это. — слезы постаралась утереть, вздыхала со свистом. — Дина, я обманывала тебя. Мы обманывали. Я с Женей спала. Долго. Восемь лет.
— Что?.. — Не правда. Не может быть такого. Нет. Не может. — Что ты сказала?!
— Мне так тошно и стыдно… Я ведь не хотела, не планировала, а когда случилось простить себя долго не могла. Потом решила, пусть лучше со мной разнообразие получает. Семью вашу разрушать не собиралась. Поверь мне, — Настя попыталась дотронуться до меня, погладить как раньше. Я отшатнулась. Дышала часто и рвано. Этого не может быть. Это все какой-то дурной сон.
— Я люблю его, Дина. Я так вросла в него. Восемь лет никого к себе не подпускала. Ведь знала, что он просто манипулировал мной. Что только тебя любит…
Мне стало мерзко от его любви. И от дружбы тоже. Я Насте самое ценное доверяла, делилась многим, а она, оказывается, давно третьей в нашей постели поселилась. Есть ли вообще дно у этой чудовищной лжи?
— Все знала, но против сердца пойти не могла, и сейчас не могу.
— Мне сына вернуть нужно, — ледяным тоном подвела черту под этой исповедью. Я не священник, чтобы грехи отпускать. И не бог, чтобы карать.
— Дина, — шепотом позвала, — ты сможешь когда-нибудь меня простить?
— Простить? — переспросила. — А ты сама-то смогла бы простить такое? — Она головой покачала, молча глотая слезы. — Я тебе доверяла. Всегда защищала. Поддерживала. На твоей стороне была. Я сына тебе привезла! — не выдержав, сорвалась на крик. — А ты…
— Прости, подруга, ну прости! — Настя в ноги мне кинулась, колени обняла, громко всхлипывала, а мне ровно было. Сегодня я несколько раз морально умирала, кажется, не осталось во мне сострадания и милосердия. Меня никто не щадил. Я тоже не буду. Не потому что не хочу. Теперь уже не могу.
— Я не буду желать тебе зла, подруга, — выплюнула и вздернула ее вверх. — Ты и так наказана: любишь того, кто презирает тебя. — Она резко голову вскинула. Очевидно, не просто так Савин ее легкодоступной называл. — Но видеть тебя рядом с собой не желаю. Забудь, что дружили когда-то. Забудь моего сына. Господи, кем ты стала… — презрительно скривилась. — Тошнит от вас обоих. Хороша парочка. С Томкой будете делить Савина, или бутербродом трахаться. Фу…
Я ушла. В машину села и голову на руль уронила. Что же за жизнь такая? Когда я в королевстве кривых зеркал оказалась? Почему вокруг одни лжецы и предатели? Один сын у меня настоящий. Для него я должна быть сильной. И я буду. Бороться буду: за него и для него!
С Женей выйти на связь не удалось, пока ехала в ближайшее УВД. Ничего, я весь город на уши подниму, но верну себе сына!
— Здравствуйте! — кинулась к окошку с дежурным. — У меня похитили ребенка! — да, я считала это именно похищением! Женя собирался получить за Матвея выкуп — меня! Не дамся. И сына верну!
— Так, — он не сильно оживился, но сбросил вечернюю ленцу, — пишите заявление, — выдал мне лист и ручку, — а я вызову оперативника.
Через десять минут я сидела в маленьком кабинете и рассказывала свою историю. Старший лейтенант Капризов В.Б. сначала бодро записывал, но когда узнал, что ребенок уехал с отцом, проявил профессиональный скептицизм.
— Вы поругались с мужем, и он забрал от, — заглянул в записи, — Лебедевой А.А. Савина Матвея, правильно?
— Да, но мы не просто поругались, а он не просто забрал: он сделал это против моей воли…
— Но вас там не было, верно?
— Да, но моя под… знакомая, — поправилась я, — пострадала от действий моего мужа.
— Где она? Нужно заявление от нее. Иначе это просто слова.
Я тяжело вздохнула. Да что же такое-то! Этот Капризов будто не слышал меня!
— Вы понимаете, что это мой сын и его увезли. Я не знаю куда! Я волнуюсь!
— Ваш муж может причинить ему физический или моральный вред?
— Нет! — я сказала это раньше, чем мозг сигнал получил. На автомате доверяла Савину. — Но я боюсь, что мой муж спрячет его от меня.
— Дина Владимировна, — вздохнул он, — вы дома вообще проверяли?
Женя бы не забирал Матвея с такой агрессией, чтобы просто домой отвезти его! Это же бред!
— Нет, но…
— Мы не можем начать розыскные мероприятия. Нет состава преступления. Ребенок с отцом. Опасности по вашим собственным словам для мальчика нет. Разберитесь в семье сначала, а потом в органы обращайтесь. У нас столько реальных преступлений.
Я только хмыкнула. Ну да, ну да, видела полное отделение людей: митингующих хватать поважнее, чем детей искать!
— То есть вы мне не поможете? — уточнила для верности.
— Поможем, заявление примем, но для начала вернитесь домой. Проверьте там.
— Телефон мужа и сына выключен.
— Такое бывает, — кивнул он. — Поверьте моему опыту: уверен, они уже пельмени дома едят, пока мама носится по городу.
Я улыбнулась и подалась вперед:
— Я в прокуратуру пойду. Кто у вас здесь главный?
Капризов В.Б. только тяжело вздохнул. Похоже, он увидел во мне проблему. Так и есть: меня шпыняли по всему отделению, отправляли, то к одному оперативнику, то к другому. Посылали домой и не дословно, но в известном направлении. Утром я устала бороться с системой и реально собралась в прокуратуру, когда мой телефон ожил:
— Ты где?! Где Матвей?
— Привет, любимая. Надеюсь, не разбудил.
Сволочь! Такой спокойный, такой уверенный.
— Я вообще не спала! Где вы? Отвечай немедленно!
— Притормози, Дина, — резко обрубил. — Мы не будем говорить, пока ты не успокоишься.
Я выдохнула. Нельзя, чтобы он отключился. Иначе с ума сойду.
— Как я могу быть нормальной, после того как ты увез Матвея. Зачем ты это сделал? — я неосознанно заводилась, это невозможно контролировать. — Зачем?!
— Мы уехали в отпуск, ничего сверхъестественного не случилось. Надеюсь, ты присоединишься к нам. Со временем.
— Ничего не случилось?! — ошарашенно переспросила. — Ты Настю ударил!
— Это вышло случайно.
Он не лгал. Женю я все-таки знала. Хотя… Что я там знала! Он настолько виртуозный лжец и манипулятор, что ни в чем нельзя быть уверенной.
— А спал ты с ней тоже случайно? — крикнула я. Не хотела показывать, как больно мне от его измен. Пусть думает, что мне плевать, но не вышло. Их предательство. Его предательство. Непереносимая жестокость.
— Дина, когда ты будешь готова, я попробую объяснить.
— Не нужно мне ничего объяснять. Получишь развод и гуляй по любовницам, хоть гарем заведи. Мне плевать.
— Я не дам тебе развод, — его голос упал до минусовой отметки.
— Ты думаешь мне разрешение твое нужно? Серьезно? Да одной записи твоих «осмотров», — едко бросила, —
