– Привет… красавчик.
«Красавчик» застыл, глядя на меня суженными глазами, и резко выдохнул, а то, что его сердце, как и мое, забилось значительно быстрее, я сейчас отчетливо ощущала. Гормоны всего мира, объединяйтесь, называется! Наши общие явно праздновали победу. И повинуясь нестабильный атом ведает чему, я позволила рукам соскользнуть ниже и уместила ладошки на его груди… Сердце воина билось все быстрее, быстрее, быстрее… А когда я чуть повела ладонями, из-за крепко стиснутых губ раздался глухой стон. И как-то вдруг совершенно жизненно важно стало накрыть этот стон своими губами, прижаться к нему и, забыв обо всем, целовать, и целовать, и…
Я потянулась и прижалась к его губам. Воин фыркнул, я тоже. Совсем забыла про капюшон, который до носа лицо закрывал. С головы-то он в процессе обнимашек сполз едва ли не до ушей, а вот рот прикрывал. Рванула тесемочки, сделала глубокий вдох и повторно потянулась к блондину.
– Не… – начал он, но было уже поздно.
Я прикоснулась губами к его губам, замерла на мгновение и осторожно, едва касаясь, поцеловала, чувствуя, что совершенно теряю ощущение окружающего пространства и уже не соображаю, кто я, где я, как я, почему я и зачем я… И я ведь не выпила ни капли, а чувство такое, словно уносит меня на волне опьянения…
– Женщина, – простонал воин.
– Мм? – ответила я, не соображая своим затуманенным сознанием абсолютно ничего.
– Маленькая моя, – простонал он повторно, стискивая меня в объятиях.
Бракованный навигатор, я была готова повторно испытать всю гамму неприятных последствий после этого мужчины, лишь бы он овладел мною снова. И уже неважно где – у стены или на этом самом животном, только бы его руки вновь коснулись моей обнаженной кожи, губы сладко целовали, а каждое движение возносило куда-то выше звезд…
Но воин вдруг отстранился, и я услышала тихое:
– Прекрати.
И я остановилась. Отпрянула от него, кажется, покраснела, а потом… потом вспомнила, где я, что я, с кем я и вообще… Как-то вдруг стало неуютно, неприятно, стыдно и даже холодно. Словно озноб охватил. А гормоны со своей революцией были не просто подавлены, я им серию репрессий устроила. Да что со мной творится? Я же вообще соображать перестаю!
В это время тар-эн потянулся, достал что-то из сумки у седла, затем развернул и набросил мне на плечи, как оказалось, тонкое, но теплое покрывало.
– Тебе холодно, – почему-то произнес он.
Затем тронул свое животное, и мы медленно поехали… куда-то. А куда?
Я грустно вздохнула, зябко обхватила плечи руками, осмотрелась и, судя по всему, начала медленно приходить в себя.
Спустя метров двести я решила спросить:
– Куда мы едем?
Вместо ответа воин резко натянул на меня мой же капюшон, потом и затянул тесемки, скрывая мои губы. Удивленно посмотрела на него и поняла, что у него гормональная революция все еще продолжается. Причем в отличие от моей, жестоко подавленной, она у него в полном разгаре. Ну, тот факт, что он загорается медленнее, зато горит ярче, интенсивнее и дольше меня, мы выяснили еще тогда в Шоданаре. Вот и сейчас тар-эн тяжело дышал, старался не смотреть в мою сторону, и в то же время его левая рука прочно уместилась на моей талии, удерживая, сдерживая, придерживая… в общем, ясно, что теперь нестабильный атом отпустит.
Он заметил мой взгляд и хрипло произнес:
– Я очень зол на тебя. Очень. Я оставил тебя на несколько минут, исключительно чтобы поторопить эйтну, а по возвращении обнаружил пятна крови и изрезанную палатку. Первой мыслью было: «Хассар Айгора мне отомстил», но Гарданг, осмотрев следы, подтвердил мои опасения – ты ушла сама. Как? А главное – зачем?
Дернув капюшон, вообще сняла его и спокойно ответила:
– А что мне нужно было – тебя дожидаться?
– Да! – прорычал практически. – Тебе, невероятное порождение чужой цивилизации, нужно было просто дождаться меня, как я и сказал!
Ого!
– Извини, – ехидно протянула я, – у меня были другие планы на вечер.
Воин, который до этого старался на меня не смотреть, теперь просто прожигал взглядом. Затем я услышала ледяное:
– Извини, у тебя больше не будет планов ни на вечер, ни на утро, ни даже на день.
Это к чему было сказано?
– То есть ты меня убьешь? – возмутилась я. – За что?! За секс?! Так ты сам этого хотел, я не настаивала, у меня вообще планы поменялись на тот момент, и я с невинностью расставаться передумала.
Смотрю на него большими обиженными глазами, тар-эн смотрит в ответ зло, но несколько потрясенно.
– Я не собираюсь тебя убивать, – с глухим раздражением произнес воин.
– Тогда как понимать твое «Извини, у тебя больше не будет планов ни на вечер, ни на утро, ни даже на день»?
– Буквально.
– Что значит «буквально»? – возмущенно интересуюсь. – Мне что, вообще уже больше ничего не планировать?
– Да, – последовал скупой злой ответ.
– В каком смысле? – не поняла я.
– В прямом.
Разговор глухого с немым. Я простонала, потерла лицо, задумалась, припомнила его решительное «Я нашел тебя» и догадалась:
– Ты меня к себе везешь?
– Да. – А злиться перестал, видимо, радуясь моей догадливости.
– И зачем?
Тар-эн взял мою руку, положил на… в общем, положил на кое-что и глухо спросил:
– Не догадываешься?
Какие догадки, тут все кристально ясно… Руку отдернула прежде, чем гормоны взбунтовались по новой. Но жарко стало… опять. И желание сбежать почему-то испарилось! И это при том, что я по идее должна возмутиться, оскорбиться и вообще… По морде ему заехать, что ли? Посмотрела на его морду… поняла, что, если буду смотреть и дальше, вместо мордобоя будет поцелуй, и потому вернулась к нашей беседе:
– Так, – я даже руками обмахиваться начала, ибо реально жарковато стало, – а что потом?
Молча взял мою руку и положил на…
– Это я уже поняла. – Ладонь, правда, убрала уже медленнее, но убрала. – А потом?
Молча взял мою руку…
– Нет, ну ты издеваешься?!
И положил на…
– Слушай, воин! – Отдернула руку, сижу злая и опять до крайности возбужденная, причем сама не знаю, с чего бы. – Я уже поняла, ты готов к труду и обороне, но не стоит переоценивать свои возможности, хорошо?
– Переоценивать? – вопросили у меня. – Женщина, ты не ведаешь традиций Иристана. Традиции предписывают не брать женщину до заката светила и беречь ночью, овладевая не более двух раз, так как тар-эн способен на большее… на гораздо большее. Традиции Иристана защищают женщину.
– Да неужели? – делано изумляюсь я и ехидно добавляю: – А что, заставлять женщину лапать воинское достоинство – это тоже в традициях, да?
Не ждала ответа, но он все же ответил:
– Нет.
– А мы честные, оказывается, – иронично протянула я.
– Да.
– А уж какие многословные.
– Да.
Мы помолчали. И вдруг он снова взял мою руку и положил на…
– Да я уже ни о чем не спрашиваю! – возмутилась я.
– А жаль. – Но поверх моей руки еще и свою положил, видимо, чтобы уж наверняка.
Сижу, смотрю на его лицо в полумраке, ощущаю… все, что можно ощутить… гормоны опять бунт поднимают… Идиллия.
И вдруг:
– Гррр! – издало нечто под нами.
«Шерстюсик!» – догадалась я.
Воин тоже о чем-то догадался и резко достал меч. В этот миг животина, на коей мы ехали, поднялась на дыбы и… И этого мне и надо было!
Рывок, я подскочила, схватилась за одну из лиан и в мгновение взобралась сначала на лозу, а затем и на крышу. В процессе подъема уронила туфлю, но меня утрата не беспокоила.
Взобравшись на плоскую поверхность, я стремительно извлекла пакет с кроссами, обулась секунд за двадцать и рванула вперед, отчаянно вспоминая маршрут следования. Перепрыгнув на третье здание, тихо приказала:
– Ко мне!
И замерла, осознавая, что воин, и так уже проявивший недюжинные способности, может без труда догнать, но ведь шерстюсика жалко. И каково же было мое удивление, когда в темном проулке подо мной мелькнула белая тень, затем животное абсолютно без напряжения взобралось по отвесной стене и в следующую секунду ткнулось носом в мое ошарашенное лицо.
– Уау! – только и выдала я.
А затем было уже не до восхищений – на крыше соседнего здания показался тот самый воин!
И этот самый воин, чуть пригнувшись, явно готовясь к прыжку, произнес:
– Так, значит, не тьяме, да? Клан МакДрагар, я полагаю?
МакВаррас вообще-то, но зачем ему об этом говорить. Скрестив руки на груди, я задумчиво посмотрела на Икаса. Глядя на зверя, прошептала: «Спрячься» и просто обалдела, когда шерстюсик подчинился, исчезнув в густой зелени лозы, обильно покрывающей стену этого здания. Осмотрев данную стену, я поняла, что смогу просто спрыгнуть вниз, и на уровне третьего этажа от земли, схватившись за лиану, также скрыться. Данный путь к спасению был признан вполне удобным, и я решила побеседовать-таки с некоторыми причинами моих гормональных бунтов, крышеубеганий и вообще с моим первым мужчиной, в конце концов.
