– Этого никогда не будет, – быстро вставил Кевин.
– Или вы можете умереть, потому что те ребята снаружи, они просто убьют вас. И, поверь мне, они хотят сделать это как можно быстрее.
Кевин с трудом проглотил комок, застрявший в горле. Видимо, он прочитал в моих глазах всю серьезность ситуации.
– Ты говорила, есть три варианта.
– Да, – откинулась я назад. – Вы можете помочь мне.
– Помочь в чем?
– В спасении мира. – Я медленно улыбнулась. Он начал колебаться, желая показать, что он крутой малый, не боящийся ничего на свете, потом сказал:
– Как бы там ни было, согласен.
Глава 9
Прежде всего, я подняла трубку телефона на столике и по памяти набрала номер Мэрион.
– Алло, доставка пиццы? Я хотела заказать большую пиццу и побыстрее.
Несколько секунд я слышала слабый треск помех, потом она ответила:
– Ты попала в неприятности?
– Я из них не вылезаю. Просто ищу кучу дерьма побольше. Обычно я по уши в нем. Ты же знаешь. – Я закатила глаза, играя на Кевина и Сиобан. – Ты не звонила мне. Как ты попала в Лас-Вегас?
– Так же, как и ты. – Она была настроена решительно. – Я умерла. Но хочу добавить, что не собираюсь делать этого снова. Это противоречит моим принципам.
Я улыбнулась. В ней было что-то, чего я не могла не любить.
– Я в «Беладжио» и Кевин готов к сотрудничеству. Жди нас внизу, у казино, в дальнем углу около ресторана. Там довольно тихо.
– Через пятнадцать минут. – Она повесила трубку. Я положила трубку на рычаг и оглянулась на Кевина.
– И не думай возмущаться, – предупредила я его. – Отдай мне пробку.
– Что?
– Пробку от бутылки Джонатана. – Он насторожился, но для него уже не было никакого смысла прятать ее. Он порылся в штанах и вытащил маленькую пластиковую штучку. Она выглядела слишком крохотной, чтобы удерживать взаперти такого монстра, как Джонатан.
– Ты же не обманешь меня, правда? – спросил он. Я покачала головой. Он вложил пробку в мою руку. – И не пытайся, иначе я поджарю твою задницу ядерным взрывом.
Я вернулась в гостиную, залитую ранними лучами солнца. Вокруг витал затхлый запах, видимо, горничная не заходила сюда несколько дней, если не недель. Я подошла к бару, взяла бутылку «Джима Бима», и плеснула себе виски в хрустальный стакан. В проеме двери спальни появился Кевин, я видела, как он внезапно побледнел – больше, чем обычно, – но попытался тщательно скрыть это.
– Налей и мне тоже, – произнес он, вразвалочку подойдя ко мне.
Я мило улыбнулась ему.
– Нет, – вставив пробку, я убрала бутылку и, повернувшись лицом к бару, окинула взглядом ряд сверкающего стекла.
– Умно. Твоя идея? Классика жанра.
– Джонатан! – закричал он, но в ту же секунду я создала вокруг него непроницаемую оболочку, не пропускавшую ни звука. Он смог бы разрушить ее, но для этого ему было нужно время. В этом и заключалось мое преимущество. Сказывались долгие и упорные тренировки.
Я принялась вытаскивать из бара графины, один за другим, поочередно тряся их. Нет, нет, нет, нет… Да.
Раздался приглушенный звон стекла по хрусталю. Я сняла графин, крепко ухватив его, и, прикрывая пальцами горлышко, начала сливать дорогое содержимое в раковину. Стекло пульсировало, отдаваясь тяжелыми толчками в пальцах.
Кевин наконец-то порвал воздушный пузырь яростной вспышкой силы, разбившей вдребезги зеркало за баром и заставившей тяжелую мебель с грохотом подпрыгнуть на месте. Я пригнулась, едва не выпустив тяжелый, скользкий кусок хрусталя из рук. Потом услышала, как он снова выкрикивает имя Джонатана.
Не то чтобы Джонатан не мог отозваться ему. Кевин ясно приказал ему: «Не выходи, пока я не скажу». И пока он не произнес эти слова. Нужен был прямой приказ, отменяющий предыдущий. И это давало мне драгоценные секунды времени.
Если я ничего не уроню…
…что я и сделала, так как Сиобан налетела на меня откуда-то сбоку. Мы рухнули на пол. Я больно ударилась об угол шкафа, тяжелый графин бухнул о ковер, теряя последние капли выпивки, и стеклянная бутылка, размером с флакон для духов, наполовину выскользнула из его горла. Сиобан кинулась к ней. Теперь была моя очередь наброситься на нее. Она тянула меня за волосы, это оказалось довольно болезненно. Я перевернула ее на живот и потянулась к бутылке. Она скользила в руках, пытаясь вырваться из моих объятий. Кевин продолжал отчаянно призывать Джонатана, не осознавая происходящего. Правда, похоже, что ему нравилось наблюдать за происходящим. Я вывернулась из рук Сиобан, перевернулась и схватила графин.
– Джонатан, приди же! – неистово орал Кевин. Он прыгнул на Сиобан, намереваясь нанести мне удар кулаком. В ту же минуту я перевернула графин.
Пальцы плотно сжали мокрую и скользкую бутылку Джонатана, и мир вокруг… стал совершенно другим. Он словно поменялся.
Теперь он стал моим джинном.
Все остановилось, словно кто-то нажал на паузу – Кевин, замерший в прыжке, Сиобан, ползущая по ковру в мою сторону, ненужный графин, зависший над полом.
Все… просто… застыло.
Я глубоко вздохнула, задержав дыхание, и ощутила некое обновление во всем теле. Мускулы, сухожилия, кровь, кости и ткани, будто стали совершенно новыми! Далее, вокруг меня начал формироваться новый мир. Воздух, состоящий из сложных и прекрасных молекул, двигающихся плавными волнами и живущих своей собственной жизнью. В моей руке возник блестящий хрусталь бутыли. И мир, Боже, такой прекрасный, чарующий и изумительный в своей, подобной часам, точности.
Громадная, невообразимая сила вселенной, живущая в каждом ударе пульса и вдохе.
И еще передо мной возник Джонатан. Но не в том человеческом обличье, со своей любезной, но весьма обманчивой улыбкой. Это было что-то другое, яркое, непознаваемое и дикое в своем чарующем волшебстве.
Искушение было…
В следующий миг Джонатан обрел обычный облик и посмотрел на Кевина и Сиобан, все еще находящихся в положении «стоп». Его коричневые волосы сверкали.
– Ты мне не нравишься, – произнес он, даже не глядя в мою сторону. – И ты знаешь об этом.
– Знаю. – Во рту было странное ощущение, а голос звучал еще загадочнее. – Извини.
Он пожал плечами.
– Да, таков уж этот мир. Иногда он заставляет весьма сильно удивляться.
Он повернулся и притянул меня к себе. Его прикосновение было подобно огню – не то успокаивающее тепло кожи Дэвида – обжигающее пламя. Я попыталась отстраниться, но сейчас это казалось немыслимым. Он положил одну руку мне на поясницу, а ладонью второй прижался к моему желудку.
Слишком близко. Слишком интимно.
Звезды горели в его глазах, подобных бездонному небу. Неизвестному и непознанному. И в них горела страсть, страсть богов, неподвластная для понимания.
