— Прошу простить меня за это вторжение, Ваше Высочество. Я сейчас же уйду. — Официальное обращение стало для меня щитом, за которым я пряталась от собственной слабости.
— Почему бы тебе не спросить меня, как я поживаю? — В его голосе звучали ласковые нотки, которых я давно не слышала.
Мне хотелось уйти, но он загородил мне дорогу. Хватило одного взгляда, и я поняла, что это все до сих пор сидело внутри — та боль в сердце, та нить, которая тянула к нему каждый раз, когда он оказывался рядом, — как бы мне ни хотелось от них избавиться. Мягкий ветерок пронесся по двору, взметнув прядь моих волос к его щеке. Ливей обхватил ее пальцами, но взгляд его темных, как озера, глаз оставался непроницаемым.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он.
— Да.
— Зачем ты пришла сюда?
— Из любопытства. Хотелось посмотреть на свою замену, — дерзко сказала я и тут же поплатилась.
— Разве кто-то смог бы занять твое место? — Его голос и слова тронули меня.
Но я не собиралась им поддаваться.
— Разве мы больше не друзья? После Восточного моря я видел тебя всего несколько раз, но ты сразу убегала. — Принц указал на стулья. — Давай присядем. Поговорим, как раньше. Или ты боишься? — бросил он с вызовом.
Во мне сражались здравый смысл и гордость. Последняя победила, поэтому я, раззадоренная насмешкой, снова опустилась на стул.
— Я ненадолго. Тренировка…
— Конечно, доблестный первый лучник, — резко перебил меня он. — Кто еще сможет защитить Небесную империю? Но несмотря на все свои достижения, ты так и живешь с этим почетным титулом, не желая принимать звание и власть. Почему ты не хочешь возглавить отряд, чтобы не оставаться в тени капитана Вэньчжи?
Я стиснула зубы.
— Это мой выбор. Я хочу сама выбирать, в каких заданиях участвовать. И не горю желанием подниматься вверх по карьерной лестнице из пустого тщеславия.
Ливей пристально посмотрел на меня, словно выискивал что-то.
— А может, за вашими отношениями кроется что-то большее? Ходит немало слухов о молодом капитане и одаренной лучнице, которой он проявляет знаки внимания. Две самые яркие звезды Небесной армии. Так что, может, и к лучшему, что у тебя нет официального звания в войске, а то бы это посчитали неприличным.
Его обвинения задели меня.
— Да как ты можешь говорить со мной о «неприличном», если сам помолвлен, но продолжаешь дразнить меня? Ты не имеешь права расспрашивать о моих отношениях. Тебя вообще не должно касаться, что я делаю и с кем встречаюсь. Что же до меня, я о тебе вовсе не думаю.
Я выпаливала эти неосторожные слова, не обращая внимания на бурю эмоций, что на мгновение отразились на лице Ливея. И не собиралась торчать здесь дальше и выслушивать его домыслы. Меня злили подобные намеки и то, какую боль они мне причиняли. Поднявшись на ноги, я направилась к выходу из павильона, но Ливей схватил меня за запястье.
— Ты мне дорога, — выдавил он. — Несмотря на здравый смысл, мое решение и честь… я не могу не беспокоиться о тебе.
Его глаза загорелись так ярко и так горячо, словно солнце. Я застыла под его пристальным взглядом… и слишком поздно поняла, как близко подошел принц. Мне следовало оттолкнуть его, но в руках не нашлось и капли силы. Признание пробудило во мне чувства, которые я считала давно умершими. Я никогда раньше не видела, чтобы принц проявлял столько страсти и ревности, поэтому неудивительно, что какая-то неразумная часть меня наслаждалась зрелищем.
Ливей начал медленно склоняться ко мне, а поняв, что я не собираюсь убегать, отпустил мое запястье и обхватил талию. Что-то заклубилось в глубине его глаз, и в следующее мгновение губы принца обрушились на мои с таким голодом и напором, от которых кровь закипела в венах. В голове не осталось ни единой мысли… ни злости, ни стыда, ни опасений, к чему это может привести. Лишь пьянящая легкость и искрящийся огонь, которые струились по венам. Я скользнула ладонями к его шее, чтобы притянуть Ливея ближе, и слегка откинула голову назад, растворяясь в его прикосновениях и жаре страсти, а он сильнее сжал меня в объятиях, из которых больше не хотелось вырваться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Этот двор… Когда-то я считала его своим убежищем, где меня успокаивал шум водопада, а наполнявший воздух аромат весенних цветов дарил радость. Но через эти сладкие воспоминания вдруг пробилось одно, которое оставило самый глубокий след. Как я, дрожа, сидела в полном одиночестве на скамейке после торжества, где объявили о его помолвке.
Я резко, со всей силы оттолкнула Ливея. Он отшатнулся назад, выпустив меня из объятий. Хватая ртом воздух, я попыталась собрать остатки самообладания.
— Нет, Ливей. Все кончено. Между нами все кончено.
Он провел рукой по волосам, а его грудь вздымалась и опадала в неровном ритме.
— Давай не будем лгать друг другу, Синъинь. Ничего не кончено. Твое сердце все еще бьется в такт с моим. И у тебя до сих пор остались чувства ко мне. Как и у меня — к тебе. — Он говорил спокойно, без капли надменности, но с уверенностью, которая раздражала в сотни раз сильнее.
— Чего ты от меня хочешь? — закричала я, злясь и на него, и на себя. — Ты обручился с другой, но при этом пытаешься вытянуть у меня признание в каких-либо чувствах. Неужели тебе доставляет удовольствие так унижать меня? Или ты собираешься пойти по стопам своего отца и завести по наложнице в каждом уголке дворца?
— Ни за что! — Он отшатнулся от меня, словно такое предположение его оскорбило.
Я и сама не верила в свои резкие слова, но какой-то части меня — ожесточившейся и мстительной части — хотелось побольнее его задеть. Ранить так же глубоко, как он ранил меня. Мы молча уставились друг на друга. Сердце колотилось в груди, и оставалось лишь надеяться, что он этого не услышит.
Наконец Ливей отвернулся и стиснул кулаки.
— Я и сам не знаю, что творю, — нехотя признался он. — Разум твердит мне успокоиться, отпустить тебя. Но я не могу. Я вижу тебя везде, куда бы ни направился. Ощущаю рядом, что бы ни начал делать: ем за своим столом, просыпаюсь в своей кровати — твой голос отдается в моих ушах, а улыбка сияет перед глазами. Я не могу забыть тебя, как бы ни пытался.
Мы продолжали стоять друг напротив друга, но больше никто не произнес ни слова. Я мысленно корила себя за слабость, что не ушла, что его признание так меня тронуло. Не знаю, сколько мы простояли бы там, словно застывшие каменные львы, если бы двери во двор не распахнулись. Я отступила в сторону, а к Ливею подскочил посыльный. Его черный головной убор сбился набок, а мантия развевалась на ветру.
— Ваше Высочество, — слегка запыхавшись, начал слуга после официального поклона, — Их Небесные Величества просят вас немедленно явиться в зал Восточного света. Возникли срочные обстоятельства, которые требуют Вашего внимания.
Ливей нахмурился.
— Я сейчас же направлюсь туда.
Он взглянул на меня, словно собирался сказать что-то еще, но затем зашагал прочь.
А я побежала в свою комнату, пытаясь успокоить бурлящие эмоции. Но как только переступила порог, они всколыхнулись вновь от вида сидящего за моим столом Вэньчжи.
— Разве ты не должен был провести все утро у генерала Цзяньюня? — спросила я, устраиваясь на соседний стул.
— Наша встреча быстро закончилась. — Его голос звучал напряженно и нерешительно, что совсем на него не походило. — Синъинь, я хочу тебе кое-что сказать.
Я сцепила руки на коленях, а по спине пробежал холодок в ожидании дурных вестей.
Вэньчжи наклонился ко мне.
— Я ушел в отставку из Небесной армии. — Голос капитана охрип от переполнявших его эмоций. — И в конце этой недели покину службу. Возникли важные семейные дела, которые необходимо уладить вдали отсюда… И вряд ли я скоро вернусь во дворец.
Вэньчжи говорил так неторопливо, словно хотел убедиться, что я поняла смысл каждого слова.
— Ты уезжаешь? К Западному морю? — выдавила я.
Он коротко кивнул.
— Но мне предстоит выполнить еще одно задание — проверить готовность войск на границе с Золотой пустыней. В последнее время там неспокойно.
