Для начала нужно дать знать жителям Большого мира, что в жалкой точке кто-то копошится и рвется наружу. (А если таких точек в их мире – без счета? Нет, лучше я пока не буду об этом думать.) Может быть, они помогут, откроют «звездные врата»? Подскажут правильную дорогу к бессмертию… Отправить им обычную радиоволну невозможно, остается материальная посылка. И все же язык послания просто обязан иметь ясную спектральную основу, иначе отличить его от природного шума никто не сумеет. Частота сигнала должна принимать несколько… нет, лучше два фиксированных состояния – 0 и 1. Двоичный код, отец всех коммуникаций!
Это будет мой позывной, и никакой информации я в него, конечно, вкладывать не стану – слишком громоздко и затратно. Может быть, потом дойдет черед и до зондирующих (логических, субъективных и т. п.) сигналов. Да поймут ли меня «боги»?.. Вообще-то они, наверное, поймут, а вот смогу ли я осмыслить их ответное послание, когда оно придет? Впрочем, об этом лучше размышлять уже потом, при наличии ответа. Святой Слайфер, и о чем я думаю? Как будто точно уверен, что в 10-мерном континууме существует хотя бы один носитель разума, интересующийся микроскопической (более того, невидимой) пылинкой моей Вселенной… Прочь сомнения!
– Принеси со склада всеволновую камеру, – приказал я «Нептуну».
– У нас они закончились, – сообщил он, сверившись с каталогом. – Все помещения ими уже оборудованы, мастер.
– Закажи у моего поставщика!
Если «боги» в состоянии познавать окружающий их мир и его закономерности, то смогут понять и мой сигнал, не содержащий никакой семантической информации. Очевидно, 0 должен представляться нейтроном, а 1 – ионом дейтерия, то есть одна и две частицы соответственно. А пока негэнтроп оформляет заказ и расплачивается, можно слетать в газовую туманность, чтобы отправить по дороге послание. Правда, жаль времени на выход в космос и потерянные на возвращение часы, но что поделать, если все текущие настройки 7-дырокола работают только в чистом вакууме? Надо будет перевести его на стационарный режим, чтобы можно было путешествовать «без отрыва от дивана», как говаривали предки. Значит, следует выписать из Транспортной Комиссии отдельную программу для компьютера «Пионера» – а для этого сгодится энтроп.
Хватит ему оды сочинять и на картины пялиться, от расстройства даже космологию забросил.
41-Лея
8/256, вечер. «Динго» как будто ждал пробуждения Никласа, чтобы тут же подступить к нему с тревожным известием.
– Я прозреваю опасность! Нам угрожает белый карлик NDG-08873-LE09-IB/SW-32MJ, Никлас-9! До него всего сорок два парсека, и он находится на конечной стадии эволюции. Я вычислил, что до взрыва сверхновой осталось сто семьдесят шесть лет.
– Больше тебя ничто не тревожит? – хмуро спросил историк.
– Крупная нейтронная звезда приближается к центральной черной дыре нашей галактики, – поразмыслив, кивнула биоформа. – Их столкновение также породит серьезный всплеск гамма-излучения. Случится это уже через тысячу сто лет.
– Паникер…
Никлас отделался от пугливого негэнтропа и подкрепился калориями, готовя тело к погружению в иную жизнь. Решение Геммы-19 наконец-то улеглось в нем холодным осознанием неизбежного и отступило на второй план, а на первый вышло обещание отыскать следы Леонида-1. Самым разумным было бы обратиться к записям его мнемографа, но ими уже занимается ГК… Если они смогут восстановить события, добрый Денис-4 не откажет старому приятелю в просьбе и поделится информацией. Так что лучше все-таки продолжить работу с кассетами «U2».
Ассоциация 16 (из коллекции Деева NGC 69307-3 Леонида-1)
С-роњош5-Эм-41-Лея работала в столичной диспетчерской службе аналитиком, как и все женщины ее семьи. Может быть, ее должность и звучала не слишком емко, зато 41-Лее нравилось, что от нее (в какой-то степени) зависит безопасность государства. Так было до того самого дня, когда почтовый омут выкинул на ее рабочий стол кассету со страшной записью. Это был первый день войны с Лљвву.
Тогда она своими глазами увидела, как из развернутого пространства возникает легкий боевой крейсер чужих, чтобы спустя час оставить от первого пограничного столба разлетающиеся атомы. Экстренное сообщение с пугающими кадрами, запаковавшись в капсулу, почтовым омутом умчалось в столицу. Сейчас-то уже, очевидно, от наблюдательного поста в этом секторе границы не осталось уже ничего.
Разумеется, 41-Лея никак не выказала своего отношения к этой записи и вообще к событию, ограничившись кратким докладом старшему оператору своего сектора границы. Только потом, во время перерыва, вместо приведения в порядок гребешка стала зачем-то глядеть в маленькое зеркальце, подаренной ей 38-Батом.
– Чего это ты? – 33-Тая уже наводила на зубки блеск, поглаживая их мягкой абразивной шкуркой. Перед ней тоже стояло зеркало, только намного более крупное, в зеленой пластиковой рамке. Подруга еще не знала о войне, потому что доклады, как обычно, передавались старшему оператору наедине, в начальственном кабинете. Мало ли что могло случиться в твоем секторе границы? Ну, вышел из строя спутник с инфракрасной камерой, или солнечную батарею зацепил шальной метеорит…
И хозяйка операторской никак не обеспокоилась, только молча поджала губы, покрытые толстым слоем дорогой черной помады.
– Нездоровится, – вяло проговорила 41-Лея.
Она едва высидела до конца смены: настолько сильно ей хотелось выйти из Министерства Территорий. Она даже не откликнулась на предложение подруги посидеть в «министерском» кабачке на углу их проспекта и соседней улицы, чтобы покрасоваться перед командировочными из провинций. Затолкав в модную синюю сумочку рашпиль, монокуляр и мягкую ветошь для наведения лоска на чешуйки, она прыгнула в скоростной лифт и поднялась в шумный вестибюль. Девушки ее смены уже торопились вон, на ходу подкрашивая когти и расчесывая гребешки. Проходя мимо большого настенного зеркала, 41-Лея оправила юбку (не торчит ли кончик молодого хвоста?) и вышла на оживленный, придавленный низкими тучами проспект. Сверху сыпалась прохладная смесь снежинок и капель воды, и девушка накинула на голову прозрачный капюшон. Воздух гудел от нескольких рядов машин, по-столичному торопливых и мощных – они словно в панике перестраивались по вертикали, торопясь занять выгодную траекторию полета. Лужи перед министерством то и дело вскипали от потоков горячего пара, когда машины садились на свободные пятачки асфальта, чтобы принять пассажиров. Те, кто рискнул воспользоваться сегодня своим транспортом, поднялись на государственную стоянку, не выходя из здания.
А 5-Эм забыла заказать такси, и теперь была только рада. Некоторые коллеги в недоумении поглядели ей вслед, когда она обогнула публичную парковку по желтой линии и отправилась пешком, небрежно придерживая над гребешком прозрачный капюшон. «Неужели никто не знает, что сегодня началась война? – рассеянно думала она, совсем не слыша рекламу. – Они ничего не боятся, ведь где-то на пограничных базах дежурят лучшие войска во Вселенной, наши солдаты и офицеры».
Однажды, недели две назад, в компьютерной сети Министерства Территорий случился какой-то сбой, и вместо стандартной координатной сетки на монитор перед 41-Леей выпало необычная табличка с заголовком «Связанные службы». Девушка сперва испугалась, а потом вспомнила, как утром старший оператор предупредила всех аналитиков о том, что «в связи с отладкой нового ПО возможны кратковременные сбои в работе сервера». Пугаться не стоит! 41-Лея и успокоилась. Если бы нынче дежурила 33-Тая, они бы с ней просто поболтали о покупках и парнях из кабельного сектора (все девушки аналитического сектора завидовали их красивым зеленым халатам), но 33-Тая развлекалась с очередным партнером или спала. Поэтому 41-Лея поглядела на монитор внимательнее и прочитала надписи мелкими буквами: «Структура управления», «Высшие функции терминатора», «Рассредоточение средств»… Ничего не понятно. Только одна строка показалась относительно ясной: «Персонал пограничных баз».
От нечего делать 41-Лея выбрала ее, потом настороженно огляделась. Не противозаконно ли то, что она делает? Но камеры слежения на потолке тихо гудели, вращая глазами, и ни одна не готовилась взвыть сиреной. Сначала девушка поискала знакомых парней из своего бывшего училища при Министерстве Территорий, настукивая их имена, потом вспомнила поселковых ребят, с которыми бегала к излучине реки в сумерках. С К-роњош6-Эф-52-Тимом она даже целовалась, почему-то царапая язык об его резцы. Помнится, она тогда решила, что это занятие возбуждает только в фильмах про любовь.
Фотография повзрослевшего 52-Тима обожгла ей зрачки. Зрело торчащие уши, густой гребешок, крепкие чешуйки на гладких щеках… Уже совсем не мальчишка. «Интересно, хвост у него по-прежнему тугой и короткий? – смущенно подумала девушка, вспомнив, как они давали друг дружке подержаться за бугорки на спине, спрятавшись в зарослях у излучины. И почти не удивилась, прочитав сопроводительный файл. – Он служит в моем секторе… Пограничная база 38°23′97''».
