– она знает?
– Я никогда с ней об этом не говорил. Возможно, говорила мисс Мельмотт.
– И давно вы промеж себя столковались?
– Я полюбил ее с первого взгляда, – сказал сэр Феликс. – Честное слово. Иногда я с ней говорил. Вы знаете, как такое бывает.
– Понятия не имею. Я знаю, как должно быть. Я знаю, что, когда речь идет о крупных суммах, молодой человек, прежде чем обращаться к девушке, должен поговорить с отцом. В противном случае он дурак, если хочет получить отцовские деньги. Она дала вам слово?
– Я не могу такого утверждать.
– Считаете ли вы, что помолвлены с нею?
– Нет, если она передумает, – ответил сэр Феликс, надеясь таким образом подольститься к отцу. – Разумеется, меня это чрезвычайно огорчит.
– Она согласилась, чтобы вы пошли ко мне?
– Да, в каком-то смысле. Разумеется, она знает, что все зависит от вас.
– Ничего подобного. Она совершеннолетняя. Хочет выйти за вас – скатертью дорога. Если ничего другого вам не нужно, довольно ее согласия. Вы баронет, если не ошибаюсь?
– О да, я баронет.
– И стало быть, у вас есть собственность. Вам не надо ждать, когда умрет ваш отец, и, полагаю, деньги вас не волнуют.
Это заблуждение сэр Феликс счел необходимым развеять даже с риском вызвать недовольство.
– Не совсем так, – сказал он. – Я полагаю, вы дадите вашей дочери приданое.
– Тогда я не понимаю, отчего вы прежде не спросили меня. Если моя дочь выйдет замуж в угоду мне, я, разумеется, дам ей деньги. Сколько – сейчас не важно. Если она выйдет замуж в угоду себе, не думая про меня, я не дам ей и фартинга.
– Я надеялся, что вы согласитесь, мистер Мельмотт.
– Я еще ничего об этом не сказал. Может, и соглашусь. Вы человек светский, у вас есть титул – и, без сомнения, собственность. Если вы докажете, что ваших доходов хватит, чтобы содержать мою дочь, я по крайней мере об этом подумаю. Какая у вас собственность, сэр Феликс?
Что для такого, как Мельмотт, три-четыре тысячи годовых? Или даже пять-шесть? Так смотрел на дело сэр Феликс Карбери. Обладатель бессчетных миллионов не должен спрашивать о крохах. Однако вопрос прозвучал и был со стороны предполагаемого тестя вполне законным. Во всяком случае, на него требовалось ответить. На миг сэру Феликсу подумалось, что можно сказать правду. Да, в первое мгновение будет неприятно, зато худшее сразу останется позади. Мельмотт не сможет допросом с пристрастием затягивать его все глубже в трясину. Пусть даже прямой ответ покончит с его надеждами, но и мучениям тоже придет конец. Однако ему не хватило духа.
– Не очень большая, – ответил он.
– Не как у маркиза Вестминстерского, полагаю, – произнес жирный богатый негодяй.
– Да, не совсем такая. – Сэр Феликс выдавил жалкий смешок.
– Но ее довольно, чтобы поддерживать титул баронета?
– Зависит от того, как именно его поддерживать, – ответил сэр Феликс, оттягивая неизбежное.
– Где ваше фамильное имение?
– Наше старое фамильное имение – Карбери, в Суффолке, рядом с Лонгстаффами.
– Оно принадлежит не вам, – очень резко сказал Мельмотт.
– Да, еще не принадлежит. Но я наследник.
Человеку, родившемся и выросшему вне Англии, вероятно, труднее всего понять, как и титул, и собственность переходят вместе либо по разным линиям. Юрисдикция наших судов сложна, и устройство парламента тоже, однако правила, которым они подчинены, хоть и своеобразны, но просты в сравнении с двойным своеобразием титула и майората. Те, кто вырос внутри этой системы, усваивают ее вместе с языком, но иностранцам, приступившим к ее изучению в сознательном возрасте, она дается плохо. Мельмотту было жизненно важно понимать обычаи новой родины, а когда он их не понимал, то ловко прятал неведение. Сейчас он был озадачен. Он знал, что сэр Феликс – баронет, и потому считал его главой семейства. Еще он знал, что Карбери принадлежит Роджеру Карбери, и по названию заключил, что это должно быть старое фамильное имение. И теперь баронет объявляет себя наследником простого эсквайра.
– Так вы наследник? Но как он получил имение вперед вас? Вы глава семейства?
– Да, – соврал сэр Феликс. – Правда, имение отойдет ко мне лишь после его смерти. Долго объяснять.
– Он еще молод, если не ошибаюсь.
– Нет, молодым его не назовешь. Но и не особо старый.
– Если он женится и у него будут дети, то тогда?
Феликс решил осторожно сказать правду.
– Не знаю, как тогда будет. Мне всегда говорили, что наследник – я. И он вряд ли женится.
– А какова ваша собственность на сегодня?
– Отец оставил мне средства в государственных бумагах и железнодорожных акциях. И я наследник моей матери.
– Вы оказали мне честь сообщить, что хотите жениться на моей дочери.
– Да, конечно.
– В таком случае вы не откажетесь назвать источник и размер дохода, на который вы намерены содержать дом, когда женитесь? Как я понимаю, ваше положение оправдывает мой вопрос.
Жирный мошенник, гнусный делец самым бессовестным образом третировал молодого охотника за приданым. Так думал про себя сэр Феликс. Разве он не баронет, не джентльмен, не писаный красавец, не светский человек, служивший в модном полку? Если этот самодовольный денежный мешок, этот ненасытный коммерческий баклан хочет для своей дочери большего, отчего не скажет это прямо, без гаденьких вопросов, на которые джентльмену невозможно ответить? Разве непонятно, что джентльмен может посвататься к дочери такого, как Мельмотт, лишь от полной финансовой безысходности? Однако этот вульгарный негодяй пользуется своей якобы властью, чтобы задавать ужасные вопросы! Сэр Феликс стоял молча, пытаясь смотреть собеседнику в лицо, но то и дело отводил глаза и мечтал сбежать отсюда в «Медвежий садок».
– По-видимому, вы не очень хорошо знаете свои денежные обстоятельства, сэр Феликс. Быть может, вы попросите своего адвоката мне написать.
– Наверное, так будет лучше всего, – ответил жених.
– Либо так, либо откажитесь от своей затеи. Моя дочь, безусловно, получит деньги; но деньги тянутся к деньгам.
Тут в комнату вошел лорд Альфред.
– Сегодня вы очень припозднились, Альфред. Почему не пришли, когда обещали?
– Я заходил час назад, и мне сказали, что вас нет дома.
– Я не выходил из комнаты весь день – кроме как на ланч. До свидания, сэр Феликс. Позвоните слуге, Альфред, мы выпьем бренди с содовой.
Сэр Феликс обменялся приветствиями с коллегой по совету директоров, лордом Альфредом, и перед уходом все же добился от Мельмотта рукопожатия.
– Вы знаете что-нибудь про этого молодчика? – спросил Мельмотт, как только закрылась дверь.
– Баронет без единого шиллинга. Служил в армии, но вынужден был уйти, – ответил лорд Альфред, утыкаясь в стакан с бренди.
– Без единого
