– А ты, милочка, сегодня уже туда не попадешь, – добродушно предсказала бабуля, не отвечая на мой вопрос. – Она работает до двух часов, а сейчас уже половина.
Я взглянула на часы: старушка была права, но тем не менее я присела на один из стульев, решив, что эта пожилая женщина и была последней.
– Тебя не примут, – опять обратилась ко мне бабушка, увидев, что я не собираюсь уходить.
– А она и без очереди пролезет мимо вас, Аграфена Павловна, – заметил тщедушный старичок с палочкой.
– Пусть только попробует! – угрожающе зашипела старушенция, демонстративно отодвигаясь от меня. – Лариска тут быстро порядок наведет: она уже выглядывала и видела, кто ее поджидает.
Я возмутилась таким разговором, но подавила в себе приступ гнева, сказав как можно спокойнее:
– Я зайду в кабинет только после вас. Не переживайте!
Сидящий первым молодой человек усмехнулся, так как он тоже относился к молодежи, и обрадовался, что я дала хоть какой-то отпор старушке. Как это было ни странно, но дальше этой перепалки разговор не пошел. Старушка насупилась, старичок уставился на дверь кабинета в ожидании, когда выйдет очередной посетитель. Так прошло минут десять.
– Что они там? Умерли, что ли? – задался вопросом старичок и встал с места.
Подойдя к двери, он приоткрыл ее и поинтересовался:
– Лариса Алексеевна, вы еще долго?
Ответа паспортистки я не слышала, но, наверное, он был не совсем цензурным, так как старичок сразу же захлопнул дверь и с недовольным видом сел на прежнее место.
– Это еще что! – многозначительно протянула бабушка. – Я в прошлый раз здесь три часа проторчала. К Лариске ее подруга приходила, и они там без зазрения совести чаи распивали. Очередь была огромной, а эта Танька никак не уходит. Я несколько раз заглядывала, а им хоть бы что. У нее там не Танька опять?
– Не-а, – со знанием дела ответил старичок, ковыряясь палкой в потертом линолеуме на полу. – Таньку я тоже видел. У нее там другая. Если бы это была ее подруга, то мы бы здесь не сидели.
На эту болтовню я не обращала внимания, задумавшись над своими проблемами, но тут Валерка толкнул меня в бок.
– Ира, а может быть, это та самая Татьяна? – шепотом спросил он.
– Какая? – не поняла я.
– Балашова! Любовница Воробьева! – уточнил Валерка.
– Мало ли на свете Татьян, – отмахнулась я. – Но уточнить можно.
В этот момент дверь в кабинет отворилась, и в коридор вышла немолодая женщина, которая сразу же проследовала к выходу. После ее ухода очередь задвигалась быстрее. Молодой человек пробыл у паспортистки не более минуты. Старичок задержался немного больше, а бабуля вышла ровно без пяти два.
В коридоре оставались только мы с Валерой. Я без стука вошла в кабинет первой и поздоровалась с молоденькой миловидной женщиной, которая сидела за широким рабочим столом.
– Вы по какому вопросу? – поинтересовалась она, с интересом посмотрев на нас с Гурьевым.
– Мы к вам с серьезным разговором, – сообщила я и первой села на стул напротив стола, не спросив разрешения.
– Слушаю вас, – с готовностью ответила Лариса Алексеевна, откладывая в сторону бумаги, которые держала в руках.
– Около года назад вы занимались оформлением паспорта некоего Дадонова Василия Владимировича, – начала я, внимательно наблюдая за реакцией паспортистки, лицо которой оставалось бесстрастным. – Вам нужно было поставить штамп о прописке. Несмотря на то что на это требуется дня три, не более, вы держали у себя документ в течение месяца…
– А вам какое до этого дело? – насторожилась Лариса Алексеевна. – Мало ли какие проблемы там могли возникнуть? Я уже и не помню. Может быть, Дадонов не предоставил все справки, может быть, я долго ждала решения этого вопроса от начальства. Кто его знает?
– Дело в том, что в этот промежуток времени было совершено серьезное преступление, которое теперь висит именно на Василии Владимировиче, так как преступники воспользовалась его паспортом, – сообщила я и заметила, как паспортистка вздрогнула при упоминании о преступлении.
– Я ничего об этом не знаю, – поспешно открестилась она.
– Теперь знаете, – уточнил Валерий, который оставался в дверях.
– А что за преступление? И какое отношение вы имеете к этому делу? – с интересом спросила паспортистка.
– К этому делу имеете отношение вы, – ответил Гурьев грубовато. – И если будете упираться, то мы вызовем милицию. Кстати, вот и телефончик у вас есть.
Гурьев кивнул на телефонный аппарат на столе паспортистки. Лариса Алексеевна вся напряглась, обдумывая ситуацию. Я осматривала ее кабинет, который на меня произвел еще более удручающее впечатление, чем лестница и коридор. Ремонта не было, наверное, несколько лет, поэтому обои были грязно-серого цвета, а линолеум был вырван клочьями. К тому же в кабинете пахло какими-то лежалыми мокрыми тряпками, как мне показалось, из шкафа, стоящего у стены, дверь которого была приоткрыта, и я заметила, что в нем хранился всякий хозяйственный инвентарь.
– А что вам вообще-то от меня нужно? – спросила паспортистка, вставая со своего места и беря пепельницу из того же шкафа.
Лариса Алексеевна не постеснялась нас и закурила.
– Даже если и придут с проверкой, то ничего не смогут доказать, – сказала она, заметив, что мы не торопимся отвечать на ее вопросы. – Я вам уже объяснила, что, если я не могла оформить прописку раньше, значит, у меня были на то основания.
– Но паспорт же был у вас в руках, поэтому вы могли им воспользоваться в преступных целях, – заметил Валерий.
– О чем вы говорите? Зачем мне это нужно? – крикнула Лариса Алексеевна.
– Вы кому-то отдали на время паспорт Дадонова за определенную сумму денег, – предположил Валера. – А за это привлекают к уголовной ответственности. К тому же не забывайте, что было совершено серьезное преступление.
– Но я не виновата, – твердила Лариса Алексеевна.
– А не мог ли кто-нибудь у вас выкрасть документ? – поинтересовалась я.
– Нет, – уверенно ответила она и затушила бычок в пепельнице, тут же вытряхнув ее над мусорным ведром. – У меня все документы хранятся в сейфе, к которому доступ имею только я. Я всегда сейф закрываю, даже если ненадолго выхожу из кабинета.
– Значит, кто-то в вашем присутствии забрал паспорт Дадонова и незаметно подкинул его обратно, – предположил Гурьев.
– При мне? Кто же при мне на такое осмелится? – возмутилась Лариса Алексеевна. – У нас с этим строго. У одной моей подруги, кстати, она тоже работает паспортисткой, однажды остался сейф без присмотра, и у нее выкрали какие-то бумаги, так ей за это так влетело…
– Татьяна? – поинтересовался Валерий.
– Что Татьяна? – не поняла намека паспортистка.
– Вашу подругу зовут Татьяна? – переспросил Гурьев.
– Нет, – ответила Лариса Алексеевна. – Танька вообще работает не здесь.
– А почему она у вас частенько сидит на работе? – строго спросил Валера со знанием дела, вспомнив, о чем разговаривали бабушка со старичком перед дверью кабинета.
– Просто так заходит, – отмахнулась Лариса Алексеевна, но тут же спохватилась: – А откуда вам о Татьяне известно?
Мы с Валеркой промолчали, чтобы не раскрывать свои карты. Пусть Лариса Алексеевна думает, что нам известно гораздо больше, чем ей могло показаться.
– Вы давно знакомы с Татьяной? Как ее отчество, фамилия? – уточнил Валерий.
– Балашова Татьяна Алексеевна, – ответила паспортистка, и мы с криминалистом чуть не вздрогнули от неожиданности.
Надо же какая удача! И пусть теперь хоть кто-нибудь скажет, что эта Татьяна никакого отношения не имеет к криминальным делам Воробьева. Именно она и утащила паспорт!
– Таня мне больше чем подруга, – рассказывала Лариса Алексеевна. – Мы с ней сводные сестры. У нас отец один, а матери разные.
– Это как же получилось? – крякнул Гурьев от еще большей неожиданности.
– Ничего необычного в этом нет, – хмыкнула Лариса Алексеевна, поразившись такой реакции Валерки. – Мой отец в молодости был женат на другой женщине. У них родилась дочь Татьяна, потом они развелись. Он женился на моей матери, а затем родилась я.
– И вы в хороших отношениях со своей сестрой? – с удивлением спросила я.
– В прекрасных, – удовлетворенно сказала Лариса Алексеевна. – Мы с Танькой знали друг друга с детства. Отец никогда не терял связей со своей первой женой. Брал Татьяну к нам на выходные. Мы ходили в парк, цирк, театр, практически все время проводили вместе. Соответственно и подружились!
– И у Тани никогда к вам не было зависти?
– С чего бы это?! – многозначительно сказала Лариса Алексеевна. – Она никогда не была обделена вниманием отца. Он всегда покупал ей шмотки, игрушки, иногда даже больше, чем мне. Отец считал, что Татьяне не хватает его внимания, поэтому старался восполнить его таким образом. Татьяна это прекрасно понимала и была очень благодарна отцу за такую заботу. Папа, кстати, недавно умер, и Татьяна со своей матерью были на его похоронах.
