Нехотя я сунул «катану» за спину, в пластиковые петли на панцире, а взамен достал «гюрзу». Увесистая штуковина, зато из самых мощных и как раз по моей руке. Лишь только рукоять легла в ладонь, а палец на спусковой крючок, как предохранители выключились – всё, можно стрелять. Машинально проверил магазин: полная заправка – восемнадцать патронов. И три обоймы на поясе. Н-да, сериями не постреляешь. Кто ж знал, что потребуется больше? Не помешала бы еще «гюрза» – для второй руки. Не люблю, когда ладони пустые.
Хорошо быть снайпером, а? Раз – и в яблочко!.. Но я и тут не гожусь в мастера. Хотя твердая рука и острый глаз в таком деле много значат, а у меня это в наличии. И уж на двадцать метров моей меткости хватит. Главное, не опоздать с выстрелом.
Так никого и не заметив, я двинулся дальше, держа пистолет дулом кверху, чтобы успеть уронить его на цель – всё быстрее, чем поднимать. Вот теперь преимущество не у меня. Засадники всегда в выигрыше, а особенно когда держат тропку под прицелом. Вообще, при желании можно перекрыть все подходы к призу, но тогда игра утратила бы смысл. Значит, должны оставаться лазейки – для смелых и сообразительных. («Веселых и находчивых», ну да.) Почти на рефлексе я проверял места, где мог засесть снайпер, – вовсе не хотелось схлопотать пулю, этакий привет от далекого друга. Сколько раз меня подлавливали на этом в стрелялках!
Все же тут хватало перегородок, даже сохранились подобия коридоров и комнатушек, будто подвешенные в воздухе. Но почти в любой стене имелось оконце, если не два-три, а в полу то и дело возникали прорехи, откуда тоже могли пальнуть. Я кожей чувствовал опасные участки – выходит, не зря себя натаскивал. Перед каждым приходилось тормозить, чтоб оценить, откуда и чего можно ожидать, – прислушаться, приглядеться, принюхаться. Затем, если не замечал подозрительного, быстро пересекал его, направляясь к следующему укрытию. Там опять выжидал, обезопасив спину, озирая участок уже с иной точки, чтобы не схлопотать удара в тыл. Я старался следить, куда падает моя тень, зная, как часто выдает она владельца. У каждого люка тоже задерживался, выясняя, куда ведет здешняя лесенка. Конечно, это замедляло продвижение, но нетерпеливым тут делать нечего. Двоих соискателей, тоже прорывавшихся к призу, но, видно, плохо выучивших урок, я нашел по пути. Оба неподвижно лежали на тропе как предупреждение о засаде, и даже заимствовать у них оружие я не решился, сразу отправляясь в обход.
Несколько раз, перед выходом на сцену, я улавливал дыхание, шорохи или ощущал специфичный запашок, вовсе не приятный. («Людским духом пахнет!») Выдвигаясь сантиметр за сантиметром, обнаруживал засадника – точнее, сперва видел его плечо, или ступню, или руку. Первого удалось обойти, не поднимая шума. Но второй, как на грех, перекрыл единственную тропку – то есть другую пришлось бы искать долго.
Переправив «гюрзу» в левую руку, правой я выудил из кармашка стальной шарик и вскинул кисть к плечу, заранее готовясь к броску. Вздохнув, задержал дыхание, как перед выстрелом, и качнулся вперед, чтобы увидеть в оконце лицо противника. В тот же миг и он узрел меня, дернув в мою сторону стволом, но выстрелить не успел: шарик угодил ему точнехонько в лоб.
Упал стрелок без лишнего шума, словно выполняя мой заказ, и вряд ли это услышал кто-то, кроме меня. Тем не менее я выждал еще с минуту, вжавшись в подвернувшийся угол. Но засадник оказался в единственном числе, а на стук от падения никто не спешил.
Надавив на узкую дверь, я протиснулся в сумеречную каморку, где мой вражина, ничем не примечательный мужчинка, устроился не без комфорта, придвинув к окну старенький стул. Потому и завалился тихо: не с высоты, по стеночке сполз. Однако лежал, как неживой. Вообще-то вес шара специально рассчитывался под мой бросок, но сегодня я мог перестараться. В любом случае это мое оружие не опасней чужого, насколько я мог судить, – так что кодекс соблюден. И кстати, что за пистолетик такой? Прежде не видал.
Золотое правило каждой стрелялки: выдалась пауза – перезаряди оружие, все подручные стволы. И порыскай по телам павших врагов – сможешь разжиться припасами. А то и новой пушечкой, еще получше твоих.
Нагнувшись, я поднял с разжавшейся ладони чудное устройство, будто заимствованное из фантастического боевика, – с массивной, словно бы лепной рукоятью и длинным «зализанным» стволом, сужающимся к мушке. Отжав защелку, сбросил в ладонь магазин, наполненный аккуратными иглами – впрочем, не тонкими. И чем же они наполнены, если отключают в секунду?
Вогнав обойму обратно, я вскинул взгляд, выискивая за окном, во что пальнуть. Но тут краем глаза засек движение, мгновенно крутнулся и всадил иглу в засадника, внезапно ожившего, – за миг до того, как он успел выстрелить, добыв из-под одежды махонький огнестрел. И этого мига хватило, чтобы стрелок обмяк – теперь уж без всякого притворства. Ну, кто говорил о секунде?
Надо ж, как глупо: опять едва не попался! «А он как будто из последних сил…» Но шума здесь впрямь не любят: выстрел даже на хлопок не похож – чмоканье. Шпок!.. Хотя отдача неслабая.
Вот и опробовал пушечку – с нею-то сподручней будет. Однако в левую ладонь я все же пристроил «гюрзу» и лишь затем продолжил путь. Теперь и вправду пошло веселей, хотя тел на пути больше не попадалось: я наконец вырвался в лидеры. Еще троих одиночек снял с поста иглами, бесшумными и отравленными. Потом дважды вступал в перестрелку, метаясь из стороны в сторону, ныряя за укрытия, даже перекатываясь по полу. Но и противники знали толк в таких играх. Последний даже достал меня пару раз – на мое счастье, не пробив доспехов, – прежде чем в него угодил я. Расчищая дорожку, приходилось все чаще оглядываться назад, чтобы кто-нибудь из конкурентов не отдавил пятки, благо путь уже проторен, а то и не выстрелил в спину. Время от времени я пытался дотянуться до бортокомпа, но едва различал его бормотание. А он мог меня и вовсе не слышать. На сколько же я опустился?
Затем я уперся в заслон, образованный из команды, вполне грамотно разместившейся по ключевым точкам, – и хорошо, что второго стрелка заметил прежде, чем попробовал разобраться с первым. Сразу же сдал назад. Здешние защитники в поддавки играть явно не собирались. Время работало на них – тем более скоро меня догонят другие игроки. И что начнется тогда? Вряд ли тут сколотишь ударный отрядец, и даже если прорыв удастся, как разбираться потом с такими союзничками?
И ведь немного осталось – пронзительные вопли уже заглушали прочие звуки, хотя сделались реже. Теперь они неслись, как пароходные гудки в тумане, размеренно и тревожно. Боже, ну и глотка! Ей бы сиреной работать – имею в виду прибор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
