— Ты что, за харчи прежние стараешься? За красивую сытую жизнь расплачиваешься? Или он кубышку припрятал, надеешься дальше шиковать?
— Он не себе на пропой воровал, — ответила она. — Для семьи старался. Как же я его брошу? Да и не хочу я его бросать. Я его люблю.
— Она молодая была? Красивая? — спросил Круглов.
— Молодая и красивая.
— Дождалась?
— Дождалась.
— Повезло мужику.
Круглов люто завидовал таким счастливчикам. До скрежета зубовного. До одури. Их любили. Ждали, ездили на свидания. Обычно, груженные сумками, навещали заключенных матери. Тех только смерть освобождала от исполнения долга. Жены и подруги появлялись первое время. Потом, увлечения вольной жизни, разлука, делали свое дело, женщины уходили к другим мужчинам. Терпеливо и верно дожидались мужей, и приятелей немногие. Очень немногие.
— Она его любила, — повторила Лера.
Круглов глянул на нее украдкой. В милом лице отражались неведомые ему мысли и недоступные пониманию процессы. От мыслей и процессов зависело будущее. Их общее будущее.
Сам Круглов уже принял решение и сейчас, продлевая томительную неопределенность, позволял Лере, добровольно согласится с ним. Или…или чуть позже смириться с неизбежным. Шлепок увесистой жареной тушей, гневные речи, размазанный по лицу куриный жир, вкус пыльного мяса привели его к выводу более чем закономерному: не отдам! Моя! Сдохну — не отпущу! Лера еще примеряла свои морали и правила к его прошлому и настоящему, еще сомневалась, а он уже исключил из ее и своей жизни одиночество. Он уже исключил само понятие «ее и его» жизнь.
«Теперь нет тебя и меня, есть мы, и мы вместе»… — она сама так сказала и упрекнула, что тюрьма отучила от элементарных мужских обязанностей: «Ты не в состоянии принять решение. Ты живешь, будто тебе есть куда отступать».
Если отступать некуда, надо идти вперед. Круглов еще раз глянул на Леру, потерся щекой о шелковистые волосы:
— У тебя спина холодная. Замерзла?
— Угу, — раздалось грустное мычание.
— Не терзай себя понапрасну. Никуда я тебя не отпущу и никому не обдам. И хватит размусоливать. Какая разница вор я или не вор? Ты меня любишь и это главное.
С явным облегчением Лера прошептала:
— Правда?
— Конечно, — уверил Круглов. — Ты как хочешь, а я считаю тебя своей женой. Пойдешь за меня замуж?
Лера засмеялась и, запрокинув голову, подставила губы и шею под поцелуи. Он задышал прерывисто и часто. Сердце колокольным набатом забухало в груди. В паху разлился жар.
— Да, — уловил невесомое согласие и, подхватив на руки, понес милую, на диван.
Раньше Круглов мерил бытие двумя стандартами: свобода и неволя. Свобода изобиловала вином и продажными женщинами. Неволя требовала терпения и воздержания. Нынешняя форма существования не имела названия и границ своих не очертила. Потому, обнимая женщину, которую звали так же как его, погружаясь во влажные глубины и безбрежную нежность, Круглов терял ориентацию в пространстве, именуемом жизнь. Прошлое сгинуло, будущее исчезло, настоящее плавилось в жаре страсти, полыхало в бешеной энергии соития, растворялось в сокрушительном желании.
«Если бы я встретил ее раньше, в моей жизни все было бы иначе», — успел пожалеть Круглов, прежде чем волна экстаза укрыла сознание.
«Слава Богу, я встретил ее…» — обрывая пустые сожаления, блаженство лишило возможности думать. Уснул Круглов счастливый, с ощущением что он выиграл главный в своей жизни приз.
Утро и милая приготовили ему еще один сюрприз.
— Повтори-ка, мне вчерашнюю историю, — убрав посуду со стола, попросила Лера.
Круглов взвыл:
— Я уже во все сознался. Гражданин следователь, помилосердствуйте, отпустите душу на покаяние. Сколько можно об одном и том же? Мне еще к Полищукам идти за инструкциями.
— Вчера я думала о другом. Теперь попробую разобраться во всем на свежую голову.
У Круглова подкосились ноги и запершило в горле. Он рухнул на табуретку, закашлялся.
— Зачем тебе разбираться в моих проблемах? — вымолвил с трудом. — Это мои проблемы, — попытался Валерий Иванович расставить властные акценты. Отдав милой сердце, душу, тело, он надеялся оставить себе, хоть что-то.
— Проблемы теперь общие, — тройная тезка не желала довольствоваться малым. Все, сразу и немедленно, сверкали решительно серые глаза. Круглов вздохнул грустно, он не заметил, как попал в подчинение.
— Правильно ли я поняла: — по окончании рассказа резюмировала Лера, — пострадавший — сволочь и подонок. Мститель — несчастный, но жестокий и злой. Далее по списку: Круль с женой — старые друзья Осина; Галя — любимая жена; Роман — ее кавалер; Людмила и Игорь — родня по деду; Вера Васильевна — когда-то взяла имя сестры, сейчас уехала за границу; Полищук уложил Осина в больницу; ты — в ловушке и ведешь следствие.
— Совершенно верно.
— Что ж, отлично. Значит, собирайся к своим Полищукам. Вечером обсудим сложившееся положение.
— А может все-таки я сам?
— Нет. Отныне, присно и во веки веков мы все будем делать вместе.
Круглов вздохнул. Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал. Ему оставалось только смириться и отправиться к Полищукам.
Глеб Михайлович начал с вопроса:
— Вы готовы приступить к работе? — спросил вкрадчиво.
— Так точно, — отрапортовал Круглов.
— Тогда два вопроса. Первый — сроки выплаты. Реально ли получить отсрочку на несколько дней? Все-таки сумма приличная.
— Можно попробовать.
— Второй пункт: намерены ли вы сообщить о нашей договоренности Дмитрию?
Ох-хо-хо болели синяки. Ныли ссадины. Круглов почесал в затылке:
— Хотелось бы. Но как это делать? Разве что сказать Дмитрию: «Я и господа Полищуки сомневаемся, что ты — тот за кого себя выдаешь. Поэтому, если ты не возражаешь, я поищу мстителя среди близких Осину люлей»?
Старый Полищук тот час предложил:
— Почему бы нет? Интересно, как он прореагирует. Впрочем, необязательно расставлять точки над «і». Давите на то, что мы вас взяли за жабры и перекрыли кислород. И если вы не против, то я бы перекинулся с вашим работодателем парой слов,
— Ладно, попробую… — Валерий Иванович набрал номер.
— Привет. Что надо? — не очень любезно поинтересовался Дмитрий.
— Докладываю: Осин загремел в больницу с микроинфарктом. Деньгами занимаются его адвокаты. Они говорят, что Осин сейчас беден, как церковная мышь. Такие бабки ему сразу не поднять. Нужна отсрочка.
Дмитрий выдержал паузу и, наконец, изрек:
— Я подумаю?
— Нет, — признался Круглов. — Меня взяли за жабры и очень крепко держат.
— Я в курсе. На работе надо про дело думать, а не про баб.
— Ошибся, с кем не бывает, — миролюбиво согласился Валерий Иванович. — Оплошал.
— Меня твои проблемы не касаются. Вляпался, выбирайся сам. На мою помощь не рассчитывай.
— Нашелся помощник на мою голову! Ублюдок! Сводник! — вскипел Круглов. — Увижу еще твоего полковника, зарою живого в землю.
— Ох, какие страсти! — засмеялся Дмитрий.
Полищук нетерпеливо постучал пальцами по столу.
— Короче, мне тут сделали интересное предложение, от которого трудно отказаться.
— Конкретно? — посерьезнело начальство.
Круглов набрал побольше воздуха в грудь и выдал:
— Адвокаты хотят чтобы я пообщался с родней и приятелями Осина.
— Зачем?
— Осин затеял следствие, но как я уже сказал, заболел. Чтобы он успокоился, я должен завершить начатое и разобраться во всем.
— В чем конкретно?
— В сложившейся ситуации.
— Понятно, — хмыкнул Дмитрий. На другом конце провода зависло задумчивое молчание. — Ты действительно у них на крючке?
— Да.
— Что ж, тогда я не возражаю, разбирайся.
Полищук барабанил пальцами по столу, дожидаясь своей очереди.
— С тобой жаждет потолковать адвокат Осина — Глеб Михайлович Полищук, — сказал Круглов и передал трубку.
— Добрый день, — учтиво поздоровался Глеб Михайлович. — Я представляю интересы Виктора Осина и уполномочен вести с вами переговоры. У меня вопрос: могу ли я обращаться к вам прямо, минуя господина Круглова? Спасибо. Тогда, распорядитесь, пожалуйста.
Полищук вернул трубку Круглову.
— Дай ему мой номер, — приказал Дмитрий. — И не звони больше. Надо будет, сам найду. Теперь все инструкции через адвоката. С Осиным ни каких контактов. Ясно?
Ответить Круглов не успел. Голос Дмитрия в трубке сменила череда гудков.
— Раз формальности улажены, начнем с Богом, — Глеб Михайлович довольно потер руки.
— Вы представляете, что мы от вас хотим? — подхватил эстафету Глеб.
— В общих чертах, — кивнул Валерий Иванович. — Надо будет пообщаться с Андреем и Ниной Круль, Галей, Романом, Игорем и Людмилой осиными. Вероятно, с вами — Глеб Михайлович. Ну и Верой Васильевной. Правильно?
