— Сангвиний, — оно прошипело имя. — Ты не представляешь, как я рад, наконец, увидеть тебя в своих владениях.
Существо насмешливо поклонилось и облизало губы из мертвой плоти.
— Добро пожаловать.
— Во имя всех звезд, что ты за существо? — холодная ярость примарха сменилась отвращением. — От тебя разит варпом.
Тварь причудливо кивнула.
— Да, это верно. У тебя вид недочеловека. Это возбуждает меня.
Ралдорон почувствовал в воздухе странное смешение запахов: приторный аромат заглушал почти все кругом, но за ним чувствовалась затхлая вонь пота и телесных жидкостей, запах серы.
Лоскутное чудовище свело все четыре руки вместе, словно в молитве.
— Считайте себя польщенными присутствием этого посланника, моей сущности, которую вам позволено называть Кирисс. Я — отблеск на грани предсмертного экстаза, Развращенный и Очарованный, сын-дочь Повелителя Удовольствий и ревностный слуга К тлахси исшо акшами. Сама пустота восхваляет меня.
— Твои титулы ничего не значат для меня, — ответил Сангвиний. — Из какого ты вида, чужой? Назови его.
Существо отвело взгляд, и Ралдорон обнаружил, что оно смотрит на него так, словно хочет съесть.
— Чужой. Какое ограниченное понятие. Все вы знаете, кто я, — оно безумно захихикало. — Я один из них. Произнесите это имя вместе со мной. Демон, — между губ показался кончик черного языка.
Заговорил Азкаэллон:
— Ты украл это имя у людей, которых убил. Имя из древних мифов и легенд.
На краткий миг кокетливая любезность твари исчезла, сменившись неожиданной яростью.
— Это вы украли его у нас!
Но затем гнев снова стих, и Кирисс низко поклонился.
— Я приветствую вас, Ангелы Крови. Я владею этими мирами, душами и королевством во имя и славу Слаанеш, — Кирисс опустил голову, изображая напускную скромность. — Хотите ли вы попытаться забрать их у меня?
Когда Ралдорон посмотрел на примарха, то увидел, что его гнев стих, и на Ангела снизошло ледяное спокойствие. Сангвиний направил острие меча вниз, руки обхватили украшенный драгоценными камнями эфес.
— Ты совершил акт агрессии против Империума Человечества и злодеяния против его граждан. Знай, что за подобные действия может быть только возмездие, никакого примирения и никаких уступок.
— О, неужели, — прошептал Кирисс.
— Я предлагаю только один раз. Сдайся и откажись от своих притязаний на скопление Сигнус. Сделай это, и я обещаю, твоя смерть будет быстрой и милосердной.
Смех твари поначалу был звонким и резким, затем опустился в низкий, угрожающий диапазон.
— Ты не понимаешь моего величия, вульгарный и ничтожный ангел. Ничто столь примитивное не может убить такое великолепное! Я — кардинал Собора Знака, король-королева Сигнуса и враг всего живого. Эти миры станут памятниками твоего отчаяния, недочеловек. Все, что ты любишь, будет отнято у тебя и осквернено моим поцелуем, — оно повернулось к иллюминатору. Две руки указали на закрытую тучами сферу Сигнуса Прайм, другая пара поманила Кровавых Ангелов.
— Идите, — сказал Кирисс. — Найдете меня там. Если вам угодно, я подожду.
Когда последние слова стихли, отдельные куски металла и плоти развалились в отвратительную груду, оживляющая сила чудовищного посланника неожиданно исчезла.
Сангвиний долго и молча смотрел на останки, затем повернулся к своим людям.
— Доставьте нас туда, — приказал он.
— Милорд, флот все еще в некотором беспорядке… — начал Азкаэллон.
— Как и планировал враг, — глаза примарха были темными и жесткими, похожими на осколки кремния. — Но мы довольно долго идем по пути, проложенном ими для нас. Мы не позволим жить этой твари, мои сыновья. Выполняйте приказ.
Силы второй фазы атаки таились на виду, скрываясь среди массы обломков, которые окружали Сигнус Прайм плотным поясом искореженного металла.
Деформированные, мутировавшие корабли освободились от гравитации планеты и устремились на флот Кровавых Ангелов, их двигатели выбрасывали дымящиеся шлейфы термоядерного пламени. Для этих судов не существовало ни классификации, ни формального способа их оценки для традиционных принципов космического сражения. Это были адские корабли, и, подобно остаткам своих экипажей, они были искажены и переделаны в нечто отвратительное и немыслимое. На первый взгляд неактивные, мертвые для всех сенсоров, сейчас они наполнились призрачной энергией, движимые силами, пришедшими из небытия.
Некоторые были двуглавыми уродами из сплава пластали и бронзы, словно результат катастрофического выхода из варпа. Другие были вскрыты, разодранная обшивка корпуса обнажала внутреннюю планировку, которая напоминала анатомическую гравюру в медицинском учебнике. Внутри хищных остовов горели огни, пылающие сферы в их зубчатых носах, словно глаза, уставились в темноту. Эти корабли не столько летели в космосе, сколько плыли по нему, их корпуса извивались. Они двигались, как огромные животные, формы диктовались злым разумом, который обитал в корпусах того, что некогда было гордостью оборонительных сил сигнусийцев.
Другие распустили громадные паруса из дубленой человеческой кожи на выдвижных каркасах, которые напоминали роговые наросты и слоновую кость. Гигантские треугольные паруса затмевали свет своими размерами и словно были наполнены призрачным ветром. Поверхность адских кораблей была усеяна орудиями, которые выпускали каскады пурпурной энергии и россыпи шипастых разрывных сфер размером с «Грозовых птиц».
Некоторые из кораблей были не более чем гигантскими ракетами, пустыми судами, брошенными на пути следования имперских кораблей без управления или маскировки своих намерений. Один из таких остовов прорезал строй звена перехватчиков «Ворон» и напоролся на крейсер «Нумитор», прежде чем тот успел провести маневр уклонения. Два корабля окутала огненная вспышка, и они вывалились из строя в облаке пепельных обломков.
Эхо тревоги, которое пронеслось по экипажам Кровавых Ангелов, еще не прошло, и корабли флота Сангвиния пытались противостоять вражеской атаке. Промедление означало смерть, боевые потери и разрушение. Они были застигнуты врасплох, потрясены, но иного выхода, кроме как сражаться, не было.
«Виктус» и «Завет Ваала» дали залпы из лазерных излучателей, которые исполосовали громадину, несущуюся к борту «Игнис». Вражеский корабль — прежде системный транспортный корабль, а теперь металлолом, зараженный чумой коррозии, — был уничтожен, развалившись на огромные обломки прогнившего металла. Корпус взорвался, как полынь под ударом молота, куски обшивки рассыпались на атомы, когда столкнулись с пустотными щитами багровых кораблей.
Неподалеку «Чаша» и «Гермия» помчались вперед, чтобы заполнить интервал слева от флагмана. Корабли устремились навстречу врагу сквозь смешавшиеся порядки флота. Им навстречу спешили вздувшиеся изнутри фрегаты, оставляя за собой шлейфы токсичных газов. Корпуса были украшены восьмиконечными звездами, нанесенными кровавой краской поверх оскверненных эмблем, которые некогда являлись гордыми свидетельствами верности Сигнуса Терре.
Корабли Кровавых Ангелов выпустили торпеды и пульсирующие потоки из мегалазеров, уничтожив броневую защиту нападавших, но враг по-прежнему приближался. На какой-то миг показалось, что лидирующий фрегат собирался таранить «Чашу», затем омерзительный корпус раскрылся и показал то, что было внутри него.
Эти измененные корабли были наполнены жилистой, мускулистой плотью, покрытой блестящим хитином. Подобно раковой опухоли, эти чудовища заполнили внутренности корабля и теперь вырвались на свободу. Вытянулись мерцающие в свете звезд восемь паучьих ног, каждая полкилометра в длину. Твари внутри остовов корчились. Корпуса кораблей на них напоминали ракообразных со своими панцирями на спинах.
Не обращая внимания на стрельбу в упор из отдельных оборонительных орудий «Чаши», два корабля-паука прыгнули на тяжелый крейсер и начали грызть его, в темноте сверкали огромные влажные жвалы. Потоки кислорода ворвались в вакуум, когда «Чаша» начала терять атмосферу через бесчисленные бреши. Такое происходило по всей линии сражения, каждый корабль флота столкнулся с врагом, готовым к подобным действиям.
«Красная слеза» открыла орудийные порты и излила всю мощь своих орудий, сверкающие копья пучкового оружия и потоки ракетных залпов накрыли атакующий строй адских кораблей. «Сын Крови» и «Алый» последовали примеру флагмана, открыв огонь из всего оружия, что было в их арсенале, врезавшись во вражеские порядки и оставляя огромную зону обломков за собой. В ночи расцвели идеальные, похожие на жемчужины сферы ядерного пламени, уничтожая то, что давно должно было быть мертвым.
