законный представитель малышки могла бы вплоть до совершеннолетия девочки распоряжаться ее имуществом и денежными средствами.
– Именно, шеф… Я тут давеча покопался в истории посещаемых через Юлин телефон сайтов, помнишь, мы его экспроприировали, дабы проверить на предмет наличия непристойного видео с ее участием, так вот… она тщательно изучала статьи Гражданского кодекса о порядке наследования, даже судебную практику смотрела по этим делам. Особенно ее интересовал вопрос, может ли на что-то рассчитывать несовершеннолетний ребенок, если, допустим, оформлено завещание на другое лицо. Ее «наследственное» любопытство, на мой взгляд, косвенно подтверждает причастность к твоему покушению.
Задумчиво уставился в окно. Больная нога и больная душа мучительно ныли. Какая же продуманная сука! Грустно усмехнулся… впрочем, она обсчиталась, в случае моей смерти Юлю бы ждал большой-большой сюрприз, я тоже довольно хитрый малый, на мое имя не зарегистрировано никакой собственности, все имущество, кроме мотоцикла и банковских карточек, записано на маму, а у той на случай непредвиденных обстоятельств составлено завещание.
– Пишите заявление в полицию, – вслух произнес я, – преступники должны сидеть в тюрьме.
– Боюсь, в полицию идти не с чем, шеф. У нас одни догадки и косвенные, ничего не подтверждающие улики, записей камер видеонаблюдения не осталось, охранники никакого Жоржика не помнят, только разговор с твоей милой женой, а на испорченном тормозном шланге нет отпечатков пальцев. Нам нечего им предъявить…
Твари… Наркоши, возомнившие себя всемогущими, решившие, что ради достижения своего кайфа они вправе распоряжаться жизнями других людей. Вздрогнул, а ведь вслед за мной эти скоты могли и маму на тот свет отправить… Для таких людей нет ничего святого.
– Можно, конечно, попробовать взять на понт и добиться от Жоржика чистосердечного признания, сказать, что камеры зафиксировали его рожу, вдруг он поверит. Но доказать попытку убийства практически нереально, во-первых, не всегда такая поломка ведет к обязательной смерти владельца автомобиля, а во-вторых, любой адвокат, узнав, что у нас нет никаких улик, посоветует клиенту отказаться от своих слов, типа они были сделаны под давлением.
– Андрей Анатольевич, надо отметить, я был очень безответственным в плане собственной безопасности. Ты мне вот уже сколько лет твердишь о телохранителе, я же только отмахивался… Стыдился непонятно чего. Бли-и-ин, но мы ведь собирали информацию и о старшей, и о младшей сестре Лазаревой, так почему проглядели такое скотство?!
– Прости, шеф, видать, я последнее время расслабился, поверил чисто внешней картинке, не стал глубоко копать.
– Ладно, Андрей Анатольевич, – устало произнес я, – ты действовал в пределах моих инструкций, будет нам наукой… Теперь я всех своих женщин стану прослушивать, а лучше на детекторе лжи проверять.
Главный безопасник компании «Стройинвест» вышел, а я еще долго сидел опустошенный и задумчивый. Как же неприятно ощущать себя доверчивым тупицей. Даже страшно себе представить, какое счастливое детство ждало малышку, если бы она родилась, а план по моему устранению удался. Зубы скрипнули от злости. Твою мать! Как жаль, что нельзя вставать с кровати, ужасно хотелось размяться, помахать хорошенько кулаками, выпустить накопившийся после разговора с Андреем Анатольевичем пар. Хочу домой к своей любимой груше для битья. Ну, какая же сука, вздумала меня убить! Тварина мелкая!
Что ж, Юленька, ты перешла все мыслимые и немыслимые границы, и я больше не стану мешать тебе спускать свою жизнь в сортир. Решительно взял телефон в руки. «Любимая» теща ответила быстро, не прошло и двух гудков.
– Д-да, – голос удивленный, видать, в курсе того, что бывший зять прохлаждается в больничке, и недоумевает, почему именно ей решил позвонить.
– Добрый день, Эльвира Тимофеевна.
– Добрый… – замялась мама сестер Лазаревых, – как вы себя чувствуете, Александр Иванович? Я слышала, вы попали в аварию, надеюсь, не сильно пострадали.
Конечно, не сильно, всего лишь чуть коньки не отбросил. Не хочу слушать эту псевдовежливую чушь. По большому счету, никого из семьи Лазаревых никогда не интересовало мое здоровье и душевное состояние. Они все, даже Таня, были нацелены лишь на то, чтобы уколоть меня, да посильнее. Поэтому на вопрос не стал отвечать, мы больше не родственники, теперь мне незачем быть любезным.
– Я звоню уведомить вас, Эльвира Тимофеевна, что с этого момента прекращаю оплачивать Юлино лечение.
– Как?! – потрясённо воскликнула уже официально бывшая теща.
Да вот так… Я, конечно, добрый малый, но есть границы и моей доброты.
– Александр Иванович, – жалобно всхлипнула мама Лазарева, пожалуйста, сейчас нельзя прерывать ее лечение, у Юли очень важный период, она начинает привыкать жить и радоваться без наркотиков.
Радоваться она начинает, гадина.
– Эльвира Тимофеевна, меня абсолютно не интересуют Юлины периоды, и уж тем более ее радости и горести, пожалуйста, не надо загружать мой мозг лишней информацией.
– Александр Иванович, Саша, но почему, я не понимаю, вы ведь согласились оплатить лечение? Нехорошо мужчине отказываться от своих слов…
Она еще смеет меня попрекать, хотя знает всю правду о прекрасной Ля-ля-ляшке.
– Я пожалел вашу бедненькую девочку, решил дать ей шанс, Юле ведь только восемнадцать, точнее уже девятнадцать лет. Однако теперь переменил свое решение, поскольку считаю, что по вашему голубоглазому ангелу тюрьма плачет…
– Зачем вы так говорите, Юля просто оступилась, попала в сети Игоря Карнаухова, чтоб ему пусто было. Это он во всем виноват, принуждал ее со всеми спать и творить ужасные вещи.
Кажется, блондинка Ля-ля-ля хорошенько промыла мозги своей мамочке. Это она умеет, типа, я маленькая хорошенькая девочка, никому не причинившая зла, а взрослые дяденьки вокруг так и норовят меня обидеть.
– Эльвира Тимофеевна, не знаю, что вы себе напридумывали, чтобы оправдать своего голубоглазого ангела, однако судя по записям, сделанным во время прослушки, ни о каком принуждении там речи не было. Кроме того, у меня есть все основания полагать, что Юля вместе с любовником хотела меня убить… и с этой целью они повредили тормозную систему моего автомобиля. К сожалению, я не могу это доказать, иначе бы ваша дочка отправилась в тюрьму, но согласитесь, с моей стороны было бы верхом глупости платить за лечение человека, который желает мне смерти.
– Нет, она не могла! – потрясенно возражала мама сестер Лазаревых. – Юля до такого никогда бы не додумалась. Вас ввели в заблуждение.
Ну конечно, она не могла, она сущий ангел… Надоела эта заезженная пластинка слепой родительской любви.
– Мне кажется, оправдывая свою девочку, заблуждаетесь только вы… Однако это чревато, Эльвира Тимофеевна, поскольку ее «шалости» в какой-то момент времени
