— Например?
— Ну, интеллект, потенциальные возможности добиться успеха, бесстрашие, скрытность, верность и так далее.
Я потрогал пальцем острые концы штангенциркуля.
— Не хотел бы я, чтобы мою голову измеряли такими штуками.
— Не сомневаюсь, — саркастично бросила Кейт.
— Хватит с меня этих игрушек господина Грюнеля, — заявил Хэл. — Пошли дальше. Не думаю, что мы найдем здесь что-нибудь ценное.
— А это? — Я кивнул на огромное подобие телескопа в дальнем углу.
Мы подобрались поближе. Высокие изогнутые окна вдоль наружного борта совершенно заледенели, но, хотя сквозь стекла и не было ничего видно, они пропускали достаточно дневного света, так что мы смогли выключить фонари, чтобы поберечь батарейки.
Механизм Грюнеля возвышался над нами футов на двадцать. Наверху вокруг него шел помост, с пола мастерской туда вели металлические винтовые лесенки. Основание сооружения напоминало огромный паровой котел, с путаницей медных трубок, множеством красных кранов и всяких приборов. От верхушки под углом отходил здоровенный металлический цилиндр, упирающийся в корпус корабля и выведенный наружу через специальное окно. Конструкция словно вглядывалась в небо, но при этом ни с кем не делилась своими наблюдениями, поскольку нигде не было ничего похожего на окуляры.
В отличие от прочих, на этом сооружении этикетки не было.
— Никогда не видела ничего подобного, — сказала Кейт.
— И я тоже, — заметил Дорье.
— Раз непонятно, что это, так и бог с ним, — бросил Хэл.
— Вы же знаете, он был великим изобретателем, — обратилась к нему Кейт. — Это может быть что-то замечательное.
— Пятьдесят долларов у сборщика металлолома, — фыркнул тот, уже отходя прочь.
Я надеялся, что Кейт отметила дурацкое поведение Хэла. Конечно же, теперь она должна понять, что, несмотря на всю свою учтивость, Хэл не разделяет её энтузиазма насчет высокой науки. В таком настроении, как сейчас, он вполне способен заявить, что из «Моны Лизы» получится неплохая мишень для метания дротиков.
Но я понимал также, что он прав. Мы не сможем забрать эту штуку с собой, поэтому нет никакого смысла тратить время и ломать над ней голову. Мы ищем нечто другое, холодное и конкретное: золото. Я уже повернулся уходить вслед за Хэлом, потом остановился и оглянулся на длинный ряд окон от пола до потолка.
Теперь, когда мы были так близко от них, я понял, что они не вделаны в корпус корабля, а отстоят от него на несколько футов вглубь помещения. Я шагнул к окну и, процарапав глазок в толстом слое льда, прильнул к нему.
Видно было совсем немного, но я сумел разглядеть помещение, явно расположенное между окнами и бортом, в котором, в свою очередь, тоже находятся окна из армированного стекла от пола до потолка. Помещение было неглубоким, не больше шести футов, но уходило в обе стороны за пределы видимости, и потолок его я тоже не мог разглядеть. Что там на полу, сказать было трудно, таким толстым слоем льда и инея он был покрыт. Я мельком заметил несколько длинных прядей чего-то похожего на полусгнившие кукурузные стебли или, может, на сброшенную змеиную кожу. Потом глаза мои остановились на каком-то маленьком белом предмете, вмерзшем в лёд. Это явно было похоже на клюв.
Что-то проплыло мимо не дальше чем в дюйме от стекла, и я потрясённо отпрянул.
Щупальца, точнее, самые их кончики медленно скрылись из виду.
— Хэл! — позвал я.
Спустя мгновение все были у окна, сколупывая с него лёд. Вместе мы быстро расчистили достаточно широкое смотровое окошко. И замерли.
— Это виварий, — выдохнула Кейт.
— Что? — переспросила Надира.
— Вроде террариума. Место, где можно содержать живые экспонаты в их естественной среде.
— Великий боже, — вымолвил Хэл.
В воздухе покачивались четыре аэрозона. Я не сразу понял, что они все мертвы. Их щупальца были неподвижны; прозрачные мантии не колыхались и не сокращались. Мешки их кальмарьих тел опали, и всё же в них сохранилось достаточно подъемного газа, чтобы они продолжали летать. Три экземпляра бесцельно болтались в воздухе, а четвертый, самый крупный, свисал с потолка, словно пучок каких-то странных ремней. Два из его щупалец были вдеты в толстые резиновые рукава, оканчивающиеся проводами, исчезавшими в обледенелом полу вивария.
— Он, наверно, изучал их, — сказала Кейт. — Это ведь восхитительные существа.
— Это убийцы, — резко бросил Хэл. — И если я когда-нибудь увижу такую тварь живьем, я всажу ей пулю в сердце.
— Не думаю, что у них есть сердце, — заметила Кейт, напряжённо всматриваясь в аэрозонов. — Они, вообще-то, довольно примитивные. Но чтобы быть уверенной, мне надо было бы вскрыть его.
— Похоже на Грюнеля — обзавестись домашними питомцами вроде этих уродов, — заявил Хэл.
— Я хочу забрать одного из них с собой, — сообщила Кейт.
— Вы не притащите это на борт моего корабля, — ответил он ей.
— Что в этом такого, они же мертвые!
— Посмотрите на это, — показал я.
Высоко в воздухе плавала кучка маленьких полупрозрачных шаров, размером не больше мячика для гольфа. Когда они подлетели поближе, я смог разглядеть один из них и увидел тугой клубок щупалец и сморщенную мембрану.
— Это яйца! — изумленно выдохнула Кейт. — В них должно быть много гидрия, раз они держатся в воздухе. Ловко! Они откладывают яйца прямо в воздух, и те летают, пока не выведется молодь. Тогда вот что я сделаю. Я возьму одно-два яйца. У меня и барка для образцов с собой.
— Из яиц имеет обыкновение вылупляться всякая живность, — напомнил я.
— Не из этих. Они давно умерли. Вы не можете возражать против этого, Хэл.
— Прекрасно. Вот и полезайте туда за ними.
— Договорились, — храбро согласилась она.
Кейт шла вдоль окон, пока не обнаружила очертания маленькой дверцы. Тогда она принялась скалывать лёд с её петель.
— Ты уверена, что хочешь туда лезть? — спросил я.
— Совершенно.
— Побыстрее, — нетерпеливо бросил Хэл.
На вешалке возле дверцы висело нечто напоминающее водолазный костюм, включая шлем с большим стеклянным иллюминатором по центру. Эта штука, похоже, была из плотной резины. Рядом висело несколько длинных палок с резиновыми наконечниками. Я не мог себе представить, чтобы кто-то добровольно захотел приблизиться к аэрозонам, даже вооружившись и экипировавшись таким образом. Не знаю, был ли этот Грюнель смельчаком или просто безрассудным человеком.
Кейт потянула за ручку. Дверь не была заперта. Кейт с силой дернула, и она открылась, осыпав нас инеем. Вокруг начал растекаться слабый сладковатый запах манго.
