Именно бушует — где там недавней ярмарке!
Под потолком натянуты длинные баннеры, стены украшены разноцветными флагами разных планет Содружества и отдельных государств (да, на многих планетах все же сохранились государства или какие-нибудь национальные фракции в составе более крупных образований), даже лианы омикра украсились — не бледно-розовыми цветами, чьи лепестки доставляли столько проблем роботам-уборщикам в игре, а мелкими синими соцветиями, которые переливаются, словно крохотные компакт-диски. Из динамиков играет веселая музыка, на всех станционных экранах, где обычно отображается карта станции, мигает сообщение: «Великий день! Закладка колонизационного корабля!»
Меня уже ждут: в более широкой секции коридора поставлена импровизированная сцена, мы так хотели сделать во время кулинарного конкурса. Возле сцены клубится небольшая толпа, но главное — рядом установлены мощные камеры-передатчики. Они будут передавать мое выступление на всю станцию.
— А теперь несколько слов скажет капитан Старостин, — говорит Нирс, оканчивая подготовленную речь. Значит, я успел тика в тику.
Поднимаюсь на помост.
— Хорошего дня всем разумным! — говорю я. — Для тех, кто меня не знает — я Андрей Старостин, капитан станции «Узел». Сегодня у нас великий день. Мы наконец начинаем делать то, для чего станция и была построена — закладываем космическую верфь для сборки величайшего колонизационного корабля в истории всех разумных рас. Никогда наши народы не строили что-то вместе — до этой станции, до этого корабля. А теперь построят. И Галактика будет нашей!
Делаю паузу, потому что собравшиеся слушатели — кстати, откуда их пришло так много? Было же меньше, а теперь, кажется, коридор затопило от края до края — аплодируют и кричат. Народ тут самый разный: я вижу рога Превосходных, хитин саргов, прейские настороженные уши, разноцветные облака волос, характерные для талесианок, торчащих над толпой тут и там сугирру, «рабочую броню» соноранцев, очень похожую на военную форму… Даже мелкие фигурки Парящих замечаю над головами!
— Можно много говорить на эту тему, — продолжаю я. — Но лучше послушайте обращение капитана скаута «Вдохновения», Энестиа из клана Черно-алого четырехлистника, которое она записала для потомства перед отлетом. В честь этого праздника мы позволили себе смелость — инсценировали возвращение капитана Энестиа и ее смелого экипажа из бездны подпространства. Теперь вы увидите спектакль: что она сказала бы нам, если бы вернулась… Лицо капитана Энестиа воспроизведено нашей нейросетью. Передаю слово отважной исследовательнице.
По этому сигналу техник за пультом переключает воспроизведение на наш клип: настоящее обращение Энестиа, которое она записала перед отлетом, как и все участники экспедиции, перемежается с кадрами, записанными в рубке во время нашей учебной тревоги. Вот только выглядит все так, как будто появление раздолбанного вдрызг «Вдохновения» действительно спихнуло станцию с орбиты, и потребовало аварийных мер!
А в заключение — мой разговор с якобы капитаном Энестиа (действительно подделкой нейросети!), где она извиняется за состояние своего корабля и говорит, что, к сожалению, он начал процесс самоуничтожения, чтобы не повредить нам, а «я» (тоже склепанный нейросетью) ненатуральным тоном обещаю, что мы закончим ее работу.
И если вы думаете, что слепить даже такой фильмец за полдня — это легко, то у меня для вас есть идея легкого заработка: не хотите вложиться в проект колонизации, организованный станцией «Узел»? Обещаю не менее трех тысяч процентов прибыли!
Глава 22 (без правок)
Пароход могут провожать или встречать торжественно — с оркестром, даже с речами, с толпами на набережной, с вымпелами и флагами. Для лимузина кинозвезды расстилают красную ковровую дорожку. Перед правительственным самолетом прямо на бетоне взлетно-посадочного поля выстраиваются делегации.
У космических кораблей ни набережных, ни взлетных полей нет. Да и украсить чем-то причальный слот сложновато — вакуум все-таки. Разве что зажечь разноцветные огни, если имеющиеся лампы позволяют…только вот незадача: в межпланетных лоцманах каждое цветовое сочетание что-то да кодирует — на случай отказа средств ближней связи. Так что приходится не устраивать никакого светового шоу, если не хотите случайно передать «наш шкипер сегодня слег с поносом, а Млечный путь оккупирован злобными пиратами!» В случае чего сраму не оберешься.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Однако протокол для встречи важных делегаций все-таки существует. Аналоги ковровых дорожек расстилают в корабельных коридорах, на стены вывешивают вымпелы и флаги соответствующих планет, играют торжественные музыкальные композиции… все как у людей, короче.
Меня с такой помпой не встречали: капитан на испытательном сроке недостаточно большая шишка. А комиссия из Центра — совсем другое дело…
В первую очередь — что такое Центр?
Я сначала думал, это что-то вроде Женевы для ООН: поставили на какой-то планете несколько зданий, объявили их собственностью Межзвездного содружества и там решают все межведомственные вопросы…
Оказалось, нет. Оказалось, что там же, где на верфях строились Скауты для отправки на разведку к другому галактическому рукаву, заодно в космосе собрали космическую станцию — не такую, как наш Узел, без возможности создания индивидуальных сред, хотя и с бассейнами, парковыми зонами и тому подобным.
И вот на этой-то станции, подобной нашему Узлу, но попроще, круглосуточно ведут работу по развитию и повышению процветания межпланетного сообщества, примерно три тысячи бюрократов.
Да, вы не ослышались. Всего три тысячи. Плюс еще примерно столько же обслуживающего персонала (так мало, потому что большая часть работ там автоматизировано).
— Они не столько там работают, сколько круглосуточно изобретают поводы отправиться на планету Ноль, кто для отдыха, кто для охоты, — довольно пренебрежительно объясняет мне Бриа.
Оказывается, она была в Центре с экскурсией в начале своей карьеры, и увиденное ее не впечатлило.
Миа там не бывала, а потому сохранила некоторые иллюзии.
— Да ладно, — возражает она Бриа. — Нам же проще, если бы это было так, но, боюсь, в составе комиссии будут профессионалы, всерьез озабоченные поисками корабля… Нам нужно будет постараться…
— Даже стараться не придется, — бросает вторая талесианка. — Просто накормим их от пуза, проведем с экскурсией по злачным местам, и они забудут, зачем приехали. Если вообще с самого начала помнят.
Остальные мои соратники колеблются между этими полярными точками зрения: Нор-Е уверен, что опасаться толком нечего, Нирс Раал предлагает заранее подготовить фальшивые документы, чтобы сбежать в случае чего и избегнуть таким образом судебного преследования. Вергаас вообще заявляет, что его это не касается.
Самым взвешенным мне кажется мнение Мийгран. Она говорит вот что:
— У тебя в комиссии будут представители пяти рас-спонсоров. Преи можешь особо не опасаться, большинство тех, кто работает в Центре, до сих пор более или менее поддерживают Виоланну или связаны с ней. Ацетики, скорее всего, займут нейтральную позицию, вмешиваться во что-либо — не в их правилах, если это не угрожает непосредственно Экспансии Аце. С тем нелегальным бизнесом тебе просто не повезло, наткнулся на особо пробивную грибницу.
— Угу, — бормочу я. — Особо пробивную — это мягко сказано.
— Представителя тораи я знаю… то есть я знаю о нем. Его зовут Девалго Криспи, он относится к сфере влияния того же Старейшего, что Ардено Нолькарро.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я думал, Нолькарро и сам старейший…
— Нолькарро Старший, тут есть разница. Старейших немного, у каждого в подчинении несколько Старших… В общем, Девалго Криспи словно бы работает в другом отделе той же компании, так об этом можно думать. Имеет другое непосредственное начальство, но ходит под тем же гендиром. Тебе стоит поговорить с Ардено Нолькарро о нем. Но в любом случае, вряд ли с ним будут проблемы. Он так занят спасением сентауро, что вряд ли его заинтересует происходящее на станции. Думаю, его запихали в комиссию, потому что не знают, куда еще приткнуть.
