был ненавидеть.
— Это потому, что мы сказали, что закончили после круиза.
— Об этом. Я передумал. Я не хочу заканчивать после круиза, — он ходил по моей кухне, как будто это было его собственное место, добавляя макароны в соус и все перемешивая.
— К сожалению, для танго нужны двое.
— Я никогда не буду танцевать с тобой танго, милая. Ты один из самых неуклюжих людей, которых я когда-либо встречал.
— Это фигура речи. Я не хочу быть с тобой.
— Это просто наглая ложь, и из правил я не приемлю лжи. Назови мне хотя бы одну причину, по которой нам не стоит продолжать спать вместе. И постарайся. — Он подошел к духовке, чтобы проверить куриные наггетсы.
— Я дам тебе причину, просто потому, что я очень щедрая. Во-первых, ты лучший друг моего бывшего, с которым я могу вступить в судебный спор из-за нашего сына.
Круз вытащил из духовки поднос с дымящимися куриными наггетсами и отмахнулся от меня.
— Называть Роба чем-то большим, чем просто знакомым, — это натяжка. Я встретил его за ужином, потому что моя мама пригласила его. Мы не собираемся стрелять в дерьмо в ближайшее время, и в любом случае до судебного спора дело никогда не дойдет, потому что Роб знает, что все в городе убьют его, если он выкинет что-нибудь дерьмовое.
Я фыркнула.
— Да, потому что я любимица Фэрхоупа.
— Нет, но ты та, кто остался и проглотил это. Люди доверяют тебе, даже если ты не являешься их кандидатом на звание гражданина года. Следующая причина, пожалуйста.
Я быстро выдохнула. Может ли это быть так просто?
— Габриэлла. Ты все еще поддерживаешь с ней связь.
— Она время от времени звонит. Что мне делать, повесить трубку? И что?
— Она думает, что вы снова вместе.
— Я считаю, что нудистские пляжи должны открываться только для горячих людей. Так что, если она что-то думает? Это вряд ли делает это правдой. Дальше.
— Твоя мама начинает подозревать, что мы спим вместе, — поспешила заметить я, наблюдая, как он ставит три тарелки на круглый, потрепанный обеденный стол в моей кухне, приглашая себя остаться. — Она намекала так же, когда мы были в круизе.
— Хотя ты и не будешь первым выбором моей матери в качестве невестки, ее не касается, с кем я сплю или с кем проживу остаток своей жизни. Не забивай свою хорошенькую головку вещами, которые не имеют к тебе никакого отношения. Теперь, когда это решено…
— Подожди, у меня есть еще!
Он схватил меня за талию, поднял и с легкостью освободил от холодильника, посадил у прилавка и открыл холодильник, чтобы достать бутылку диетической колы. Он поставил на стол три стакана.
— Я слушаю.
— Тринити специально просила меня ничего с тобой не начинать. Она не хочет никаких осложнений на свадьбе.
Это заставило его замереть на полпути. Он медленно повернулся, его челюсти снова дернулись, когда он смотрел на меня прищуренными ястребиными глазами.
— Ты имеешь в виду, что нашими жизнями теперь управляет взбалмошный двадцатипятилетняя девушка, которая не может даже узнать первоклассного мудака, когда кто-то предлагает ей выйти за него замуж?
У него была точка зрения, но это было не так просто. Тринити была моей сестрой. Я не могла пойти против всей моей семьи ради интрижки.
Я тяжело сглотнула.
Круз поставил кока-колу на стол и целеустремленно и уверенно направился ко мне. Я знала, что Бир может прийти в любую секунду, и волнение от того, что меня поймают, заставило мой пульс участиться. Но дело было не только в этом — я скучала по Крузу.
Каждый нерв в моем теле покалывал, когда я думала о руках Круза на мне. Опять таки. Его большое, сильное тело против моего. Он припарковал руки по обе стороны от меня на столешнице, его губы были в дюйме от моих.
— Я устал от того, что люди говорят мне, что я должен и не должен делать. Как я должен и не должен действовать. Я хочу тебя, и ты хочешь меня, и этого должно быть достаточно. Ты поняла?
Я никогда не думала, что буду одной из тех женщин, которым понравится собственнический альфа-самец. Но в тот момент, когда я почувствовала, как его эрекция прижимается к моему животу, когда его глаза были жидким бархатом, такими голубыми, что в них можно было утонуть, я поняла, что есть большая вероятность, что я собираюсь трахнуть его ногу.
Приподняв подбородок, мои губы накрыли его.
— Пока ты держишь рот на замке и никому не рассказываешь, я могу держать тебя в качестве временного развлечения, — пробормотала я.
Ах, почему бы и нет? Давайте признаем это. Я никогда не забуду зарядить этот вибратор.
— Временного развлечения? — его губы были на моих, когда он говорил, и это было божественно.
— Несколько недель.
— Нет. Детали обсуждаются.
— Ты упускаешь смысл временного развлечения.
Но на самом деле я просто не могла представить себя с кем-нибудь, не говоря уже о мужчине, который мог бы сломать меня сотней разных способов, даже не прикасаясь ко мне.
— Твое временное развлечение — остаться после ужина. И хоу, чтобы ты была в черном кружеве, как только ребенок уснет.
— У меня нет черного кружева.
— Ничего не носить — еще лучше, — он поймал быстрый поцелуй и отстранился от меня как раз вовремя. Бир вошел, волоча свои кроссовки по полу, прежде чем плюхнуться на свой обычный стул за обеденным столом, не обращая внимания.
— Паста и куриные наггетсы. Вкуснятина.
— Вы вымыли руки, молодой человек? — спросила я.
— Да, мэм.
Ужин прошел на удивление без стресса. Круз и Бир обменялись заметками о своей видеоигре, придумывая новые стратегии, как убить монстра-босса.
После этого Бир рассказал нам о своей предстоящей поездке в город со своим классом, которая должна была состояться в эти выходные.
Круз украдкой взглянул на меня.
— Как долго ты собираешься отсутствовать?
— Не знаю. Думаю, шесть или семь часов, — Бир пожал плечами.
— Интересно.
Я пнула Круза под столом. Жестко. Он усмехнулся в ответ, явно не обращая внимания на мою панику.
— Ты собираешься пригласить мою маму на свидание или что-то в этом роде? — Бир посмотрел между нами, скорее заинтригованный, чем отталкивающий, судя по его выражению лица.
Я подавилась кока-колой, выплюнув ее, и большая часть вылетела из ноздрей.
Круз казался совершенно непринужденным, небрежно изучая Бира.
— Не определился. Что ты думаешь?
Бир использовал вилку и ложку, чтобы раскатать столько макарон, сколько могло поместиться в рот, и откусил огромный кусок. Я должна была признать, что еда была съедобной, что было поразительно, учитывая, что
