«А припоминать будут каждый день», — скис арестант.
— Так, никто не хочет одолжить мне миллион на игру? — всё же спросил Хрущ.
Охранники лишь хмыкнули. У них таких денег отродясь не бывало. Вольфыч покачал головой, явно не собираясь участвовать в этой афере, качки-быки игнорировали его, как пустое место, а Алагаморов лишь рассмеялся:
— Что, всего миллион? Я на такие мелочи не размениваюсь.
Прикинув, Хрущ выдал решение:
— Мне «маляву» надо братве скинуть, — и сел писать маленькую записочку едва различимым текстом, которая за чай ушла с охранником дальше по коридору.
Ответ братвы состоялся спустя четверть часа. Но в ответной записке сказали, что миллиона нет. И в общаг ему руку засунуть не позволят и в страшном сне. Зато дали номер телефона «одного из проверенных ребят», что совсем недавно покинул стены данного заведения.
Поставив Семёна на шухер, Хрущ тут же достал из второго подкассетника телефон и набрал номер.
— Моня? Это Хрущ. С зоны. Тут такое дело…
Через несколько минут он объяснил суть дела, на что получил ответ:
— Карточный долг свят, но если проебёшь мой миллион, два отдашь, — тут же пообещал бывший заключённый. — Согласен?
— Замётано, — был уверен в своей победе Хрущ. — Как скоро сможешь одолжить?
— Да как на смену выйдем с коллегой, так и одолжим, — ответил тот. — Правда, Нанай?
— Говно вопрос! — ответил динамик. — Считай, уже одолжили.
Последнюю фразу слышали все в камере, так что Никита Сергеевич лишь убрал телефон и спокойно взял сигарету. После чего решительно положил её на середину стола.
— Сравнялись. По пять лямов с каждого, — подчеркнул Хрущ. — Раздавай, Сёма! Будет у тебя погоняло Раздающий.
— А что? Не худшее погоняло, — ответил бывший охранник и начал сдавать карты в камере на двенадцать человек, где за низким столиком делали едва ли не больше, чем в иных столичных казино.
Глава 23
Долг платежом красен
В то же время.
Нанай временно перестал есть чипсы за прилавком, отлип от ноутбука с обучающим роликом по НЛП-программированию и тут же спросил у коллеги:
— Моня, а у нас есть миллион?
— Откуда у нас миллион, ебанат? — ответил тот, откладывая телефон.
— Попрошу не оскорблять лучшего работника месяца! — возмутился коллега.
— Ой, не пизди уже, — добавил бывший подельник, ещё не настолько перевоспитанный обществом.
Сегодня Моня играл роль охранника, а не продавца. Егор уехал за новой поставкой, а Яна решала вопросы юридического характера в городе. Во всяком случае, именно так они утверждали.
Так что оба остались в секс-шопе за главных. И нет-нет, да продавали вагины смущённым прыщавым студентам или предлагали выбрать фаллосы покрепче дамам в возрасте. А те за это не только не собирались сдавать их в полицию. Но напротив, обещали прислушаться и присмотреться. А иногда вовсе просили достать и потрогать… Из упаковки.
— Моня, ты неправильно мыслишь, — в очередной раз вытер руки о штаны продавец дня и пошёл доставать со стеллажа очередную упаковку по просьбе явившегося клиента. — Ты должен настроиться на успех. И вселенная тебе ответит. Раскройся ей навстречу!
— Ты это там… не это… а то то-самое будет! — стремался ругаться на людях Моня, а так мало было моментов, когда они в помещении одни.
Запарил этот продавец месяца Моню. А свидетели теперь не терпилы, шалашовки, петухи и лохи, а клиенты. И чем больше клиентов, тем выше премия в конце месяца. Это слова Яны. Аванс уже дали, можно верить. И есть на что снимать жильё на двоих.
Но что-то в словах Наная всё же было. То ли ролики помогали, то ли после исправления косоглазия он приобрёл некий шарм, как мужчина. Дамы охотно слушали его и как завороженные смотрели на каждый латексный член, который он доставал из подарочной или скромной коробки и добавлял шёпотом:
— Чуете? Со вкусом сметаны с луком. Нет, ну вы только понюхайте, — и давал понюхать вместе со своими пальцами.
— А ведь точно! — замечали одни.
А другие даже были не против, когда он тыкал в щеку атрибутом разврата. Как бы случайно, но много ли надо одинокой?
У многих клиентов вообще в глазах чёрте что творится. За недолгое время работы обоих чуть ли не снять пытались. А все, кто имел криминальное прошлое, признав по татуировкам, звали «обмыть это дело».
Сначала неловко было отказываться, но зарплата и стабильность перевесили. Выработался навык. Нанай так вообще обходился одной фразой: «ну что вы, я на работе, но однажды обязательно!»
Он так гордился этим предложением, что за него могли дать Оскара, вздумай сняться в какой-нибудь второстепенной роли. И не одна женщина хихикала украдкой, когда он отказывал с подобной формулировкой.
Да что женщины? Даже молодые парни беззаветно доверяли словам брутального лысого отморозка со шрамом на лице. В особенности, когда он говорил:
— Лучше силиконовые коврики в форме сисек под рукой, чем вести её в кино, кафе и дарить бессмысленные женские подарки', — и следом Нанай применял излюбленный приём и вместо сисек подарочного атрибута трогал шрам. — А тут никакого стресса. Захотел — потрогал.
Моня только качал головой и подтверждал легенду. Да, тот конечно получен от бандита в подворотне, а не от шампура, когда нажрались на природе, поймав и пожарив собаку на пустыре в их «лихие девяностые». Не расскажешь же каждому встречному, что порой в то время это был единственный способ заполучить белка для двух юных школьников, что давно и успешно прогуливали общеобразовательное учреждение. Да вот только жарить правильно научились не сразу. И пока один блевал до потери сознания, на шампур и напоролся. А второй из кустов не вылезал, по дороге в медпункт зачикинившись под каждым деревом.
Но теперь на мясо хватает. Жить можно.
А в магазине товаров для взрослых всё вообще просто. Пока одни предпочитали уносить покупки в чёрных пакетах, натягивая на себя очки, шапки, шали или капюшоны, (словно собираются грабить банк), другие подчеркивали и даже гордились, что покупают для себя. Или дарят для того, чтобы позже был такой фееричный секс, что наутро весь город курить будет.
«Люди разные», — подумав об этом, Моня тут же Лаптя набрал.
Потому что слова — словами, а поддерживать легенду надо. Братва с зоны может и поинтересоваться, что у них за миллион такой. И почему общаг не поддержали?
— Роман Геннадьевич, одолжи миллион на день. А? По-братски.
Лаптев от такой постановки вопроса даже не сразу нашёлся, что сказать. А когда понял, что это не вопрос, а предложение, только присвистнул:
— А ты, Моня, смотрю, в бизнес подался? Или просто в руках что-то кроме хуя захотелось подержать?
Охранник, что никогда бы в жизни не подумал, что будет сидеть в форме на работе, только усмехнулся и тут же добавил тихо:
— Да не, Лапоть. Никакого кидалова. Если выгорит, полтора отдам. Если нет, сразу в этот же день верну.
— Слушай, любитель строгих цифр. Я ведь понимаю, что не на рынок криптовалюты подашься. Так что случай меня внимательно, — подчеркнул Лапоть. — Я вас на работу устроил? Устроил. Перед людьми за вас поручился? Поручился. Но за пуговицу меня держать не надо. Я не Князь и не Бита. И разговор при таких «братских просьбах» будет короче, чем обрезание.
— Тише, тише, Лапоть, — тут же попытался успокоить охранник. — Не понял ты меня. Дело верное. Но никакого криминалити. Так, лёгкая темка. Удачная даже. В долгу не останусь.
— Ты мне и так должен, — напомнил Лапоть, так как некоторые люди просто не могли меняться. Приходилось напоминать на их языке, с точки зрения их же позиций. Иначе не отстанут. — И Нанай. Но я пока с вас не спрашиваю. Так что, если хуйню какую придумал, откажись. Сразу говорю. Лучше на ноги встань, подыши вольным воздухом. А в пропуканную камеру всегда вернуться успеешь. Никуда она от тебя не денется. Проебёшься — нового шанса не будет.
