Рейтинговые книги
Читем онлайн Дождаться утра - Владимир Еременко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 85

— Неправда, не захожу, — отозвалась та. — Не сваливай на меня.

— Хватит, иди ужинать. Потом поговорим.

Сверкнул глазами, нагнул голову, что-то пробубнил и пошел.

Через несколько минут Юля, раскрасневшаяся, выбежала из кухни, глазенки горят.

— Приняли, комсомолец… — и обратно.

Нет, не так начался у меня разговор с сыном, в торжественный для него день.

Невольно прислушиваюсь к разговору на кухне. Там то вспыхивает, то затихает смех. Андрей рассказывает, какие ему вопросы задавали.

Юля. И все шесть орденов ты знаешь, за что дали?

Андрей. Все. А чего не знать! — И он начинает перечислять: — Орден Красного Знамени — за гражданскую войну…

Юля. А еще что спросили?

Андрей. Про принципы централизма в комсомоле.

Бабушка. Ну, а ты?

Андрей. Ответил.

Юля. А еще что?

Андрей. А еще, сколько детей у меня…

Взрыв хохота.

Андрей. А потом: «Плясать умеешь? Спляши». Сплясал. «Я еще петь умею». А они говорят: «Не надо». Но я все равно спел. (Пауза.) Но уже в коридоре…

Через несколько дней Юля сообщила мне, что Андрей работает над докладом. Ей явно доставляло удовольствие рассказывать новости из жизни Андрея.

— Он теперь докладчик в нашей школе, — как можно серьезнее сказала она, — скоро будет выступать.

«Что же, девятый класс, уже можно и доклады», — отметил про себя. Я тоже в девятом делал первый в своей жизни доклад. Это было зимой сорок четвертого. Учительница литературы поручила. Сейчас не помню ни ее имени, ни фамилии. Учился в тот год всего немногим больше двух месяцев — январь и февраль (пока тракторы были на ремонте в МТС, меня отпустили), а в марте бригада уже выезжала в поле, и я вернулся на работу. Так вот, учительница литературы поручила, или, как мы тогда говорили, заставила, сделать доклад по двум романам Тургенева — «Рудин» и «Дворянское гнездо». Насколько я помню, в школьной программе был лишь роман Тургенева «Отцы и дети», а эти шли по внеклассному чтению. Но учительница решила по-своему — пусть ученики делают доклады на уроках.

Помню, прочел эти романы, и они околдовали меня. Ничего подобного я еще не переживал. У нас голодная и холодная военная зима сорок четвертого, мы получаем скудный паек иждивенца: триста граммов рассыпающегося на морозе хлеба, а там недоступная сытая и тихая жизнь, какая только может присниться. В нашем доме постоянный, нестерпимый холод. За дровами ездили на санках к линии бывшей передовой. Шарим по разоренным блиндажам, где остались доска или обрубок бревна. А потом километров пять-шесть, а то все десять тащим санки. Впрягаемся с младшим братом — и по полю, через овраги. А там совсем иной мир, иные люди. И я попал туда и несколько недель жил жизнью бесстрашного и кристально чистого Рудина, умного Лаврецкого и обаятельнейшей Лизы Калитиной.

…Как я делал доклад, не помню, но знаю, что мне еле хватило двух уроков, чтобы рассказать о «Рудине».

Рассказ о «Дворянском гнезде» было решено слушать через неделю. Но грянула ранняя весенняя оттепель, и наша бригада заспешила в поле. Стало уже не до романов Ивана Сергеевича и не до школы.

Недавно я снял с полки темно-зеленый томик сочинений Тургенева с этими романами и дал Андрею. Видно, я очень горячо говорил, и он тут же принялся за чтение. Однако потом я видел, что книга недвижно лежала на тумбочке перед его диваном несколько дней. «Рудина» он все же прочел, а «Дворянское гнездо» так и не одолел. Я обиделся за Тургенева, а заодно и за себя. Читает всякую ерунду! Про шпионов, убийства может двести страниц проглотить за вечер, а тут величайший художник его не трогает.

После того случая долго не мог говорить с ним о литературе. Потом все же спросил:

— Ну как романы?

— Ничего, неплохие, — протянул он. — Я думал, хуже.

— Как ты говоришь?

— Как? — притворно-наивно пожал он плечами. — А что, я не могу иметь своего мнения?

— Можешь. Но ты должен сначала прочесть, а потом иметь свое мнение.

— Я прочел. А что я, Тургенева не знаю?

— Не знаешь.

— Мы его проходили. По «Отцам и детям» писали сочинение.

— Ну и что?

— Скучный роман.

— Конечно, там никто никого не режет, не стреляет.

— Почему же? Базаров режет лягушек, стреляет в Павла Петровича…

Я рассмеялся. Иногда он бывает остроумным.

Мне нравятся современные мальчишки, я им часто завидую. В них есть то, чего не было у нас. Они больше информированы, раскованнее мыслят, более самостоятельны, не принимают ничего на веру, хотят дойти до всего сами. Но есть и такое, что настораживает, а иногда и пугает. Хорошо понимаю, что у молодых людей во все времена были горячие головы, повышенное самомнение и критическое отношение к авторитетам, и все же…

Как-то вечером застал Андрея за раскрытыми книгами о войне. На столе лежат «История Великой Отечественной войны», воспоминания маршалов Чуйкова, Рокоссовского, Еременко. Здесь же толстенный сборник статей немецких генералов «Мировая война 1939–1945 гг.».

— Первое комсомольское поручение?

— Знаешь, — поднялся Андрей, — меня избрали руководителем группы докладчиков школы.

— Поздравляю. Это уже серьезно.

— Я знаю. Сейчас готовлю доклад. — И тут же добавил: — Выбрал про Сталинград. Скоро годовщина Сталинградской битвы…

— А что ты успел написать?

— Вот, — протянул он мне двойной листок из тетради, исписанный корявыми стелющимися строчками. — Здесь только даты, цифры, а там я буду говорить своими словами. Я хочу рассказать про Дом Павлова, про Мамаев курган и о том, как мы нашли там осколки и патроны. А еще хочу рассказать, как мы жили у Дома Павлова и как с мальчишками лазали по мельнице, какие там толстенные стены и все изгрызенные.

— А ты помнишь?

— Чего же не помнить, — обиженно приподнял плечи Андрей. — Все помню.

— Ну давай, давай, твой возраст уже позволяет обращаться к воспоминаниям.

Андрей покраснел, и хотя у нас была договоренность на шутки не обижаться, явно обиделся. Отвернулся, помолчал, а потом сердито:

— Все равно это расскажу…

— Рассказывай. Личные впечатления оживляют доклад. Но скажи, почему ты не соблюдаешь наш уговор? Помнишь, как поступили с Паниковским, когда он нарушил конвенцию?

Андрей натянуто улыбнулся. Мир был восстановлен.

— И еще одно пожелание. Не говори, что Волгоград самый лучший город в стране, и не забывай, что, кроме Сталинградской битвы, были битвы под Москвой, Ленинградом, Одессой, Севастополем.

Я вижу, что Андрей уже готов спорить, отстаивать свой родной город. Сейчас запальчиво посыплет свои «зато после Сталинграда у фашистов был траур», «зато там Волга…», «зато…» и еще добрую сотню этих «зато».

Андрея трудно переспорить. «Защищать» Сталинград будет до хрипоты. Если же сейчас перевести разговор на другое, то он с большей серьезностью задумается над сказанным мною. Не раз наблюдал этот психологический парадокс.

— А это зачем тебе? — спросил я, указывая на книгу немецких генералов.

Андрей смущенно смотрел на меня.

— Ну как же, ведь интересно, что сами немцы говорят про Сталинград.

— А ты разберешься? Там они все по-своему оценивают.

— Я знаю… Они все валят на Гитлера. Вроде во всем виноват он.

— А ты как?

— Наши им поддали, вот и все. Они же пробовали пробиться из окружения, да силенок не хватило.

— Зрело мыслишь, давай готовься.

— А можно мне рассказать про вашего Гришу-разведчика?

— Можно! Только не сочиняй много.

Лицо Андрея вспыхивает. Он опускает голову, смотрит куда-то мимо меня, но тут же, овладев собой, раздраженно спрашивает:

— А когда же мы поедем к Грише в совхоз? Все только обещаешь…

— Поедем. Обязательно поедем.

— Я и Юлька? — резко вскидывает голову Андрей. Взгляд требует прямого ответа. — Обманывать нечего. На юг тоже сто лет собираемся…

— Поедем. И на юг, и к Грише, — твердо отвечаю я, понимая, что сейчас даю слово, от которого уже нельзя отказываться.

Андрей согласно кивает. Он верит, что говорю правду, и тут же вновь заговаривает о своем докладе. Как ему хочется сейчас быть со мной на равных!

И я в детстве любил рассказывать ребятам всякие небылицы. Выдастся свободный часок, шмыгнем куда-нибудь в сторону от стана, завалимся в бурьян, чтобы не видел нас бригадир, и давай травить. Сельские ребята любили слушать про городскую жизнь. Естественно, что все мои рассказы кончались войной. Увлекшись, я иногда спрашивал ребят: «Как вам сделать, чтобы его убили или чтобы он остался живым?»

Шурка в таких случаях порывисто вскакивал и кидался на меня с кулаками:

«Так ты все врал! Мы что, дураки?» Ребята не защищали меня. Даже мой закадычный кореш Васька Попов не шевелился. Подражая нашему бригадиру, он покусывал травинку и смотрел на меня как на пустое место. Из-под насевшего на меня Шурки я хрипел:

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 85
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дождаться утра - Владимир Еременко бесплатно.
Похожие на Дождаться утра - Владимир Еременко книги

Оставить комментарий