ней.
Жгучая ревность вспыхнула в груди Арабессы при одном воспоминании о том вечере.
– Пустяки, – сказала Арабесса, потирая пятно на грифе своей виолончели.
– Как это пустяки? Ты спасла ей жизнь.
– Возможно, да, – возразила она, взглянув на него. – Мы не знаем, привело бы нападение к смерти или нет.
Зимри рассмеялся.
– Всегда споришь, даже когда тебя пытаются похвалить.
– Просто не хочу, чтобы из меня делали героя, когда на моем месте ты бы повел себя точно так же. Или, если уж на то пошло, любой другой человек, способный на подобный поступок.
Карие глаза внимательно смотрели на нее.
– Хорошо, – ответил Зимри. – В любом случае, знай, что и я, и она тебе благодарны.
Комок, образовавшийся в горле Арабессы, казался слишком большим, чтобы его можно было проглотить.
«И я, и она».
Именно так и должен говорить жених.
Арабесса смогла лишь кивнуть.
В комнате повисла тишина, но Зимри продолжал стоять на месте и не пытался продолжить разговор. Он не сводил с нее глаз, будто изучал каждую черточку, чтобы потом вспомнить или, возможно, никогда не забывать. Печаль наполнила душу Арабессы. Она не желала, чтобы ее забыли.
– Ты хотел поговорить еще о чем-то? – в итоге спросила она, больше не в силах выдерживать его взгляд.
– Несмотря на те великолепные костюмы, которые ты надевала во время выступлений, – сказал Зимри, будто не услышал ее вопрос и просто продолжил делиться своими мыслями, – самое завораживающее зрелище, это когда ты играешь вот так. – Он шагнул ближе, и Арабесса перестала дышать, когда он наклонился и провел пальцами по ее растрепавшейся косе, заплетенной на одну сторону. – Для себя.
Арабесса почувствовала, как румянец заливает щеки и скрытую под платьем грудь, а затем сменяется холодком тоски.
– Зимри, – произнесла она приглушенным от боли голосом, крепче сжав виолончель. – Ты не можешь говорить подобное.
От него повеяло опасностью, он будто бросал ей вызов.
– Но я говорю.
«Да, – с тревогой подумала Арабесса. – И теперь единственное, что я слышу, это твои слова».
– И ты так же говоришь со своей суженой? – Она знала, что было низко напоминать ему о предстоящей свадьбе, но она нуждалась в пространстве. Арабесса хотела, чтобы он отошел, ведь стоило вдохнуть знакомый аромат, как желание притянуть Зимри ближе становилось невыносимым. Коснуться его и прижаться губами к его губам.
Ее комментарий сделал свое дело – лицо Зимри окаменело, и он выпрямился во весь рост, отпуская ее косу.
– Ты отлично знаешь, что мое соглашение с Каттивой – всего лишь договоренность и ничего больше, – произнес он резким тоном. – Почему ты говоришь так, будто дело обстоит иначе?
Арабесса отвела взгляд, посмотрев в угол, где стоял яркий букет антуриумов. Она попыталась быстро погасить все еще переполнявшее ее желание. То самое, причиной которого стал Зимри.
– Я поступила так, чтобы не сделать ничего другого, – призналась она.
Зимри продолжал стоять на месте.
– А ты хотела бы поступить иначе?
– Ты прекрасно знаешь, что так и есть, – немного раздраженно ответила она, отодвигая виолончель, чтобы встать. Ей нужно было отойти подальше. – Рядом с тобой я не могу контролировать эмоции, как бы мне ни хотелось.
Зимри схватил ее за руку, притягивая опасно близко, а затем посмотрел на губы. Его глаза потемнели от голода, хватка усилилась, челюсти напряглись.
– Тогда вперед. – Его слова прозвучали как мягкий гул, настоящее искушение. – Исполняй каждое свое желание, которое касается меня, Арабесса. Ведь они точно не сравнятся с жаждой, которую я испытываю по отношению к тебе.
Ее магия заметалась, тепло вспыхнуло на коже в том месте, где он держал ее.
«Да-а-а, – промурлыкали дары. – Позволь нам поиграть с ним. Пусть он поиграет с нами».
О, силы потерянных богов, как же она хотела дать волю чувствам. Нуждалась в этом. С Зимри она всегда могла позволить себе расслабиться, в его объятиях, его заботливых руках Арабесса могла позабыть обо всем. Он возвращал ее в настоящее, магия Зимри помогала успокоить снедавшее ее беспокойство, распутать клубок ответственности.
Арабесса скучала по умиротворению, которое ощущала рядом с этим мужчиной, по тому, что чувствовала, позволяя ему направлять ее.
– Но что потом? – выдавила она, пытаясь отодвинуться, однако безуспешно. – В конце Затмения звезд ты все равно женишься на другой.
– Да, но лишь на словах, – разочарованно ответил Зимри. – Ты слышала Каттиву. Я свободен. Свободен лишь для тебя. – Его голос был наполнен нуждой, он хотел, чтобы она поняла его. – У нас может быть все. Мы можем быть вместе, и мой брак обеспечит нам защиту, обезопасит тебя и Мусаи. А еще я стану основным владельцем «Макабриса». О нашем союзе не будет знать никто, кроме твоей семьи. Вчерашнее нападение ясно доказало, что ты была права относительно опасностей в Королевстве Воров, когда речь идет о моей публичности. Тебя никогда нельзя связывать с Коллектором.
«Тебя никогда нельзя связывать с Коллектором».
Разумное предположение, но его все равно было больно слышать.
Даже если наедине Зимри принадлежал бы ей, на публике он будет держать за руку другую. Возможно, Арабессе достанется его сердце, но Каттива будет носить его фамилию.
Ревность, которую она почувствовала, увидев, как Каттива прижималась к нему в ту ночь, вновь дала о себе знать.
– И все равно я была бы лишь любовницей, – ответила девушка.
– И многие любят своих любовниц, – возразил он. – Но не зацикливайся на титулах. Ты для меня больше, чем жена или любовница. Ты – мое сердце, Арабесса. Прошедшие дни доказали, что разлука – не выход. По крайней мере, для меня.
Когда она смотрела в его потрясающее лицо, чувствовала его силу, вдыхала знакомый запах, его слова подтачивали ее решимость, угрожая уничтожить.
«Да, – подумала Арабесса. – Существовать так невыносимо. Все равно что быть получеловеком, жить с половиной сердца».
Может, Зимри был прав? Могли ли они жить так? Потерянные боги знали, что их с сестрами жизни были далеки от понятия нормальных. Зачем начинать сейчас?
«Из-за предстоящих тебе испытаний, – прошипел внутри нее голос ответственности. – Трон. Прием по случаю помолвки. Отвлечения убивают. Отвлечения становятся причиной проигрыша. Ты можешь проиграть. Можешь умереть. Не сейчас. Не теперь. Позже. Реши все позже».
– Или я сегодня же могу расторгнуть соглашение с Каттивой, – сказал Зимри, отвлекая ее от раздумий.
– Не говори чепухи! – Она нахмурилась.
– Я абсолютно серьезен.
– Но как же «Макабрис»?
Зимри скривился, на лице промелькнуло раздражение, взгляд стал странным, а затем он отвернулся и уставился в окно.
– Я уже говорил, со временем появится другая возможность. А если нет, – он пожал плечами, – возможно, мне суждено заниматься не тем, что
