- Извините, - пробормотал Барин. - Я думал, они все уйдут... Альпинистский клуб к этому времени обычно заканчивает свою работу, а больше никто в общем-то ею и не пользуется.
- Не берите в голову, - успокоила его Исмэй. - Они не обращают на нас внимания.
Она внимательно изучила скалу. Уступы для ног и рук были изготовлены из керамического волокна и крепились к стене металлическими клеммами.
- Выглядит как для любителей.
- Да, хотя я не очень хорошо карабкаюсь, - Барин задрал голову. - Но один из моих соседей по кубрику просто обожает это занятие и несколько раз вытаскивал меня сюда. Поэтому я и знаю, когда они обычно заканчивают.
- Залезайте... - крикнул кто-то сверху.
Исмэй положила руку на первый выступ.
- Не думаю... у меня нет приспособлений, кроме того... мы еще не закончили разговор.
- Разговор или спор? - спросил Барин и снова покраснел. - Извините, сэр.
- Без обид.
Вокруг скалы располагались декоративные камни, являющиеся границей между клумбами и альпинистской зоной. Исмэй устроилась в удобной нише и сказала:
- Я не отпущу вас просто так. Если вы объясните мне правила извинения во Флоте, я буду вечно благодарна.
- Ну, как я сказал, то, что вы назвали оскорблением, на самом деле не имеет значения... Я хочу сказать в том случае, если вы на самом деле не хотите со мной дружить, или иметь личные отношения. В вашем мире не так?
В ее мире сражались бы на дуэли, чтобы смыть оскорбление, ради извинений, которыми во Флоте никогда не утруждали себя. Подумает ли он, что она из варварского общества, потому что им не все равно?
- Не так, - ответила Исмэй, обдумывая, как бы сказать, не упоминая об ее истинном мнении касательно их манер. - Мы всегда извиняемся за ошибки...
Юноша кивнул:
- Поэтому ком... некоторые люди считают вас неуверенной. Вы извиняетесь за то, за что мы... то есть, большинство семей Флота не стали бы извиняться, потому что просто принимаем это как само собой разумеющееся.
Исмэй удивленно заморгала, вспоминая годы, проведенные на службе во Флоте после подготовительной школы. Конечно, она ожидала, что ошибки будут, и всегда руководствовалась правилами семьи: говорить правду, признавать свою неправоту, не повторять ошибок дважды и сразу извиняться. Как они могли подумать, что это проявление слабости и нерешительности? Она только желала учиться, показать, что готова следовать их руководству.
- Понимаю, - медленно проговорила она, хотя так и не поняла. Значит... делая ошибку, вы не извиняетесь?
- Нет, если ошибка ни достаточно большая и серьезная... или когда мы говорим, что нам жаль, наступив кому-нибудь на ногу, но не делаем из этого ритуала. Большинство ошибок... мы признаем, конечно, и берем за них ответственность, но всем понятно, что извинение подразумевается само собой.
Исмэй была уверена, что это понятно далеко не всем, ведь даже высказанное вслух извинение может остаться не понятым. Однако, если они решили быть грубыми, она не могла ничего изменить.
- Извинения оскорбляют? - спросила она, полная решимости четко определить границы этикета Флота.
- О, нет. Конечно немного раздражает, если кто-то постоянно извиняется... Старших это настораживает, потому что они не знают, насколько искренни извинения.
Исмэй поняла, что ее брови взлетели вверх:
- Ваши извинения могут быть неискренними?
- Конечно, - ответил юноша и снова заглянул ей в лицо. - А ваши нет.
Это был не вопрос.
- Нет, - Исмэй глубоко вздохнула, чувствуя себя так, как будто попала в иссохшее русло реки, где ее засосали зыбучие пески, и продолжила как можно спокойнее. - На нашей... в нашем мире извинение означает, что мы принимаем на себя ответственность за ошибку. Оно сопровождается действием, имеющим целью исправить совершенное и убедить, что такого больше не повторится.
Это была практически цитата из конвенции.
- Неискреннее извинение приравнивается ко лжи.
Серьезной лжи, хотела добавить Исмэй. Во рту появился привкус горечи при воспоминании о красном перце, который дал ей понять, как важно говорить правду, какой бы неприятной та ни была. Она никогда не обвинила бы отца в том, что тот извинился неискренне... только слишком поздно и неподходящим образом.
- Удивительно, - произнес Барин тоном, указывавшим на искренний интерес, а не просто любопытство к варварским обычаям. - Должно быть для вас здесь все по-другому, если вы не знали... я имею ввиду...
- Я понимаю, что вы имеете ввиду, - сказала Исмэй. - Для меня необычно думать, что извинение привести к неприятностям.
- Не совсем неприятностям, просто неправильному суждению о вас.
- Да, я поняла мысль. Спасибо за информацию.
- Вам не нужно благодарить... - и снова этот сверкнувший взгляд. - Но вы благодарите, не так ли? Благодарность и извинения... ваш мир должно быть ужасно формальный.
- Не для меня, - ответила Исмэй.
Это была не формальность, а забота о чувствах других, беспокойство, как твои действия повлияют на окружающих. Формальностью были обеды в День Основателей, или церемонии награждения, но не то, когда один из близнецов пришел извиниться за разбитую старую синюю кружку.
- Мы... я имею ввиду другие рожденные во Флоте, кажемся вам грубыми?
Должна ли она отвечать? Исмэй не могла лгать, ведь он оказался неожиданно честен с ней.
- Иногда, - она выдавила улыбку. - Думаю, что я иногда кажусь грубой вам... или им.
- Не грубой, - ответил он. - Очень вежливой... чрезвычайно вежливой, даже формальной. Все говорят, какая вы милая... такая милая, что никто не может понять, как вы смогли сделать то, что сделали.
Исмэй задрожала. Неужели они в самом деле считают, что грубость признак силы, а тот, кто говорит "пожалуйста", "спасибо" и "извините", не способен сражаться или командовать на поле битвы? Ухмылка удовлетворения мелькнула на ее губах. Если бы милиция Алтиплано вдруг оказалась в космосе, Флот бы так не понял, что их поразило. Гордость расцветает на пепле, - прозвинела в ее ушах старая поговорка. Горькая во рту, острая в носу, жгучая в глазах и уносимая с первым дуновением горного ветра. Не бросай семена гордости в землю, чтобы не пожать стыд. Исмэй чуть ни тряхнула головой, чтобы избавиться от этого старческого голоса.
- Я сама не уверена, как сделала то, что сделала... кроме огромного количества ненужных ошибок.
- Ошибок! Вы остановили вторжение Доброты...
- Не я одна.
- Ну, нет, вы конечно не скакали одна на белом коне меж звезд, - это прозвучало с тем же сарказмом, какой был написан на его лице.
На этот раз Исмэй обиделась.
- Почему люди так любят этот образ? Я имею ввиду белую лошадь. Да, мы используем лошадей на Алтиплано, но с чего вы взяли, что они все белые?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
