Два часа назад Гарри позвонил в Лос-Анджелес агенту Корво, оставил ему свой адрес и номер телефона и теперь ожидал звонка Рамоса, доверенного человека Корво в Мехикали, но тот почему-то медлил.
Босх отошел от окна и мрачно уставился на телефонный аппарат. Он знал, что пора и ему сделать кое-какие звонки, но почему-то колебался. Наконец он вытащил из ведерка со льдом бутылку охлажденного пива, откупорил ее и, опустошив на четверть, присел на кровать рядом с телефоном.
На ленте автоответчика у него дома оказалось три сообщения. Все они были от Паундса и по содержанию ничем не отличались друг от друга. Лейтенант просил Гарри срочно перезвонить ему.
Но Босх не сделал этого. В первую очередь он позвонил в детективное бюро голливудского участка, в подотдел убийств. Несмотря на субботний вечер, он рассчитывал, что в связи с убийством Портера кто-нибудь да ответит на вызов. Трубку взял Джерри Эдгар.
– Какие дела, Джед?
– Черт возьми, дружище, тебе необходимо срочно вернуться! – Эдгар говорил очень тихо, и Гарри с трудом слышал его. – Тебя все разыскивают, прямо с ног сбились. ОРГУ набрело на какие-то нити, поэтому я ничего не могу сказать точно. Мы все сейчас на побегушках у них: поставляем материалы и выполняем мелкие поручения. Но мне кажется… нет, не знаю.
– В чем дело? Выкладывай до конца.
– Либо они уверены, будто ты прикончил Портера, либо считают, что ты будешь следующим. Ты же сам прекрасно знаешь, как трудно понять, что делают или думают «костюмы».
– Кто сейчас в участке?
– Да все… У нас тут что-то вроде командного пункта. Даже Ирвинг приехал, но сразу заперся в «стакане» вместе с лейтенантом.
Босх понял, что ему придется звонить. Затягивать дольше опасно. Должно быть, скрываясь от начальства, он и так уже нанес себе непоправимый вред.
– О'кей, – сказал он Эдгару. – Спасибо. Я сейчас перезвоню лейтенанту, только прежде мне нужно звякнуть еще в одно место.
Босх дал отбой и набрал другой номер, надеясь, что запомнил его правильно. Было около семи, и Босх рассчитывал, что Тереза дома, если не пошла с кем-нибудь в ресторан. Ему повезло. На шестом гудке она взяла трубку.
– Это Босх. Я не вовремя?
– Что тебе надо? – Тереза, как всегда, сразу брала быка за рога. – Кстати, где ты? Тебя тут все обыскались.
– Знаю, но я сейчас не в Лос-Анджелесе. Я звоню, поскольку мне сообщили, что там нашли моего товарища – Люциуса Портера.
– Верно. Прими мои соболезнования. Собственно, я только что вернулась со вскрытия.
– Я так и подумал…
После долгой, очень долгой паузы Тереза сказала:
– Гарри, у меня почему-то такое ощущение, что ты хочешь… что ты звонишь совсем не потому, что он был твоим товарищем.
– Видишь ли…
– Черт возьми, Босх, ты опять?! Хочешь, чтобы все повторилось?
– Нет, Тери, нет. Мне нужно узнать только одно – как его убили. Он действительно был моим близким приятелем, мы вместе работали. Впрочем, не хочешь – не говори.
– Не знаю, почему я все время позволяю тебе уговорить себя, Босх. В общем, это был «мексиканский галстук». Теперь ты доволен? Получил все, что хотел?
– Его задушили?
– Да. Стальной проволокой с двумя деревяшками на концах. Уверена, ты видел такую штуку раньше. А теперь скажи, будет ли и об этом написано в завтрашней «Таймс»?
Босх молчал, пока Тереза не выговорилась. Взгляд его, блуждавший по покрывалу на кровати, упал за окно, и он увидел, что снаружи наступили темные вечерние сумерки. Небо приобрело оттенок густого красного вина. Потом Босх вспомнил человека из «По» с вытатуированными слезинками на щеке.
– Ты не проводила сравнения с…
– Со случаем Джимми Каппса? Конечно, проводила. Тут мы тебя маленько опередили, но дело все равно будет закончено лишь через несколько дней.
– Почему?
– Потому что древесно-волоконный анализ деревянных частей и исследование сплава, из которого изготовлена проволока, потребуют чертову уйму времени. Впрочем, мы провели трассологическое исследование концов проволоки и получили превосходный результат.
– Что это значит?
– Это значит, что кусок проволоки, которым задушили Портера, скорее всего был отрезан от того же куска, которым убили Каппса. Один конец совпал с другим почти на сто процентов. Полного совпадения здесь, разумеется, быть не может, поскольку кусачки одного и того же типа оставляют практически одинаковые следы, так что решающее слово за анализом металла. Через несколько дней это будет известно точно.
Тереза рассказывала все это подчеркнуто ровным голосом, и Гарри удивился: неужели она до сих пор сердита на него? На взгляд Гарри, телевизионные репортажи, вышедшие в эфир вчера вечером, говорили скорее в ее пользу и только укрепляли репутацию Терезы. Растерявшись, Босх не знал, что сказать. Вместе с тем его поражало, как за столь короткое время их отношения прошли путь от непринужденного общения в постели до напряженной беседы по телефону.
– Спасибо, Тереза, – сказал он наконец. – Увидимся.
– Гарри! – окликнула она Босха, прежде чем он повесил трубку.
– Да?
– Когда вернешься… не звони мне больше. Пусть наши отношения останутся чисто профессиональными. Если мы встретимся у меня на работе – о'кей. Но ничего больше, договорились? – Босх молчал. – Договорились? – Тереза слегка повысила голос.
– Конечно.
Они повесили трубки почти одновременно. Босх несколько минут неподвижно сидел на кровати. Наконец он снова снял трубку и набрал номер кабинета Паундса.
– Алло, это Босх.
– Где вы находитесь? – Лейтенант говорил сухо и официально.
– Я сейчас в Мехикали. Вы оставляли сообщения на моем автоответчике?
– Я звонил даже в отель, указанный вами на пленке, но мне сказали, что вы там не появлялись.
– Я остановился по другую сторону границы.
– Ну, это не важно. Портер мертв.
– Что?! – вскричал Босх, изобразив искреннее удивление. – Что с ним? Мы же виделись буквально вчера, он…
– Не отвлекайтесь, Босх. Что вы делаете в Мехикали?
– Вы же сами сказали, что я могу поехать куда угодно, если это нужно для дела. Дело позвало меня сюда.
– Но я не имел в виду Мексику!.. – Паундс уже почти кричал. – Вы мне срочно нужны! Это кончится для вас плохо, детектив. Мы нашли бармена, который – да поможет нам Бог! – готов дать такие показания, что вы не успеете и глазом моргнуть, как сами окажетесь по уши в грязи. Он… Подождите, не вешайте трубку.
– Босх, – зазвучал в трубке другой голос. – Говорит заместитель начальника полиции Ирвинг. Где вы?
– В Мехикали.
– Я хочу, чтобы вы прибыли ко мне в кабинет завтра в восемь ноль-ноль.
Босх не колебался ни секунды, зная, что не может проявить никаких признаков слабости.
– Это невозможно, шеф. Я еще не закончил здесь несколько важных дел, поэтому вряд ли освобожусь раньше завтрашнего утра.
– Речь идет об убийстве вашего коллеги-детектива, Босх. Не знаю, понимаете ли вы это, но очень может быть, что вам самому грозит опасность.
– Я знаю, что делаю, шеф. Кроме того, именно убийство коллеги заставило меня отправиться в Мексику. Вы не забыли об этом? Или Мур не в счет?
Ирвинг пропустил его выпад мимо ушей.
– Вы отказываетесь подчиниться моему приказу?
– Послушайте, шеф, мне глубоко плевать на то, что вам рассказывает какой-то бармен. Вам же ясно, что я не делал этого.
– Я не говорил, что вас обвиняют, детектив. Тем не менее этот разговор заставляет меня предположить, что вам известно об этом деле гораздо больше, чем человеку, абсолютно к нему непричастному.
– Да поймите же, что ответы на множество вопросов – о Муре, о Портере и других – спрятаны где-то здесь, совсем близко! Их можно найти, поэтому я должен остаться в Мехикали.
– Я ошибся в вас, детектив Босх! – В голосе Ирвинга зазвенел металл. – Я дат вам определенную свободу, потому что мне показалось, будто вы обдумали свое поведение и сделали определенные выводы. Теперь я понял, что промахнулся. Вы снова обвели меня вокруг пальца, Босх. Вы…
– Я выполняю свои…
– Не перебивайте меня! Может, вам и не хочется выполнить мой приказ и вернуться, но не перебивайте меня. Не хотите возвращаться – прекрасно. И не надо. Только поразмыслите о том, Босх, что вы многое потеряете. Возможно, по возвращении у вас не останется даже того, что было раньше.
* * *
Когда Ирвинг положил трубку, Босх достал из ведерка вторую бутылку «Текэй» и, подойдя к окну, закурил сигарету. Угрозы Ирвинга не испугали его – во всяком случае, не так сильно, как, очевидно, рассчитывал шеф. Он мог бы отстранить его от дела дней на пять – такое Ирвингу вполне по плечу, – но Босх пережил бы это. Понизить же его не под силу даже Ирвингу – ему просто некуда сослать непокорного детектива, поскольку во всей лос-анджелесской полиции нет места хуже голливудского участка.
И вместо того чтобы сокрушаться о загубленной карьере, Босх задумался о Портере. Теперь смерть детектива должна стать главной темой его размышлений. Беднягу задушили стальной проволокой и бросили у какой-то помойки, но Босх почему-то не испытывал особого сочувствия к мертвому копу. Обстоятельства его гибели задели Гарри не так сильно, как он совсем недавно предполагал. Это был жалкий конец жалкой жизни, но Босх не ощущал печали. Портер совершил слишком много глупых ошибок; каждая из них могла привести его к гибели, и Гарри пообещал себе соблюдать предельную осторожность на пути к цели.
