Валерка оттолкнул его от окошечка подальше, чтобы кассирша не слышала этого бормотания, и хотел опять обратиться к девушке, но не смог.
– Марина, ты мне не дашь бланк… – Вошедшая к кассирше женщина застыла у порога, увидев Гурьева. – А вам что здесь надо, молодой человек?
Валерка ничего не ответил, удивленный таким вопросом. Мало ли что ему надо. Может быть, он пришел положить на свой счет деньги. А может, хочет впервые воспользоваться услугами этого банка. В любом случае он имеет право стоять около окошечка, и ничего в этом удивительного нет.
– Он Катьку сегодня рано утром обхаживал, – продолжила женщина, обращаясь к кассирше. – Не знаю уж, о чем они говорили! Но потом этот хмырь пришел с огромным букетом цветов, а Катька отпросилась на часок с работы. Я ее теперь заменяю, наверное, на целый день.
Понятно, чем Гурьев покорил доверчивую кассиршу сегодня утром. Валерий даже и не предполагал, что сотрудницы банка вспомнят, что именно он отирался в банке. Тем более что Катерину он проводил до дома и обещал через часок зайти, то есть ее здесь не было.
– Где Катька? – поинтересовалась кассирша, бросая встревоженные взгляды то на Гурьева, то на вошедшую женщину.
– Вы меня с кем-то путаете, – смущенно ответил Гурьев, отстраняясь от окошечка.
Он предусмотрительно схватил паспорт Дадонова и засунул его себе в карман, а я подумала, что нам пора было уходить из банка, чтобы не наделать здесь еще большего шуму.
– Сейчас милицию вызовем, – решительно заявила женщина. – Может быть, он маньяк какой-то!
– Серега! Серега! – встревоженно закричала кассирша, вызывая охранника.
Вот теперь и в самом деле пришло время убегать отсюда. Я толкнула в бок Василия Владимировича, который вообще уже ничего не понимал, схватила под руку Гурьева и бросилась к выходу, таща за собой Валеру.
Подбежав к автомобилю, я резко толкнула дверь, крикнула Косте, что пора отъезжать, и первой плюхнулась на сиденье. Костик с Валеркой знали меня хорошо, поэтому могли мне доверять, а вот Анна Викторовна и Дадонов были ошарашены таким поведением. Мы выбежали из банка с таким видом, что случайному прохожему могло показаться, будто мы приходили не денег со счета снять, а совершить грабеж средь бела дня. Но, как ни странно, за нами никто не гнался, тем не менее Костя поспешно вырулил со стоянки после того, как все разместились в салоне, выехал на проезжую часть.
– Что с вами случилось? – нетерпеливо спросила Анна Викторовна, оглядываясь назад.
– Денег уже на счете нет, мы опоздали! – сообщила я, переводя дыхание. – Кстати, счет на имя Дадонова в банке существует уже почти год, и периодически на него приходят крупные суммы денег, которые затем обналичиваются.
– Вероятно, у бандитов есть доверенность, которую несложно оформить при наличии паспорта, – заметил Валерий. – Что они и сделали год назад, а потом пользовались этим счетом по своему усмотрению. Кстати, кассирша сообщила, что доверенность оформлена на некоего Веденеева Владимира Анатольевича. Надо бы разузнать, кто это такой. Костя, твоим телефоном можно воспользоваться?
Не дождавшись ответа, Валерий схватил трубку и набрал какой-то номер. Телефонный разговор был коротким, и, насколько я могла понять по его содержанию, он звонил в адресный стол, где у него работал какой-то знакомый.
– Да, да… Веденеев Владимир Анатольевич, – торопливо проговорил Гурьев, подмигивая мне. – Возраст?.. Откуда же я знаю… Где-то около тридцати-сорока… Не знаю. Перезвони мне… Номер… Через пять минут?.. Пока.
Я взглянула на Дадонова, который сидел, вжавшись в сиденье и беспомощно оглядываясь по сторонам. Разочарование его было огромным. Кроме того, в его глазах я прочитала недоверие к нам. После сцены в банке, когда Валеру назвали там маньяком, Дадонов, видимо, боялся даже ехать с нами в одной машине.
Мне пришлось успокоить его и рассказать, что мы уже пытались навести справки по этому счету, разговаривали с кассиршей и практически все узнали. Вот только не предусмотрели, что деньги будут так скоро обналичены.
– Вам, Василий Владимирович, надо обратиться в милицию, – посоветовал Валерка.
– В милицию? – испуганно пробормотал Дадонов. – Это еще зачем?
– Расскажете всю историю с паспортом, и пусть менты подсуетятся, – объяснил Валерка.
– Не пойду я в милицию, – промямлил Василий Владимирович. – Не хочу. И вообще не хочу влезать в это дело. Мало ли кто завел на мое имя счет, вот пусть они этим и пользуются, а я к этому делу не имею никакого отношения.
Такого поворота я не ожидала. Дадонов настолько сильно испугался, что отказался от дальнейшего участия в расследовании. Кроме того, он по-прежнему не доверял нам, несмотря на мой рассказ.
– А если при помощи вашего паспорта совершится какая-нибудь серьезная афера? – предположил Гурьев. – Тогда вас вообще могут посадить.
– Мой паспорт при мне, – ответил Василий Владимирович и пошарил у себя в кармане.
Не найдя документа, он растерянно посмотрел на нас и нервно крикнул:
– Я там паспорт оставил!
– Вот это да! Придется возвращаться! – заметила Анна Викторовна.
– Я взял ваш паспорт. – Валера вытащил из своего кармана документ.
Дадонов бросил недоверчивый встревоженный взгляд на Валерия и попросил вернуть паспорт.
– Конечно, возьмите. – Гурьев протянул Дадонову документ.
Василий Владимирович схватил его и крепко сжал в руках. В салоне раздался мелодичный звонок телефона, и Валера потянулся к трубке, но его опередил Шилов.
– Да, слушаю, – ледяным тоном приветствовал собеседника Костя. – Гурьева?.. Он здесь.
Шилов передал трубку Валере, который с нетерпением схватил ее.
– Да! Ну, что там? – торопливо спросил он. – Да, записываю… Двое? С одинаковыми инициалами и по возрасту подходят?.. Давай обоих… Все, записал… Нормально… Счастливо!
Валера отключил телефон, еще раз посмотрел на свои записи и сказал, что в Тарасове проживало два человека со схожими инициалами. Оба – Веденеевы, оба – Владимиры Анатольевичи, оба – среднего возраста. Вот только жили они в разных районах города.
Мы решили поручить розыск Веденеевых Старовойтову, поэтому я сразу же перезвонила в редакцию, где и застала Павла. Каких трудов мне стоило уговорить этого лентяя разведать обстановку по этим адресам – это другой вопрос, но в результате Старовойтов согласился, намекнув на то, что я у него теперь в долгу. Я пообещала Пашке, что подъеду к концу рабочего дня.
– А я домой! – решительно заявил Василий Владимирович недовольно, предполагая, по-видимому, что мы будем возить его с собой.
– Хорошо, – согласилась я, поняв, что уговаривать Дадонова о том, что он вправе заявить в милицию, было бесполезно.
Он бы все равно не поверил мне. В принципе ему с самого начала не хотелось втягиваться в это дело, и если бы не деньги, то Василий Владимирович никогда и не поехал бы с нами. Он думал, что с денег на счете и ему что-то перепадет, а теперь уже все было бессмысленно.
Шилов подвез до дома Дадонова и высадил его у подъезда. Я дала ему номер своего телефона, чтобы он звонил, если что-то случится, хотя сама понимала, что сей субъект уже давно никому не нужен. Если целый год преступники пользовались счетом, оформленным на его имя, а тот и в ус не дул, то сейчас тем более к нему никто не проявит никакого интереса.
Я спросила у Дадонова, где находится ЖЭУ, и тот показал на торец дома, первый этаж которого занимало жилищное управление.
– Прижучим паспортистку? – уточнил Валерка, наблюдая, как Дадонов торопливой походкой топает к своему подъезду.
Я одобрительно кивнула. Другого выхода у нас и не было. Оставалась только эта тоненькая ниточка, которая могла вывести нас на Воробьева. Смущало только то, что со времени обмена сгоревшего паспорта на новый прошло около года, и паспортистка вряд ли вообще помнит всю эту историю. Хотя, если она воспользовалась своим положением и дала на время кому-то чужой паспорт, помнить об этом она должна. А что, если она так делает постоянно? Дает на время документы из сейфа предприимчивым людям, которые по этим данным открывают предприятия, заводят лицевые счета, покупают оружие?.. Перечислять можно бесконечно. Но в том, что паспортистка воспользовалась возможностью подзаработать, я не сомневалась.
Минаева и Шилов остались около машины у подъезда Дадонова, а мы с Валеркой пошли в ЖЭУ, находившееся в первом подъезде стандартного пятиэтажного дома. К нему вела невысокая полуразвалившаяся лестница, по которой и подниматься-то было страшно. По-видимому, эта лестница символизировала заботу работников жилищного управления о вверенном им участке.
В кабинет к паспортистке стояла недлинная очередь. Перед нами оказалось три человека, которые в ряд сидели на стульях у стенки, но я все же поинтересовалась, кто последний.
– А ты, милочка, сегодня уже туда не попадешь, – добродушно предсказала бабуля, не отвечая на мой вопрос. – Она работает до двух часов, а сейчас уже половина.
