– Ты кто? – спросила она детским голосом, и многократно усиленное эхо понесло ее вопрос по лабиринту из зеркал.
– Я – это ты, – сказало одно из отражений и на глазах начало расти… стареть… рассыпаться в прах.
Ирина отвернулась, ей стало плохо. В зеркале напротив она увидела себя обнимающей окровавленную, переломанную Марину. Отражение подняло глаза и внезапно с улыбкой подмигнуло ей настоящей.
– Нет! – крикнула королева с болью.
– Да, да, да, – зашептали зеркала, надвигаясь на нее и закручиваясь в водовороте. Ее взгляд выхватывал страшные картинки: вот Полина и Алина вспыхивают как свечки и падают, корчась, на пол, вот Ангелина выходит замуж, поднимает фату, а вместо лица – череп, вот Святослав, раненый, без руки – из плеча торчит обугленная кость, а изо рта идет пена, вот Игорь Иванович, дергающийся в судорогах, вот она сама, с выжженными волосами и бровями, с кровью, идущей из глаз и носа. Мерзкие картинки словно танцевали вокруг под чей-то отчетливо слышимый радостный мужской смех.
– Сгинь, нечистый, – произнесла королева, с усилием выталкивая слова из непослушного, схваченного судорогой горла, и выплеснула чистую силу наружу, выжигая кошмар синим пламенем. Она постаралась дотянуться до источника смеха и даже услышала, как взвыл словно ошпаренный ее недоброжелатель, но тут сон лопнул, будто мыльный пузырь, и королева проснулась.
Игорь Иванович Стрелковский тоже валился с ног. Со вчерашнего совещания он не уходил домой, отсыпаясь в комнатке за кабинетом. Удалось немного поспать и перед вечерним совещанием с агентами. Нужно было максимально оперативно собрать компромат на тех членов Совета, которые пошли на поводу у Смитсена, и проверить, что им важнее – парализованная жена или собственная жизнь, например. Конечно, многое было уже готово, но в таких делах лишняя информация никогда не помешает.
Двое агентов были внедрены в дом Смитсена под видом слуг и честно работали там уже три и четыре месяца соответственно, в удобные моменты обыскивая дом и пытаясь найти что-то, что позволит надолго и прочно усадить медиамагната за решетку. Да, они сильно рисковали, но их работа в принципе предполагает риск. Зато оплата соответствующая.
Нужно было окончательно согласовать с начальником охраны стратегию защиты дворца на случай атаки, план эвакуации королевской семьи и придворных. Новость о том, что их противник чуть ли не демон, мало беспокоила начальника разведуправления. Окажись господин Смитсен хоть самим Черным Жрецом – его, Игоря Стрелковского, задача – обезвредить врага, и вопрос состоял только в подборе исполнителей и наличии рабочего плана. И он быстро писал, раскладывая заметки, проекты приказов и планы по разным папкам, стараясь не упустить ни одной мелочи.
Начальник разведуправления дописал распоряжение об усилении штата «слухачей» «болтунами», потянулся, закинув руки за голову, и продолжил писать, когда услышал далекий стук каблучков в коридоре. Никого, кроме него, в Управлении не должно было быть, коридор длинный, темный, и свет из-под его двери в конце помещения Управления казался маяком.
Цок-цок-цок-цок – уверенно стучали каблуки по мраморному полу, и гулкое эхо повторяло этот стук в длинном коридоре. Игорь Иванович, мало чего боявшийся в этом мире, почувствовал, что у него увлажнились ладони, а в животе закрутился холодный страх, как перед опасным заданием или прыжком с парашюта. Стрелковский помнил этот стук очень хорошо. И оказался совершенно не готов к тому, что услышит его снова.
Перед его дверью шаги замедлились, остановились… и он не знал, чего хочет больше – чтобы она открыла дверь или чтобы развернулась и ушла.
Но дверь открылась, и мужчина опустил глаза, чтобы не смотреть ей в лицо.
– Ты же ни к кому не приходишь дважды, – сказал Игорь Иванович, упорно глядя в стол.
– Посмотри мне в глаза, Игорь, – хрипло попросила она, и в ее голосе он услышал мурлыкающие вибрации, на которые тут же отозвалось его тело.
– Нет, – Игорь Иванович для надежности закрыл глаза. – Уходи, Ирина.
Ее величество тихо и низко засмеялась, отчего волоски у него на затылке встали дыбом, а руки сжались в кулаки.
– Я не уйду, – шепнула она, и по звуку шагов он понял, что она обходит его сбоку. – Открой глаза, – прошептала королева ему на ухо, касаясь губами раковины, берясь тонкими пальчиками за подбородок Игоря и с силой поворачивая его лицо к себе. – Не вынуждай меня заставлять тебя.
– Нет! – прорычал он, рывком поднимаясь с кресла, и, перехватив руку, толкнул Ирину лицом к стене. – Я не хочу так! Не нужно играть со мной, ваше величество!
Он точно знал, что будет, если он посмотрит ей в глаза – сейчас чернее ночи, как воронки, они лишали воли. Мгновения ослепительной страсти, такой, что не помнишь себя, а затем холод, пустота и одиночество. И сны, наполненные запретными воспоминаниями, и ощущение, что сходишь с ума, потому что тело кричит – было, а память шепчет «не помню».
Ее тело, прижатое к стене, было очень горячим, почти обжигающим, она была одета в какое-то тонкое летнее платье на голое тело, и эта близость и доступность сводили с ума, а от волос пахло так, что у него помутилось в глазах и захотелось попробовать их губами. Пальцы в его руке дрогнули, погладили ладонь и вдруг больно впились в кожу острыми коготками.
– Игорь, – промурлыкала она, подалась назад и потерлась о тело мужчины, – неужели ты думаешь, что можешь удержать меня?
От нее вдруг ударило разрядом, да так, что он отлетел, перелетел через стол и упал за ним, больно стукнувшись затылком и на мгновение потеряв ориентацию. Королева присела, опираясь на руки, и прыгнула за ним как кошка. Приземлилась сверху, практически вышибив из него дух, и зажала его руки над головой.
– Посмотри мне в глаза, черт возьми! – почти прорычала она ему в лицо. – Игорь, посмотри мне в глаза!
– Я сказал – нет! – рявкнул он упрямо, с силой отталкиваясь от пола и переворачиваясь вместе с ней. Она оказалась зажатой между ним и полом. Игорь предусмотрительно отвернул голову от ее лица и внезапно почувствовал, как она зашипела от злости и вцепилась зубами в его предплечье. Острые зубки терзали кожу сквозь рубашку, а он почти блаженствовал, остро чувствуя и извивающееся желанное тело под собой, и ее тоненькие руки в своих, и сбившееся вверх от их борьбы платье, и горячий, острый запах возбужденной женщины.
Кажется, она все-таки укусила его до крови, потому что вдруг стала зализывать ранку, прямо поверх ткани, а потом почти умоляюще попросила:
– Игорь, ну пожалуйста…Ты мне так нужен…
– Нет, – ответил он глухо, поднимаясь и поднимая ее за собой.
