Сама Варя не сомневалась, что рано или поздно мужа захомутает новая подруга и он, смущаясь и запинаясь, попросит у нее развода. Но Роман совсем иначе представлял себе эту отсрочку. Кажется, ему дали шанс. И он докажет Варваре за это время... Что именно он собирался доказать, было пока не ясно. Но во всяком случае никаких мечтаний о свободе у него не было. Зачем она ему, эта хваленая свобода? Без Варьки и сына он уже не представлял себе жизни.
Утром Варя с ребенком вернулась домой. Да, эта квартира стала ее домом. Она поняла это, переступив порог. Прасковья Ивановна со слезами бросилась ей навстречу: они с Раечкой потеряли надежду, чего только не передумали. Из кухни бурей вылетела Раиса и выхватила у нее Сережу.
— Варенька, дорогая, какое счастье, ты вернулась! — воскликнула свекровь. — Ты помирилась с этим негодяем? Я тебе все объясню, детонька.
— Все в порядке, Раиса Андреевна. Вы же видите — я здесь, — уклончиво отвечала Варя.
— Эта стерва не давала ему проходу, сама вешалась на шею. У нашего осла просто не хватало характера ее отвадить. Уверяю тебя, об измене у него и мыслей не было, он слишком глуп для этого, — затараторила Раиса. — Спроси у Марианны, она подтвердит. — И вдруг, пригрозив почему-то пальцем Прасковье Ивановне, свекровь добавила: — Я и его самого скоро выгоню из дому!
Услышав эти страшные слова, бабуля зарыдала в голос. Ей жалко было непутевого внука, его забубенную головушку. Варя обняла бабушку, утешала ее. Раиса продолжала метать громы и молнии. А Сережа, с которого так и забыли снять комбинезон, с удивлением наблюдал за этой сценой широко раскрытыми светлыми глазенками. Этот двухлетний человечек был удивительным созданием. Он никогда не плакал, не капризничал, умел сам с собой играть и часто с неодобрением следил за жизнью взрослых, полной нелепостей и абсурда.
Женщины обнялись, расцеловались и все вместе отправились на кухню пить чай. Варя рассказала, что они втроем гуляли на бульваре, потом Ромка простился с ними у парадного и помчался к третьей паре в институт. Бабуля перекрестилась и торжественно взглянула на невестку. Раиса подумала и тоже перекрестилась. Молодые вместе гуляли с малышом, вместе приехали домой — это был верный знак полного примирения.
Наконец-то в квартире наступила тишина. Ушла свекровь. Бабуля прилегла у себя в комнате, измученная событиями последних дней. Сладко спал Сержик. Только Варе предстояла трудная и не совсем безопасная работа. Нужно соблюдать предельную осторожность, чтобы не услышала за стеной бабуля и не проснулся Сержик.
Варя растащила широкое супружеское ложе на две ровные половинки, отгородила себе уголок старинной ширмой и отерла лоб. Никогда ей не приходилось переставлять мебель. Бабуле она скажет, что этот монстр занимал всю комнату, а ей нужно место для швейной машинки и стола. Варя решила всерьез заняться портняжным ремеслом.
Глава 19
Олег Градов вернулся домой часов в девять вечера. В дверях он споткнулся о Галинину сумку.
Олег отодвинул ее ногой.
В квартире было тихо, темно.
Он вошел в комнату, щелкнул выключателем.
Галя сидела в кресле. Она даже не шелохнулась, увидев Олега, только повела глазами в его сторону и сразу устало прикрыла веки.
Кисти рук безжизненно свисали с подлокотников кресла.
Олег стоял в дверях и молча рассматривал жену.
Лицо ее обуглилось, почернело, как будто она вернулась с похорон близкого человека. Оно выражало крайнее утомление и такую безысходную печаль, что у Олега, который сейчас испытывал то же самое, дрогнуло сердце от жалости.
— Здравствуй, — сказал он.
Галя пошевелила губами, будто силясь что-то произнести в ответ.
В комнате была разлита та же безнадежная тишина, что встречала Олега в последние дни.
Он сел в кресло напротив нее и произнес:
— Ну как, отдохнула?
Галя открыла глаза, посмотрела на него отсутствующим взглядом, разлепила губы и прошелестела в ответ:
— Я жила у своего любовника.
— Я знаю.
Эти слова дались ему с трудом.
До последнего в нем теплилась надежда, что Галя вернется и каким-то образом сумеет объяснить ему свое отсутствие в Величкове. И только проговорив «я знаю», он до конца осознал, что это означает крах, разрыв.
— Откуда ты знаешь? — как будто издалека прозвучал вопрос.
— Я съездил в это самое Величково, — отозвался Олег.
— Понятно.
Говорить теперь стало не о чем, и все-таки Олег спросил жену:
— Почему ты так плохо выглядишь?
— Зачем тебе? — устало отмахнулась Галя. — Ты выглядишь не лучше меня...
— Я мужчина.
— Ты как будто хочешь предложить мне помощь? — через силу усмехнулась Галя.
— Если ты в ней нуждаешься.
Галя засмеялась сухим, безжизненным смехом:
— Чем показывать мне свое благородство, лучше бы, что ли, избил меня. Вот это была бы самая лучшая помощь.
— Ты отлично знаешь, что я на это не способен.
Галя прикрыла глаза рукой:
— А жаль. Знаешь, ты лучше его, несравнимо лучше. Но я его люблю.
Олег отправился на кухню, чтобы проделать все то, что он обычно делал, возвращаясь из рейса, — сварить себе кофе.
«Похоже, на ее долю тоже надо сварить кофе», — подумал он.
Что-то здесь было непросто. Кажется, самая банальная ситуация измены, подлого предательства, ножа в спину, но ощущение у него было такое, будто рукоятка этого ножа торчит под ее лопаткой.
Он вернулся с двумя чашками кофе, одну поставил перед Галей, вынул из кармана куртки, которую даже не успел снять, пачку сигарет, протянул ей:
— Кури в комнате, если хочешь...
Галя отняла от лица руку и посмотрела ему прямо в глаза:
— Мне нельзя. Я беременна. От него.
Вот даже как...
Теперь впору было Олегу зажмуриться, чтобы ничего не видеть, и заткнуть уши, чтобы ничего не слышать. На это что-то надо было отвечать, и он произнес:
— Кто он?
— Зачем тебе?..
— Выпей кофе, — сказал Олег. — Приди немного в себя. Если хочешь, все расскажи мне, если нет — не рассказывай. С тобой что-то не то, Галя...
Олег вышел на балкон покурить.
Он, как ни странно, почувствовал, что с того момента, как встретил несчастный, затравленный взгляд Гали, в нем произошла какая-то спасительная перемена.
Не потому, что вид ее страданий мог утешить его, насытить его мстительное чувство. Он был не из тех, кому страдания другого человека, даже подло поступившего с ним самим, могут доставить удовольствие.
Олег как будто прозрел, понял про себя самое главное...
