Вот теперь я раздухарился достаточно, чтобы попытаться перехватить инициативу. Наверняка я умел не столько, сколько противник, зато знал больше, в том числе и навороты, известные единицам, – «хорошо забытые» либо совсем новые. И кое-что из тайного арсенала не поленился освоить, как раз для таких экстренных случаев. К примеру, вот этот прием требовал бычьей силы. Или медвежьей. «Их есть у меня». По-моему, мастер очень удивился, когда его неутомимо порхающий клинок вдруг увяз в стальном капкане, а затем по сложной траектории вывернулся из руки, улетев далеко прочь.
В тот же миг я придвинул к горлу противника один из своих клинков. Разведя по сторонам пустые ладони, секач оцепенел, наконец беззащитный. К широкому лицу приклеилась улыбка, глаза сузились в щелки – теперь он впрямь походил на японца. С восточным смирением мастер ждал, как я поступлю с ним: прикончу сразу или повяжу, чтобы допросить с пристрастием. Или оглушу рукоятью, оставив валяться на каменном полу. Или отпущу, выказав постыдную слабость. Вариантов хватает.
Черт знает почему, но я выбрал последний. Наверно, именно его счел адекватным возмездием за убийство. И за коварство – в ответ на широкий жест. Впрочем, у секача был шанс… даже два. Во-первых, он мог не подличать, во-вторых, мне могло не повезти. Всего ведь не предусмотришь!
Медленно я опустил мечи, расслабляясь. Несколько секунд мастер не двигался, будто не мог поверить в такую глупость – снисхождения-то он ждал меньше всего и даже, по-моему, не особенно желал, – затем сделал осторожный шажок назад, будто начиная разворот. Но по тому, как он напрягся, я разгадал в этом пируэт, который уже видел сегодня. Тем более что затем его руки скользнули к поясу. И только он оторвал от меня взгляд, завершая стремительный круг, как я шагнул вперед и присел, вскинув над головой меч.
Надо мной прошелестел убийственный мах, но вместо того, чтобы с разворота снести еще одну глупую башку, секач сам напоролся запястьем на лезвие, лишившись сразу и сабли, и кисти. Прежде чем он успел заорать, я распрямился, ударив эфесом в его подбородок. В результате четвертый вариант обернулся третьим, слегка модифицированным. Во всяком случае, этой рукой он больше никого не зарубит.
Чтобы калека не истек кровью, я перетянул его обрубок краем широкого рукава. Потом, спрятав свои мечи, подобрал оба вражьих клинка, одним опоясавшись, вторым вооружась. Оставлять их было жаль. Если это и не всамделишные сабли прошлых веков, то очень недурные их копии.
Справившись у бортокомпа, я выяснил, что схватка уместилась в восемь минут, – примерно как у боксеров-любителей, только без перерывов. Разогрелся-то я неплохо, но о своей роли экзекутора лучше забыть. Ведь за сегодня уже третьего делаю инвалидом. Чем-то мое правосудие смахивает на шариат – вот уж что не греет! Хотя мне, в отличие от муселов, выбирать не из чего. Разве что вовсе озвереть. А когда я на таком взводе, эта угроза делается реальной. Завести меня непросто, но если начинают допекать всерьез… Вот тогда я раскрываюсь во всей пещерной красе, тогда мне лучше не перечить. И сейчас я балансировал на самой грани, распираемый яростью. Как ни странно, она не затмевала рассудок – наоборот, никогда я не мыслил так ясно. А все чувства обострились, даже без усилителей. Теперь в моей конструкции почти не осталось тормозов, и страх убрался в такие дали, что я едва о нем помнил.
И тем явственней ощутил на себе сторонний взгляд, лишь только сунулся за порог комнаты. Тут же шарахнулся назад, укрывшись за стеной. Можно было прокрутить на экранчике кадры, что успел заснять мой «глаз», но картинка и без того впечаталась в память.
Следующее помещение оказалось квадратной залой с голыми облезлыми стенами – этакое преддверие лабиринта, сплетенного из коридоров, комнаток, лестниц, шахт, вентиляционных труб, что занимал большую часть громадного здания. Внутри залы не обнаружилось никого, а тревожащий взгляд исходил от камеры, подвешенной к потолку и нацеленной на дверь.
Не многовато ль их тут? Пока что внутри не выявилось ничего, требующего такой охраны. Кажется, камеры требовались для иного – уж не для созерцания ли поединков? Недаром мастер пытался выгнать меня сюда, как на сцену, чтобы прикончить на глазах зрителей. Потому и проиграл в итоге, позволив мне набрать полную силу, – хотя на первых ударах вполне мог уложить, воспользовавшись форой.
Из залы вниз уводила лестница, утонувшая в сизых клубах, и даже перед ней, по выщербленному полу, стлалась дымка. Все-таки на туман она походила мало, скорей и впрямь откуда-то гнали дым, устроив сильный сквозняк. Получалось, этой гадостью затопили нижние этажи, словно бы задались целью усложнить прохождение лабиринта. И началось это задолго до того, как я возник тут, – то есть злосчастный мечник скорее всего поджидал не меня. Осталось выяснить, что за игру тут затеяли и каковы ставки.
Чужих игр я не люблю, но иногда от них сложно отвертеться. Вот и сейчас что-то дергало изнутри, побуждая нырнуть в туман. То ли задержек на пути скопилось столько, что требовалось спешить, то ль обострившимся восприятием ловил флюиды, меня подгонявшие. Конечно, камеру я мог раскокать с одного выстрела, но прежде она запечатлеет меня с огнестрелом в руке. А пальбы внутри здания я не слышал. Значит, это нарушение правил, сразу привлекшее бы ко мне внимание. Но и красоваться на виду ни к чему.
Зацепившись рукой за дверной брус и наклонив голову, я с низкого старта рванул через залу. Но не к лестнице, над которой подвесили камеру, а чуть в сторону, к ограждавшим провал перилам. С ходу перемахнул их, ухнув в туман, точно в воду, вслепую приземлился, едва не подвернув ступню. Подавшись спиной к стене, оцепенел, слушая тишину. Кстати, она не была полной, откуда-то доносились шорохи, шаги, даже голоса. Изредка звякали, словно бы мечами, но выстрелов вправду не слыхать. И какой в них резон, когда видишь не дальше рук? Тут и клинок столь же скор – может, для этого и нужен туман? То есть и для этого тоже.
Дым меня удивил – запаха он не имел, глаз и гортани не раздражал, лишь ограничивал видимость да путал ориентацию. Самое странное, что мои приборы почти не прибавляли обзора – ну, на треть, вряд ли больше. Хотя и такая добавка могла оказаться весомой при очередной встрече. А что встречи еще предстоят, я не сомневался. Больше всего здешний лабиринт напоминал полигон, в который запустили стаю одиночек или несколько команд, чтоб они порезвились тут от души. И что это: развлечение, испытание? Или естественный отбор? А коротышка-секач мог исполнять роль арбитра и на меня накатил, приняв за нарушителя. В общем, он не сильно ошибся.
Что ж, поиграем. Отлепившись от стены, я бесшумно спустился ко второму этажу и, сверясь с планом на шлемном экранчике, двинулся по коридору, едва различая стены. С обеих боков тянулись двери, и за каждой могла поджидать пакость, а меж ними возникали окна, таившие позади себя немало укромных мест. Так что вышагивал я как на пружинах, готовый в любой миг скакнуть в сторону. Но атака случилась там, где я не ждал. Глухая стена вдруг рассыпалась на куски, будто распахнулась могила, а изнутри вырвалось бронированное чудище, похожее на матерого кабана, вздернутого на задние лапы. С рыком рванулось ко мне, целясь нанизать на рогатину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
