— Ладно, хватит играть. Скажите, где вы спрятали архив Лемешева Олега Вячеславовича?
— Что я спрятала? Какой архив? Вы про деда моего говорите? Да я даже никогда его не видела!
— Вы не врете. Странно. Вы ничего не знаете об архиве?
— Нет. Извините, что разочаровала вас.
— Ваше ехидство неуместно. Вы сейчас в очень сложном положении. Не знаю, как вам удается обмануть детектор, но я уверена, что вы врете. Ваш муж ничего не знает об этом, ваша мама тоже…
— Вы допрашивали маму? Какое вы имеете право!
— Сейчас вы не в том положении, чтобы говорить о правах. Я еще раз спрашиваю, где архив Лемешева?
— Вы совсем тупая? Или прикидываетесь? Я не знаю ни про какой архив!
— Анна-Амалия, я сделаю вид, что не слышала ваших оскорблений. Но хочу предупредить: архив вашего деда сейчас очень важен. Не для меня лично или Центра. Для всех нас. Он был одним из разработчиков процедуры «LL-211». Когда уже почти все было готово, он пытался сорвать ход экспериментов и уничтожить материалы по научным разработкам. Он утверждал, что процедура приведет к мутациям, что, собственно, подтвердилось на практике. Но тогда его просто уволили. Есть информация и показания свидетелей, что он продолжил исследования и добился значительных результатов.
— Я этого не знала. Мама никогда мне не рассказывала об этом, и я уверена, что она тоже ничего не знает.
— Возможно. Но у нас есть основания полагать иначе. Поймите, сейчас очень важно найти этот архив. Возможно, это единственный путь спасти всех нас и восстановить мир.
— О чем вы говорите? При чем здесь я, мама и мой дед?
— Хорошо. Предположим, я вам верю. Может, вы и вправду ничего не знаете или не помните. Но у вас есть время подумать и вспомнить.
Андриана встала и с двумя сопровождающими вышла из кабинета.
— Эй! Где моя мама? Мне надо с ней поговорить! – вскочила я со стула, но дверь захлопнули прямо перед моим носом. – Откройте!
Мое буйное поведение и угрозы не дали результата. Сбив руки до звона в суставах, я поняла, что своим шумным протестом не добьюсь ничего.
Что они хотели от меня узнать? Какой архив получить? Я пыталась вспомнить: может, мама, и вправду, что-то рассказывала мне, а я пропустила мимо ушей. Но если бы это было сверхважно для нас, вряд ли бы такие сведения выветрились из моей несчастной головы.
* * *За окном, наглухо зарешеченным, смеркалось. Людей в форме и патрульных машин вокруг здания собралось даже больше, чем днем.
Мне жутко хотелось пить. Я постучала в дверь и прокричала:
— Эй, хотя бы воды принесите!
Никто не отозвался. Я постучала еще раз. Тишина.
Мечась по пустой комнате из угла в угол, как загнанный в клетку зверь, теряя терпение и проклиная себя за глупость, я встретила ночь. Даже свет мне включить не соизволили. Белую стену напротив окна озаряли лишь красно-синие блики от патрульных машин.
Я устала, меня мучили жажда и голод. Навязчивая мысль, что все будет очень плохо, если я вдруг захочу в туалет, не отступала и, кажется, только подтверждала мои опасения. Неужели они решили измучить меня, унизить, чтобы добиться признаний? Но признаваться мне было не в чем.
Стены как будто пульсировали и сжимались вокруг меня все плотнее и плотнее. Казалось, что в комнате нечем дышать. Захлестывала паника, подогреваемая приступом клаустрофобии и жаждой. Мне вдруг захотелось схватить стул и расшибить им окно, чтобы хоть кто-то пришел и объяснил, что происходит. Но решетки прочно ограждали стекло. Даже просунуть руку между прутьями и дотянуться кончиками пальцев до стекла не получалось.
Я снова и снова стучала в дверь и блуждала по комнате до головокружения. Наконец, кто-то подошел, на мгновение прислушался и открыл.
В комнату вошел высокий мужчина со светлыми волосами и в темной одежде. Он закрыл за собой дверь и направился ко мне. Я решила, что сейчас будут избивать, рухнула на пол и стала отползать в угол. Он остановился в шаге от меня.
— Анна, вставай. Быстро идем, нет времени, — он протянул руку.
Это такая уловка, подумала я, чтобы поднять меня с пола, сейчас точно будет бить… Мужчина присел на корточки, и в свете блуждающих огоньков от патрульных мигалок, я увидела его лицо. Белобрысый!
— Анна, пошевеливайся.
— Что ты здесь делаешь? Я никуда не пойду. Передай им, что я ничего не знаю об архиве и вообще…
— Я отвезу тебя к Илье.
— Ты знаешь Илью? Или это такой метод шантажа?
— Елки-моталки! Говорил я ему, что не пойдешь ты со мной. Повторяю последний раз: я отвезу тебя к Илье.
— Он жив?
— Да. Меньше слов, прошу тебя.
— Но я не могу уйти… Где-то тут они прячут маму.
— Ее здесь нет. Она у Ильи.
Это подействовало моментально. Я вскочила, как адъютант по тревоге. Белобрысый жестом приказал мне молчать и выглянул за дверь.
— Быстрее, идем за мной.
Я приготовилась бежать по коридору, но Белобрысый затолкал меня в соседнюю комнату и зашел следом.
— Жди, — сказал он и, не включая свет, нырнул под стол.
Я не могла устоять на месте, еле сдерживалась, чтобы не выскочить обратно в коридор и бежать, куда глаза глядят. Белобрысый быстро переодевался в патрульную форму. Свою одежду кое-как скомкал, сунул в сумку и почему-то спрятал в сейф.
Пока он замер у окна, разведывая обстановку снаружи, я заметила в темноте что-то странное и даже не сразу поняла, что это такое. Из-под стола торчали голые ноги в носках и темных ботинках.
— Кто это? Ты его убил?
— Нет. На время обезвредил. Но если ты хочешь полюбоваться его ногами, то мы можем застать момент пробуждения.
— Что с этим делать? – вспомнила я о браслетах электронных наручников, которые по-прежнему болтались у меня на кистях. Перед разговором с Андрианой их рассоединили, но от этого они не стали менее опасными. — Если я сбегу, их включат. Меня зашибет током.
— Чуть не забыл, – нахмурился Белобрысый, похлопал по карманам только что добытой формы и достал чип.
Наручники легко расстегнулись. С ехидной улыбкой он надел серебристые браслеты на волосатые ноги отключенного бугая, приговаривая: «Джага-джага, красавчик!». Бедняге предстояло неприятное пробуждение.
— Теперь слушай сюда, — Белобрысый выглянул в коридор. — Идем спокойно и уверено. Сделай лицо нормальным, а не таким, как сейчас. Вот так. Постарайся не дергаться. У нас минут десять, чтобы сесть в машину и быстро уехать. Поняла?
Я кивнула.
— Идем.
Белобрысый взял меня под руку, как заключенную, и вывел на улицу. Нас сразу же остановили двое охранников. Подозрительно поглядывая на меня, они долго теребили документы, которые сунул им Белобрысый, несколько раз проверили что-то по системе компьютерного контроля и наконец выпустили нас за ворота.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
