Следующий день прошел в суматошной беготне по городу, моя неуемная мамаша тоннами скупала сувениры для своих многочисленных подруг и заканчивала только ей ведомые дела. Нас с Биллом она использовала в качестве вьючных животных, безотказных и бессловесных. Я покорно ходил за мамой, складывал покупки в пакеты, слушал ее бесконечную болтовню, но мыслями был дома, возле телефона. Покрываясь холодным потом, я судорожно вспоминал, включил ли автоответчик, и даже вспомнив, что включил, продолжал мучиться сомнениями, клял себя за то, что не купил сотовый телефон, считая, что мне он не нужен, и в который раз коря себя за то, что не остался с Эсмириль вчера вечером. Меня все больше и больше раздражала необходимость торчать в центре города в совершенно ненужных мне лавках, когда я должен быть дома, ведь Эсмириль может позвонить в любой момент. Череда магазинов была бесконечной, но, в конце концов, мама решила, что купила все, что нужно и мы отправились домой. Я влетел в прихожую и ткнул в нужную кнопку на телефонном аппарате, вежливый женский голос сообщил мне, что новых сообщений нет. Бездумно нажав кнопку еще несколько раз, я тяжело опустился на пол рядом с полкой, на которой стоял телефон. До меня постепенно дошло, что, не смотря на радость от встречи, Эсмириль не обещала позвонить сегодня, или завтра, или вообще позвонить. Она могла потерять или выбросить листок с моим номером телефона в ближайшую урну и забыть о моем существовании, а я, идиот, размечтался, настроил планов. На меня с новой силой навалилось отчаяние, как вдруг телефон ожил.
- Алло – хрипло ответил я, схватив трубку так резко, что едва не свалил аппарат на пол.
- Привет, это Эсмириль, – от ее голоса мир заиграл яркими красками, настроение стремительно менялось от «все хуже некуда» до «лучше не бывает».
- Привет, – я возвел глаза к потолку и мысленно поблагодарил все высшие силы за исполнение моего желания.
- Вот, решила позвонить. Я тебя не отвлекаю? – вежливо спросила она. Да пусть тут хоть война начнется, я не отойду от телефона!
-Нет, совсем не отвлекаешь, - откликнулся я, стараясь хотя бы звучать, как нормальный человек - Я ездил с матерью за покупками, она завтра уезжает.
- Может мне позвонить в другой раз? - предложила она
- Нет! – выкрикнул я – Я могу разговаривать.
Если Эсмириль повесит трубку прямо сейчас, то этот день станет самым черным в моей жизни.
- Как скажешь, – в ее голосе прозвучало удивление.
- Эсмириль, я хотел бы с тобой встретиться, – мое душевное состояние не позволяло вести светские беседы и, потому я перешел сразу к делу.
Она помолчала – Когда?
Да хоть сейчас заорал мой внутренний голос, но я усилием воли заткнул его - Когда тебе удобно?
- Пожалуй, сегодня неудобно. Как насчет завтра? – предложила Эсмириль.
- Давай завтра. Где и когда?
- В семь вечера в «Солониках», это на двенадцатой, угол Парк авеню, в Центре, – объяснила она.
- Да, я знаю, где это, – припомнив, что пару раз проходил мимо этого греческого ресторанчика.
- Ну, тогда до завтра? – по ее голосу я понял, что Эсмириль улыбается.
- До завтра, - мысли разбегались, я понимал, что не в состоянии поддерживать мало-мальски связную беседу, и усилием воли приказал себе попрощаться, чтобы девушка моей мечты не приняла меня за слабоумного кретина. Завтра солнце для меня взойдет в семь вечера.
Она отключилась, а я еще несколько минут стоял с блаженной улыбкой на лице, прижав трубку к уху, и не в силах повесить ее на рычаг. Мне на мгновение показалось, что как только замолкнут гудки, тоненькая ниточка между нами оборвется. В квартиру ввалился Билл увешанный пакетами, как новогодняя елка, а за ним следом вошла маман.
- Что ты стоишь столбом, Никки, помоги нам! – заверещала она, из ее рук валились какие-то пакеты и свертки, которые она безуспешно пыталась подхватить налету.
Что-то в выражении моего лица заставило маменьку заткнуться и ограничиться одним предложением вместо пятнадцатиминутной тирады. Она свалила свертки в прихожей, сняла сапоги и прошествовала в спальню. Я медленно повесил трубку и взял у Билла часть пакетов.
За ужином мать трещала, как погремушка, делясь с нами своими соображениями насчет распределения подарков, и периодически вопрошая, правильно ли она решила, на что мы с Биллом отвечали невнятным мычанием. Билл был занят едой, а я своими мыслями. Завтра они уедут и я, наконец-то, останусь один, нет, завтра в семь часов я буду с Эсмириль, а до этого буду ждать вечера.
С утра я отвез мать и Билла в аэропорт, выслушал поток благодарностей за прекрасно проведенные праздники, получил порцию поцелуев, смешанных со слезами и губной помадой, в сотый раз уверил ее, что поиск девушки на ближайшее время станет для меня первостепенной задачей и поклялся, что вышлю ее фотографию, как только найду. Наконец, объявили их рейс и мама, заливаясь слезами, скрылась в недрах аэропорта, цепляясь за руку Билла. Я проводил родительницу взглядом и моментально забыл про нее. Чтобы скоротать время я отправился в мастерскую, немного повозился с заказом и в пять вечера был дома, времени у меня оставалось ровно столько, сколько нужно чтобы принять душ, переодеться и добраться до ресторана.
В половине седьмого я был у «Салоников», с колотящимся от нетерпения сердцем, к вечеру мне стало казаться, что вчерашний разговор мне приснился, и Эсмириль не придет. В семь я был на взводе. Ровно в пять минут восьмого к ресторану подкатил ярко-красный спортивный автомобиль, и из него выбралась Эсмириль. Я выскочил из Жука и поспешил ей навстречу. Она улыбнулась, увидев меня, подхватила под руку, и мы вошли в ресторан.
Мы сидели за уютным столиком на двоих, и я видел только ее, если бы за соседними столиками сидела компания марсиан, я бы этого даже не заметил. Эсмириль сделала заказ, и говорила о каких- то пустяках, я что-то отвечал, улыбался и не мог поверить, что все происходит наяву и со мной. Единственный раз в жизни моя мечта сбылась, и я был готов уверовать во всех богов сразу в благодарность за то, что они позволили нам встретиться снова. Ее темные волосы, скрученные на затылке в узел, блестели в свете ламп, ярко-синие глаза смотрели на меня, пухлые губы улыбались.
- Ник, ты сегодня какой-то странный, – внимательно посмотрев на меня, заметила она – Ты нездоров?
