Иди.
Он прикрыл створки, потом снова раскрыл и начал аккуратно выкладывать на стол папки с техдокументацией.
У него всегда был образцовый порядок — его порядок, не совсем, может, понятный окружающим, но удобный лично ему. И этот порядок нарушился. Папка, которой надлежало стоять четвертой от стенки, оказалась третьей. И это означало одно: кто-то эту папку брал, слегка запутавшись в "порядке".
В принципе никаких особых секретов в ней не содержалось. Обычная техдокументация на построенный полтора года назад жилой дом — даже не оригинал (оригиналы были собраны в хранилище), а копия.
Грибанов полистал бумаги — всё лежало на месте, однако опять же несколько не так. Точнее, несколько не в том месте был подколот план первого этажа.
На кой ляд кому-то мог понадобиться этот план? На кой ляд кому-то могло понадобиться ради этой бумажки тайком пробираться в кабинет президента компании, ша-риться в его шкафу, копаться в его папках?
В отсутствии хозяина в кабинет могли войти всего несколько человек — первый зам Алексей Семенов, Наталья с Ксенией и уборщица. А больше никто.
У Алексея самого имелись копии техдокументации. Наталье с Ксенией по идее эти бумажки были по барабану. Уборщице — тем паче.
Но тогда — кто?
Секретаря и секретутку он пусть на скорую руку, но уже допросил. На всякий случай позвонил Семенову, который задал встречный и вполне резонный вопрос: "Оно мне надо, если своё добро имеется?" С уборщицей ещё предстояло разобраться, однако Грибанов представил себе тихую исполнительную Анну Григорьевну, работавшую в компании сотню лет, и понял, как долго ей придется втолковывать, что это вообще такое — техдокументация.
Он едва дождался Борисевича, а когда тот появился, всё же первым делом спросил про старушку собачницу. Документы в любом случае были на втором месте — пусть даже на очень странном месте.
— Пустой номер, — поморщился Вадим. — Старушенции показали фотографию Карины, и она вдруг вспомнила, что видела рядом с домом похожую девочку. Не точно Карину, а похожую. На точности она не настаивала.
— Чёрт с ней, с точностью! — отмахнулся любивший эту самую точность Грибанов. — Когда она её видела? С кем?!
— Да в том-то и дело, что ни с кем. Одна девочка была. Без провожатых и уж тем более без мужиков в масках. Просто шла по направлению к дому и ела мороженое.
— Мороженое?! — поразился Александр Дмитриевич.
— На палочке, — уточнил Борисевич.
И сразу стало ясно, что действительно пустой номер. Никак Карина не могла идти одна да ещё преспокойно есть мороженое на какой-то там палочке. И никакой палочки-выручалочки из старушки собачницы не получилось. Просто худенькие девочки-подростки для старых глаз если не на одно лицо, то, по крайней мере, на лицо похожее.
— Я на всякий случай ребят к дому приставил, — попытался внести легкое утешение Вадим, но утешения опять-таки не получилось.
Пустой номер и почти пустое дело. А вот кого-то заинтересовавшая папка с техдокументацией была вполне реальна.
Борисевич выслушал рассказ начальника внимательно, после чего вызвал одного из своих людей и распорядился:
— Сними отпечатки пальцев.
Грибанов скептически хмыкнул:
— Здесь отпечатков, как на пивной бутылке.
— Вряд ли, — опроверг Вадим. — В шкаф залезали вы и Наталья, когда пыль протирала.
— И куча народа, когда таскала и собирала шкафы.
— Вряд ли, — повторил Борисевич. — После того как шкафы таскали и собирали, Наталья много раз протирала пыль. — Он посмотрел на руки Грибанова и добавил: — Придётся взять отпечатки у вас. И у Натальи с Ксенией. И у уборщицы.
— А заодно объясни ей, уборщице, что такое строительная техдокументация. Ксении тоже можешь объяснить, что поэтажный план — это не план похода в салон красоты, — не удержался Грибанов.
ГЛАВА 28
Вадим никому ничего объяснять не стал. И никто, разумеется, не возроптал. Только Анна Григорьевна немного испугалась, но она всегда боялась начальника службы безопасности.
Ребята проверили отпечатки пальцев и доложили, что они принадлежат только Александру Дмитриевичу и Наталье. И больше никому.
Думать про Грибанова не имело смысла. А про Наталью — не хотелось. Хотя именно ей было проще всего залезть в шкаф. Она туда и так регулярно лазала, причем на совершенно законных основаниях. При этом секретарь всё же присматривала за секретуткой, а за секретарем не присматривал никто.
И тут вдруг Борисевич сообразил, что дал маху. Его мозги были настроены на совершенно другое, и он вовремя не врубился. Он пытался ответить на вопрос "кто", дабы понять "зачем?", но не выяснил, по сути, самое определяющее — что?
Что это за дом, чей план первого этажа кто-то изучал, словно план военной операции противника?
Он нажал клавишу прямого вызова.
— Александр Дмитриевич, отпечатки только ваши и Натальи.
— Наталья здесь ни при чём! — отрезал Грибанов.
— Скажите, что это за дом?
— В каком смысле? — не понял начальник, приготовившийся защищать свою любимую подчиненную.
— В смысле, где он находится и что там находится.
— Обычный жилой дом, внизу офисные помещения. Адрес… — Грибанов помнил все адреса своих новостроек, ему для этого не нужно было копаться в бумагах.
— Точно? Именно такой адрес? — Вадим почувствовал, как у него загорелось ухо — слишком горячей оказалась информация.
— А в чём дело? — мгновенно насторожился Грибанов.
— Кто-то интересовался планом помещений, где находится салон Феклистова.
Он с самого начала предполагал, что искать надо рядом с Грибановым, а не с Еланцевой. Предполагал по разуму, но не по душе. "Душа" в самом начале спала. Хотя нет, неправильно, — она в определенном смысле роптала. "Закрути с этой бабой роман!" А он не хотел — категорически не желал! До вчерашней ночи, когда все-таки закрутил роман, но не потому, что надо, а потому, что вот именно возжелал.
Вадим вспомнил Риту, и в голове зашумело. И мозги куда-то завернулись не в ту сторону, и во всем теле стало тяжко.
Совсем спятил, как пацан какой-то! Начальник службы безопасности, решительный и хладнокровный мужик, озлился и гаркнул на "пацана": "Пошел вон!" "Пацан", однако, не испугался, ещё малость потоптался на мужике, но всё же нехотя удалился, хитро ухмыльнувшись на прощание.
Да, Борисевич всегда предполагал, что искать надо рядом с Грибановым. И он искал, но пока ничего не находил. И, возможно, ничего бы так и не нашёл, если бы не случайность. Закономерность, впрочем, тоже, потому что педантизм Грибанова был как раз из разряда закономерностей. Подчас раздражающих, подчас приводящих в бешенство, но временами исключительно полезных.
Теперь Борисевич знал, что следует предпринять. Конечно, это могли оказаться пустые хлопоты, как со старушкой собачницей,
