– Другой мне не нужен.
– Тщеславие или самоубийство, что именно? – Его глаза проклинали ее, пальцы побелели, так сильно он сжимал край стола.
– Ни то ни другое. Моя семья.
– Ох, Фейвор, – вдруг произнес Рейн умоляющим голосом. – Откажи им. Ты окажешь им услугу, освободив от надежд на то, чего они от тебя ждут. Пусть ищут выход сами, а не надеются, что ты сделаешь это за них.
Она смотрела на пятно на скатерти, оставленное пролитым забвением, которого она напрасно искала всю вторую половину дня. Поднялся ветер и прогнал большую часть гостей во внутренний дворик, лишь несколько человек сидели в отдалении. Один из них донесет Карру. Рейфа разоблачат.
Фейвор поднялась из-за стола.
– У меня есть долг, который я должна вернуть.
– Будь проклят твой чертов долг! – воскликнул Рейф.
«Слишком поздно. Он уже и так проклят». Она в последний раз попыталась воззвать к нему, заставить его понять.
– Как я могла бы жить в мире с собой, если бы требовала от себя меньше, чем ты требуешь от себя?
Он еще раз стукнул кулаком по столу. Лицо его побагровело.
– Мне наплевать на твои угрызения совести. Это же Карр. Человек, который уже убил трех жен. Ты желаешь стать четвертой?
– Я умру…
– Вот именно.
– …через много лет после нашей свадьбы. Я его переживу. Я гораздо моложе его…
Рейн перегнулся через стол, схватил ее за руку и подтащил к себе почти вплотную. Она не сопротивлялась, даже когда его лицо оказалось у самого ее лица.
– Ты девчонка, – напряженно произнес он. – Глупая девчонка, воспитанная на глупых романтических идеях о том, чтобы принести себя в жертву ради возвышенной и благородной цели. Но ты не просто принесешь в жертву свою молодость, красоту и отвагу. Черт возьми! Ты принесешь в жертву свою жизнь, Фейвор! Ты умрешь, когда Карр сочтет это удобным, и единственно возвышенным в этом будет то высокое место, с которого он тебя столкнет, как столкнул мою… свою первую жену!
Его речи пугали ее, подтачивали ее решимость, а она не могла этого допустить. Фейвор закрыла глаза, заставляя себя вернуться к той башне, чтобы вновь увидеть изрубленные тела людей и услышать их предсмертные вопли.
Ее растили ради этой единственной цели. И она ее осуществит, но, да поможет ей Пресвятая Дева, она больше не может выносить этого горького осуждения на лице Рейфа и презрения в его голосе. Он был ее возлюбленным. Он заслуживает того, чтобы знать правду.
– Мое имя – Фейвор Макларен, – тусклым голосом вдруг без предисловий произнесла она. – Граф Карр отнял у моей семьи этот остров, этот замок. Он украл не только наше состояние, но и право наследования.
Рейн смотрел на нее, и казалось, ее слова не только не произвели на него впечатления, но и не удивили.
– Почему именно ты должна их вернуть?
– Потому что десять лет назад я стала причиной гибели тех, кто мог бы бороться за них.
– Нет! – Он покачал головой.
– Сын Карра изнасиловал послушницу, и его привели к… но тебе это известно, не так ли? – спросила она. – Если Эш Меррик рассказал тебе о такой тайне, как клад, он наверняка поведал и этот захватывающий эпизод из семейной истории. Вижу, что я права. – Фейвор улыбнулась улыбкой, которая показалась ей самой похожей на гримасу. – Рейф, это я была той девушкой, которая спасла жизнь Рейну Меррику. Я задержала его повешение на достаточное время, и Карр успел налететь на мой клан с сотней своих убийц.
Его лицо оставалось жестким и непроницаемым.
– Ты не можешь вернуть долг мертвым, пожертвовав собственной жизнью.
– Я возвращаю долг живым, – устало ответила она. – Я выйду замуж за Карра и брошу его. Вернусь во Францию. Он не посмеет последовать за мной туда. Подожду, пока он умрет, а потом…
– А что потом? – презрительно усмехнулся Рейн.
– Потом остров Макларена будет снова принадлежать Макларенам. В Шотландии вдова наследует собственность мужа.
Он покачал головой; его глаза были мрачными.
– Ты не можешь быть такой наивной, – прошептал он. – Или тот, кто заставил тебя это сделать, не может быть таким наивным. Ждать смерти Карра?
– Именно это я и сделаю, – ответила Фейвор. – Так и будет.
Он продолжал качать головой, губы его растянулись, приоткрыв ровный край зубов, голос понизился до хриплого шепота.
– Нет, – произнес он. – Нет. Я этому помешаю.
– Ты не сможешь. Уже слишком поздно. – Она опустила глаза под его взглядом и сказала хриплым шепотом: – Сегодня утром Карр сделал предложение. Я его приняла.
Меррик замер, словно пораженный громом. Фейвор закрыла глаза, не в силах выдержать его осуждающего выражения. Она физически ощутила волну его презрения. Она не могла его винить. Именно поэтому она и сидела здесь с бутылкой джина, хоть и не пьет спиртного. Поэтому она за вторым завтраком выпила подарок Карра – графин мадеры, несомненно, смешанной с любовным напитком Майры. Фейвор открыла глаза.
– Я задам тебе вопрос, и, черт тебя побери, лучше тебе на него ответить, – жестким голосом сказал Рейн. – Вы объявили об этом при свидетелях?
Тут она поняла. Он подумал, что Карр подстроил ей ловушку, заставив совершить шотландский обычай объяснения в любви при свидетелях. В этом случае они уже считаются мужем и женой.
– Вы это сделали? – крикнул он и затряс тяжелый железный стол, словно тот был сделан из жести.
– Какое это имеет значение? – спросила она.
– Я задам вопрос еще раз, а потом задушу вас, мадам, и будьте уверены, никогда никому мне еще так сильно не хотелось причинить боль.
– Уверяю тебя, мне так больно, как только ты можешь пожелать, – тихо ответила Фейвор.
Он дернулся вперед, но сдержался, словно его удержала невидимая цепь.
– Вы объявили о свадьбе при свидетелях?
– Нет, – устало ответила она. – Нет, я так и хотела, и Карр тоже, но Майра – миссис Дуглас – настояла, чтобы нашли священника. Она сказала, что Макларены не признают брак настоящим, если он не будет освящен церковью.
Молодая женщина подняла на него взгляд, полный боли.
– Разве это не забавно? Разве ты не видишь всего комизма положения? Они хотят благословить брак, который проклят в самом своем зародыше.
– Ты не сможешь помешать этому, Рейф, – шепнула она. – Священник уже едет в Уонтонз-Блаш.
Одержимый яростью, он схватил стол, поднял его, швырнул через террасу и, даже не взглянув на нее, зашагал прочь с продуваемого ветром дворика.
Ганна поджидала Рейна, когда он пришел в комнату, где обычно ночевал.
– Говорят, что король умер! – сказала она вместо приветствия.
Рейн не ответил. Он прошел мимо нее и начал лихорадочно рыться в ворохе старой одежды.
