Я лежала на земле и слышала, как мерзавцы заводят машину, как выруливают в переулок и уезжают. Свет фар лишь один раз сверкнул мне в лицо, и из глаз, закрытых от невыносимой боли, брызнули слезы. Я не плакала, слезы сами катились по щекам. Этот подонок угодил мне в нос. Просто ударил, сел в машину и уехал. А ведь мало дал. Надо было сильнее. Только по своей вине я очутилась на земле с разбитым носом. Сидела бы тихо, не высовывалась и, возможно, все бы обошлось.
Когда боль стихла, я поднялась с земли. На зубах скрипел песок и чувствовался ржавый привкус крови. Вся рубашка и руки перепачканы – темные кровавые разводы были видны даже в темноте.
Самое ужасное, я не знала, что мне делать дальше. Ночь – не лучшее время для посиделок в обгоревшем квартале, да еще когда по улицам с оружием в руках разгуливают такие подонки. Но идти мне было некуда. Я решила подождать еще немного, а потом… я толком не знала, что буду делать потом. Может, пойду в Центр, если от него еще что-то осталось. Может, обращусь за помощью к патрульным.
Мне было страшно оставаться одной, но я знала – нужно ждать… хотя бы до утра. Если Илья вернется, да еще с мамой, и не застанет ни меня, ни своей машины, нам будет непросто снова найти друг друга.
Чтобы не попасться на глаза каким-нибудь отморозкам, нужно было где-то укрыться. Обгоревшие дома – не апартаменты, конечно, но других вариантов не было: либо там, либо «отель тысяча звезд» над головой. Поразмыслив, я решила, что могу просто не услышать Илью. Кричать он вряд ли станет, тем более, если будет с мамой. Так что нужно было ждать на улице, недалеко от того места, где Илья оставил машину.
Пока я искала убежище, начался дождь. Мелкий и противный, но под такой моросью можно вымокнуть и околеть от холода до утра. Я подошла к ближайшему дому, и, стараясь не смотреть в черную пасть сгоревшего здания, попыталась поднять выбитую дверь. Ничего не получалось, я только прищемила пальцы и своим кряхтением оживила мертвый квартал.
Кое-как мне удалось поднять дверь и прислонить ее к стене дома, соорудив импровизированное укрытие — больше, конечно, похожее на будку, но хоть что-то... Сидеть на сырой земле я не собиралась. Вокруг валялись ошметки пластика, жалюзи и еще какие-то куски не то мебели, не то обшивки дома. Землю под укрытием я застелила одним из таких обломков.
Из выбитого окна прямо на улицу свисала обгоревшая штора. Я дотянулась до края и дернула, отодрав вместе с тканью и кусок карниза. Теперь у меня было чем укрыться. Хоть от шторы пахло не очень приятно, но выбирать не приходилось – холодная ночь пробирала до костей.
Примостившись в своей будке и укутавшись в провонявшую гарью тряпку, я слушала, как по крышке двери барабанит дождь. Мысли путались а, вернее, внятных не было совсем. Я, как бродяга, просто лежала и вслушивалась в каждый шорох ночи. Где-то жалобно мяукала кошка. Наверное, та самая пушистая красавица. Звала хозяев.
Под шум дождя я заснула.
Очнулась на рассвете от тревожного сна. Дождь закончился. Я выглянула из укрытия, но покинутый квартал был по-прежнему пуст. Илья не вернулся.
Ждать его вечно, отсиживаясь в будке, я не могла. Случилось что-то нехорошее. Это было уже не робкое предчувствие, а факт. Меня колотил озноб и начиналась паника: в этом городе, да и во всем округе, больше не осталось знакомых людей, не к кому обратиться за помощью. Илья исчез, Феликс, Ира – неизвестно где.
Глеб! Оставался только он. Другом его не назвать, особенно после нашего разрыва, но только он мог хоть чем-то помочь. Я решила отправиться к нему. Если сдаст меня полиции – и пусть, все равно из всех возможных путей мне светил именно этот. Но возможен и другой исход: вдруг Глеб поможет…
Озираясь, как вор по сторонам, я вышла на улицу, которая должна была вывести меня из квартала на центральную дорогу. Город еще спал. Хотя, наверное, так можно было сказать раньше, еще до моего отъезда в Африку и всей этой истории. А теперь город не спал, а настороженно вглядывался в меня глазницами выбитых окон. Я старалась идти тихо и придерживаться окраины дороги, поближе к домам, но подходить к ним вплотную не решалась – мало ли кто прячется в развалинах. Куда-то же делись люди!
Вскоре я вышла на знакомую площадь и почувствовала облегчение — идти оставалось недолго.
Возле парка, недалеко от моего дома, в тени деревьев притихла патрульная машина. Я заметила ее слишком поздно. Прятаться было бесполезно – патруль тронулся с места и направился ко мне. Посреди пустынной улицы я была как на ладони.
Машина остановилась в нескольких метрах. Из нее вышел крепкий мужчина в грязной синей форме и направился ко мне.
— Вы куда?
— Я? Я иду домой. У меня отобрали машину и избили.
Патрульный подошел ко мне, достал из чехла медицинский сканер и провел над моим животом. Наверное, проверял, беременна или нет.
— Где ваш дом?
— Тут недалеко. За перекрестком через квартал.
— Вы живете одна?
— Да, — соврала я.
— А где ваша машина? Вы сказали, ее угнали?
— Да, двое мужчин вытащили меня из машины, избили и уехали.
— Что вы делаете здесь? Разве не знаете, что комендантский час до девяти утра?
— Я иду пешком с другой части города.
— Садитесь в машину, подвезем вас до дома.
Я согласилась. Все-таки это надежней, чем добираться пешком.
Когда я увидела мой бывший дом, меня начало колотить так, что застучали зубы. Среди пустых домов и заброшенных соседских дворов он стоял бедной сироткой. На минуту мне показалось, что там уже давно никто не живет. Но, подъехав поближе, я увидела плотно завешенные окна и обрадовалась хотя бы тому, что стекла не выбиты и дом не разорен.
Мы остановились у входа во дворик. Я поблагодарила патрульных за помощь и пошла по дорожке к входной двери. Но машина никуда не уезжала. Они ждали, пока я зайду в дом, а может, проверяли, действительно ли я здесь живу.
Во дворе было неопрятно: газон давно не стригли и не поливали, он пожелтел и спутанным жухлым ковром вперемежку с мусором устилал землю. Между кирпичиками дорожки, ведущей к дому, пробилась молодая трава. Я подумала, что Глеб давно съехал отсюда. А если и нет, то наверняка поменял код и стер мои биометрические данные из базы охранной системы. Тогда при попытке войти в дом в лучшем случае дверь просто не откроется. В худшем – сработает сигнализация и эти самые патрульные, которые упорно смотрели мне в спину, получат сигнал тревоги о попытке проникновения в жилище и заберут меня прямо в отделение.
Я подошла к двери и дрожащими руками набрала код. Система ответила отказом и просьбой попробовать еще раз. Тогда я прижала палец к силиконовой кнопке биометрической системы. Щелчок – дверь открылась. Глеб сменил код, но оставил вход для меня. Значит, ждал моего возвращения. Оглянувшись на патруль, я выдавила из себя улыбку и помахала им рукой. Водитель кивнул и завел машину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
