалось, что я опаздываю. Каждая лишняя минута пропасть между нами увеличивала.
Я остановилась у модной новостройки на Саввинской набережной. Через шлагбаум проехать не смогла: охрана попросила либо предъявить карту, либо позвонить в апартаменты, чтобы владелец одобрил проезд.
— Простите, — я постаралась улыбнуться кокетливо и мило, — а вы не могли бы связаться с квартирой господина Максима Барсова?
Я не могла ему позвонить: ни по внутреннему номеру, не по мобильному. Я даже какая квартира у него не помнила. Последний этаж, это все.
— Хорошо, — скупо согласился охранник и передал по рации консьержу мою просьбу.
Я ждала. Надеялась и верила: что Максим дома и не откажется от разговора со мной. Пожалуйста. Пожалуйста!
— Проезжайте, — передо мной поднялся шлагбаум. Значит, не все потеряно!
Я робко постучала, несколько раз то заправляя волосы за уши, то перебрасывая с плеча на плечо. Я не была уверена в себе. Сегодня, нет.
— Не ждал тебя, — Максим распахнул дверь и, не дожидаясь, когда войду, вглубь лофта ушел. Я молчаливо за ним пошла. Может, нужно в ноги упасть и молить о прощении? Рассказать про дикую выходку мужа и смиренно ждать приговора. Да, наверное, так нужно, но для меня было важно, чтобы Макс доверял мне. Действительно доверял.
— Ты не один? — удивилась, заметив клининговую службу.
— Говори, — безразлично кивнул, достав из коробки новый айфон. Кажется, он интересовал его больше, чем я.
— Макс, — позвала тихо, — это же я. Взгляни на меня.
— Я вижу, — он все-таки перевел на меня взгляд. Столько яростной злости и обиды в глазах было. — Я тебя вчера ждал, Дина, — а голос ледяной. — Ты выбрала мужа. Окей. Вопросов больше не имею.
— Все не так, как кажется. Поверь мне. Позволь расска…
— Только не надо снова лить мне в уши про слабость! — оборвал грубо. Нас уже внимательно слушали рабочие. Максу было плевать на это и на меня, кажется, тоже. — Ты не виновата, обстоятельства сложились, бла-бла-бла.
— Все не так, — спокойно ответила.
— А как? Растерялась, как тогда с Полонским, м? Одежда сама слетела, а ноги против воли раздвинулись?
— Что? — я даже не сразу осознала это. — О… — теперь все понятно. — Ты ведь не простил меня, да?
Макс губы в тонкую линию сжал и зыркнул на меня без всякой теплоты. Верно. Права я. Нет между нами главного — доверия. Я для него желанная шлюха, за которой глаз да глаз нужен.
— Не простил… — Странно, когда он отрекался от меня в первый раз была острая боль, несправедливость и безысходность, а сейчас только тупое отчаяние. И принятие. Видимо, мое подсознание было готово к этому. А вот душа и сердце нет. Не крошились бы тогда в мелкую крошку: не собрать, не склеить.
— Тебя всегда будет прошлое держать, — произнес Максим. — Мне не подходит это.
— Нет, Максим, это тебя держит прошлое, — с равнодушной пустотой в голосе констатировала.
Его взгляд изменился, стал пронзительно требовательным, ищущим.
— Хорошо, — медленно кивнул, — давай, оправдывайся. Возможно, я даже поверю тебе, — и хмыкнул так обреченно, прежде чем бросить: — Я такой идиот. Все верить тебе хочу.
Я больше не видела смысла доказывать что-то. Тем более оправдываться. Ну что это за отношения будут? Я давно не девочка, чтобы встречаться с эгоистичным мальчиком. Нервы уже не те.
— Прощай, Максим Барсов.
Теперь между нами точно все. Я развернулась и спокойно пошла к двери. Не убегала, но и не медлила. Уходила так, как это делали люди, уверенные в правильности своего поступка. Хотела ли я, чтобы догонять бросился? Сердцем — возможно. Головой же понимала — это тупик. Нас тех, влюбленных, порывистых, способных на поступки ради первого поцелуя больше нет. А между нами взрослыми, опытными, закостенелыми в своих привычках, чуда всепреодолевающей любви не случилось. Меня держали обязанности матери. Макса не отпускала его свобода и легкость в выборе: сегодня хочу, завтра не хочу. У меня этой «легкости» не было. Не зря считалось, что юные девушки любили по-другому — ярче и эмоциональней. Они способны на спонтанность. Конечно, легко гулять ночи на пролет и прыгать с парашютом с возлюбленным, когда дома тебя не ждал человечек, которому ты нужнее всего. Который пропадет без тебя. Потому что мама.
— Постой, — он догнал меня у лифта, за
