плечах покоились лямки плотно набитых сумок. За спинами же половины бойцов красовались колчаны, стрелы и лучи. У другой половины туземцев имелись старенькие ружья.
Ко мне подошёл средних лет абориген с косым шрамом через всё лицо и гортанно произнёс:
— Моё имя — Гарван. Я есть главный среди этих достойных мужчин. Все разговор ты можешь вести со мной.
— Приятно познакомиться, — кивнул я, чувствуя исходящий от Гарвана запах дыма. — Меня зовут Сандр. А это — Мелисса. Именно нам нужно попасть в Талали.
— Тогда идем. Уже надо выходить, чтобы переночевать в безопасность, — отрывисто сказал вождь, развернулся и двинулся к выходу. За ним потянулись и остальные аборигены. А мы с Мелиссой сперва взяли сумки с припасами и лишь затем покинули трактир.
На улице на нас сразу же набросилась мошкара и окутал пропитанный влагой воздух. Солнце ещё не встало, но уже виднелось розовое зарево. Рано-то как! Мой рот сам собой искривился в зевке. А глаза заметили юркого худого подростка лет четырнадцати. На нём болталась потрёпанная одежда, а за спиной висел лук. Нечёсаные волосы густой чёрной копной украшали скуластое лицо с разными глазами: один был голубым, а другой — зелёным. Судя по всему, необычный подросток относился к нашей команде.
Гарван заметил, что я смотрю на паренька, и проговорил вполголоса:
— Это Лимхо. Он будет нашим проводник. Лучше него мало кто знать дорогу в Талали. Он часто туда ходить. Иногда даже один.
— Смелый малец, — хмыкнул я, покачав головой.
— Я тоже так думать, — согласился со мной мужчина и призывно махнул своим подчинённым.
После его жеста мы двинулись по просыпающемуся городу. А когда вышли к берегу, то я увидел, что многие туземцы уже ловят рыбу. Их лодки покрывали зеркало озера, которое поблёскивало в лучах восходящее солнца.
Нам тоже пришлось воспользоваться лодкой, поскольку местные жители не стали строить мост на большую землю. Мы около получаса плыли на пропахшем рыбой утлом судёнышке под косым парусом, а потом сошли на берег и цепочкой двинулись по джунглям.
Буйная зелень окружила нашу банду стеной и почти скрыла солнце. Влажный полусумрак мощно пах перегноем. Высокие кусты касались нас своими листьями и ветками. А под ногами чавкала влажная почва, укрытая гниющей растительностью. Повсюду стрекотали насекомые, переругивались красочные птицы и насмешливо ухали обезьяны.
Порой наш путь преграждали сочные изумрудные лианы и густые заросли. Воинам приходилось рубить их, используя мачете. К сожалению, подобные растительные препятствия могли тянуться на сотни метров, из-за чего мы будто бы прорубали тоннель.
Спустя пару часов я смахнул со лба льющийся ручьём пот и зло пробурчал:
— Если это хоженые тропы, то какие же тогда не хоженые?
— Похоже, сын трактирщица где-то напутал, — донесся из-за моей спины вымученный голос девушки.
Я обернулся и увидел, что её лицо покрывают крошечные красные пятна. Они появились после укусов мошкары, которая бесстрашно носилась возле нас. Моя рука уже устала отмахиваться от неё. И что самое обидное, кровососущие летуны именно на нас с Мелиссой сконцентрировали всё своё внимание. Туземцы мошкару интересовали не так сильно. Видать, мы для них были изысканным деликатесом.
Мне пришлось время от времени вызывать «Леди Калану», чтобы она своим исцелением прогоняла последствия укусов. Однако наше путешествие всё равно стало откровенно бесить меня.
Ещё и эта чёртова влажность! Из-за неё одежда начала липнуть к телу, раздражая кожу. Ботинки же по щиколотку уходили в грязь, а та изо всех сил пыталась стянуть с меня обувь. Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
Однако к полудню на меня снизошло принятие ситуации, чему в немалой степени поспособствовала отупляющая усталость. Я механически двигал ногами, а в моей голове и душе царили лишь пустота и желание брыкнуться копытами кверху.
Благо, Гарван подозревал, что мы с девушкой не такие двужильные, как они. Вскоре он скомандовал привал. Однако я, несмотря на усталость, сперва тщательно обследовал облепленное грибами поваленное дерево на предмет опасности и лишь затем уселся на него, не рискую быть ужаленным каким-нибудь скорпионом.
Мелисса с тяжёлым вздохом присела рядом со мной, надолго присосалась к фляжке с водой, а затем пожаловалась:
— Ноги болят, будто всё время шла по глубокому песку. К вечеру, наверное, отвалятся.
— Крепись, боец невидимого фронта, — сипло выдохнул я и с завистью посмотрел на туземцев.
Они, в отличие от нас, даже не испачкались и не вспотели. А мы с Мелиссой выглядели, как два командос, решившие слиться с грязью.
— Что-то даже есть не хочется, — продолжила жаловаться девушка, наблюдая за тем, как наши сопровождающие без суеты открывают сумки и достают вяленую рыбу да хлеб из маиса.
— Но перекусить всё же стоит, иначе ты потом совсем обессилишь, — дельно проговорил я и услышал позади себя тихий писк.
Тотчас обернулся и заметил среди разлапистых кустов папоротника небольшого серого зверька. Он бился в предсмертной агонии, а к его телу жадно присосались несколько подвижных стебельков. Они росли из яркого цветка, испускающего сладкий, медовый аромат.
— Глаз смерти, — проронил появившийся рядом со мной Гарван. Мужчина смотрел точно на цветок. — Он привлекать мелкий зверь запахом, а потом пить из него кровь с помощью своих… — туземец попытался подобрать подходящее слово, но в итоге неопределённо покрутил кистью руки и скомкано закончил: — Своих.
— Да, это тебе не жук лапкой потрогал, — протянул я, погладив затылок, на котором успели отрасти короткие волосы.
— Дальше будет самый опасный отрезок путь, — предупредил нас Гарван и с суровым огоньком в глазах посмотрел на Мелиссу. Видимо, он посчитал, что она может несерьёзно отнестись к его словам. — Там жить паразиты. Они, как локоть длина. Серые и очень быстрые. Смотрите под ноги и не сходите с тропы, иначе…
Туземец весьма умело показал, как из его живота что-то вырывается вместе с кровавыми ошмётками. После своей пантомимы он отошёл к корешам и стал спокойно обедать.
— Ему бы в театре играть, — хмыкнул я.
—
