– Максим Максимович, я возьмусь за выполнение этого задания, но с некоторыми оговорками. Как вы сами понимаете, первая часть задания весьма похожа на сказочное – "пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что". Вторая его часть -завербовать или устранить найденную особу – уже боле конкретна. Поэтому хотелось бы разбить задания на два. Если мы находим интересующую вас персону и вы подтверждаете, что эта та особа, которая вас интересовала, вы помогаете выехать за рубеж моей семье и выплачиваете половину суммы. Перед таким делом надо иметь надежный тыл, да и одному проще выбраться… если получится.
– Сам хотел вам это предложить. – "Само собой. И ключ от квартиры, где деньги лежат", – иронично ухмыльнулся Зиновий Борисович. – Вам понравится в Соединенных Штатах. Это великая страна. Ей суждено править миром…
– Максим Максимович, меня интересуют в данный момент несколько другие вопросы. Насколько я знаю, у вас хорошие отношения со Слуцким, и я не сомневаюсь, что вы предлагали ему эту работу. Мне очень важно, чтоб вы как можно подробней пересказали мне состоявшийся между вами разговор. – Литвинов недовольно взглянул на собеседника и отвел взгляд, покусывая губу.
– Слуцкий отказался. У нас с ним размолвка вышла чуть больше года назад. Он на меня затаил обиду, решил, что я его специально поставил в такую ситуацию, в которой он оказался. Когда я позвонил ему неделю назад, он отказался от встречи. Вот, собственно, и вся история. Дела у него, насколько мне известно, идут неплохо, недавно он провел отличную операцию и содрал с фирмы "ДеБирз" полмиллиона долларов только за то, что СССР не будет раздувать в европейской и американской прессе информацию о новых месторождениях алмазов, открытых у нас в стране. Это грозило им крупными качелями на бирже. Вот и все, что я могу вам сказать. Думаю, и с вами он не будет обсуждать никаких дел, связанных с его работой. Надо отметить – степень секретности вокруг ИНО после отделения от НКВД очень высокая. Ходят слухи, Артузов всем сотрудникам запретил общаться на любые темы, связанные с работой. Контакты с посторонними отслеживаются собственной службой безопасности. – Литвинов, пожевав губы, продолжил: – На закрытых дачах вокруг Москвы не ищите. Таких немного, и нет там ее. Я тоже надеялся, что Артузов ее как дорогую приманку использует и будет на нее шпионов отлавливать, но он оказался умнее.
– Но почему она в ведомстве Артузова, а не НКВД? Есть у вас сведения по этому поводу?
– Достоверных нет. Есть данные, что сперва люди Ягоды занимались ее поисками, но Сталин буквально через две недели у них дело отобрал. Скорее всего, поручил Артузову, хотя Артузов в то время не был в обойме. Но, видно, никого другого не нашлось, а Артузов как раз специалист по таким делам. Ягоде Сталин уже не доверял.
– Понятно… Максим Максимович, я приступаю к работе и буду вас информировать, если разузнаю что-то интересное. Еще одно. Мне необходимы будут деньги на проведение следственных мероприятий. Думаю, для начала тысяч двадцать пять рублей. Если нужно будет еще, я вас заранее проинформирую.
Литвинов недовольно скривился, но промолчал. Он любил литературу и хорошо помнил некоторые произведения. Торг тут неуместен. Достав из письменного стола, одна из тумбочек которого была переоборудована в сейф, пять толстых пачек пятидесятирублевых купюр, он вернулся в столовую.
Зиновий Борисович поручил раскапывать это дело двум своим самым доверенным и толковым сотрудникам. Леню Панфилова он взял в свою семью из детдома. С тех пор мальчик вырос, выучился и успел стать лейтенантом НКВД, личным шофером и телохранителем, а также одним из лучших оперативников в обойме Зиновия Борисовича. Леня был не только специалистом в силовых захватах, но и обладал прекрасным чутьем. Вторым был капитан Заварницкий, отличный аналитик и следователь. В свое время Зиновий Борисович очень помог ему, подправив биографию и скрыв кое-какие подробности происхождения капитана, поэтому мог полностью доверять.
Как правильно говорят, глаза боятся, а руки делают. Любая работа, которая кажется вам невыполнимой, начинает странным образом меняться, после того как вы за нее взялись с твердым намерением не давать ей покоя, пока она не сделается. Месяц осаждали они ИНО, знакомились с родственниками и друзьями мелких служащих, стараясь попасть на семейные праздники и вечеринки, ничего не расспрашивать, а только слушать, задавая перед этим нужную тему разговора и его искусно поддерживая.
Ищите – и найдете, стучите – и вам откроют… последние, решающие элементы, позволившие собрать головоломку, раздобыл Леня в гараже, где были приписаны машины ИНО. На какой-то пьянке, где речь зашла о бабах, к которым ездит начальство, шофер Артузова брякнул, что подвозил молодую светловолосую девушку на вокзал. Она спешила, сказала Артузову, мол, еще дела сегодня в лаборатории. Эта фраза стала решающей. Поскольку внешность девушки совпадала с данными, полученными из других источников, было изучено расписание пригородных поездов в указанное шофером время. Им не пришлось долго ломать голову, чтоб найти в Подмосковье лабораторию. Такая оказалась в единственном экземпляре на заводе "Радиолампа" во Фрязино. Ну а определиться после этого с объектом, было делом техники, с которым справился бы и ленивый.
Последующие несколько недель они занимались тем, что выясняли все возможное о делах Ольги Стрельцовой за последние полтора года и основные события в ее короткой жизни. Чем больше они узнавали, тем яснее становилось – они не ошиблись, именно Ольга Стрельцова несколько раз бывала в Кремле. У кого она была на приеме, они не выясняли, это превышало уровень разумного риска, но практически не сомневались, что она была на приеме у Сталина.
Зиновий Борисович и Леня радовались, а Заварницкий все чаще думал, как выкрутится из ситуации, в которую он попал. Ему хватало ума понять, что просто так все это не закончится. Задание, поставленное перед ними Борисовичем, было найти объект и перевербовать. Найти-то они нашли, но вот с перевербовать ожидались большие трудности. А как решаются такие трудности начальством, Заварницкий знал не понаслышке. А вот этого душа Заварницкого не желала категорически. Некоторые еще называют этот орган очком, но Заварницкий был уверен – он чувствует будущие неприятности душой. Чем больше он узнавал о объекте, тем тревожнее ему становилось. И дело не в том, что Стрельцова оба раза, и зимой, и летом, единственная из женщин попала в финальную часть соревнования "Поединок снайперов", добираясь до полуфинала, не в том, что девочка, считавшаяся слабоумной, вдруг становится ученым и изобретателем. Каждому эпизоду ее жизни по отдельности можно было найти объяснение. Но собранные вместе они создавали весьма непонятную картину, которая не хотела складываться из этих кусочков во что-то понятное и узнаваемое.
Борисович доложил все, что они узнали куда-то наверх, вернувшись, сообщил им приказ. Ольга Стрельцова – английский агент, которая втерлась в доверие к руководству страны. Поскольку арестовать или завербовать объект не представляется возможным, их задача – ликвидация. Им предстояло в кратчайшие сроки разработать план ликвидации и осуществить его, причем, как подчеркнул Борисович, надеяться на помощь не приходится. Никто им не поверит. Исходя из этого факта, планировать акцию и пути отхода.
Выслушав эту чушь, Заварницкий позволил себе усомниться в сказанном. Странный агент получался из Стрельцовой. Лишь того, что они узнали, а Заварницкий подозревал, что это лишь вершина айсберга, хватало, чтоб о такой выдающейся девушке писали все газеты. Как минимум два ордена должно висеть у нее на груди, за изобретение новых радиоламп и новых радиостанций, которые уже начали поступать и в войска, и в пограничную службу НКВД. А вот это он видел лично и в руках держал. Так что мог сравнить изделия английской шпионки с прежними радиостанциями. То, что они стали в три раза легче, еще можно было бы объяснить происками английской разведки направленными на подрыв физической формы советского радиста. Но то, что любого солдата, за один час, можно было выучить работе на ней, что вместо треска и шума там отчетливо было слышно собеседника, тут уже возникали сомнения. Непонятно было, чего хочет добиться английская разведка такими операциями.
Борисович позаботился и о них. Леня с повышением отправлялся на Дальний Восток, Заварницкий, тоже с повышением в Симферополь. И там, и там, начальство уже поменялось, состав местных отделений НКВД тоже перетрусили, так что сотрудники были нужны, а новых чисток не предвиделось. Борисович вручил им по десять тысяч рублей подъемных и выбил дополнительный месяц отпуска, в котором они и находились в данный момент.
За планирование операции Борисович взялся сам, никому не доверяя. Обсудив все стандартные возможности и поняв, что в таком городке как Фрязино, где все на виду, при наличии охраны, все эти планы неосуществимы, стали сочинять дальше, пытаясь придумать возможность в течение ближайшей недели осуществить задуманное с приемлемым риском. Срок в одну неделю выставил Зиновий Борисович. Он уже отправил за границу семью под чужими именами и не строил иллюзий, что отсутствие ее можно будет долго хранить в тайне. Учитывая, что ему для безопасного пересечения границы тоже нужно время, его-то как раз и не было.
