пока не осталась фактически пустая обертка без какого-то вменяемого наполнения. Таким образом, реформа лишь закрепляла уже сложившееся на практике положение вещей. Сенат терял приставку «правительствующий» и превращался в аналог Верховного Суда.
Сенату же примерно в это время Госсовет поручил составить проект судебной реформы, которая должна была привести всю систему в соответствии с требованием времени. Вопросов и противоречий там было очень много, поэтому в итоге судебная реформа началась только в 1835 году, став одной из последних в цикле так называемых «Великих реформ», полностью преобразивших империю. Впрочем, об этом будет дальше.
Ветка исполнительной власти тоже реформировалась. От МВД отделялось Министерство Полиции — ему же отдавались функции надзора за цензурой — а в введении Министра внутренних дел оставался исключительно присмотр за губернскими и уездными органами власти. Таким образом монструозное некогда министерство, которое когда-то отвечало буквально за все в стране, было в итоге разделено аж на 4 отдельных органа.
По окончанию реформы должно было остаться всего 12 министерств.
— Военное — в которое за пару лет до того влили и морское;
— Внутренних дел;
— Полиции;
— Общественного здоровья;
— Народного просвещения — оно также курировало науку;
— Иностранных дел;
— Путей и средств сообщений;
— Финансов;
— Юстиции;
— Промышленности и торговли;
— Земельных и крестьянских дел;
— Императорского двора — дворцовое ведомство было повышено до министерства, во главе которого встал генерал Киселев.
Новосозданное министерство промышленности и торговли взяло на себя функции бывшего министерства Коммерции, а также инкорпорировало горное ведомство.
Кроме того по должности частью кабинета министров считался обер-прокурор Синода. Впрочем, это ведомство должно было в обозримом будущем изрядно потерять во влиянии, поскольку принципиальный вопрос восстановления патриаршества был уже решен. Забегая немного опять же наперед, через несколько лет на базе Священного синода было сформировано 13 министерство — По делам религии и культуры.
Плюс СИБ были предоставлены права министерства — но без переименования, потому что мне нравилась аббревиатура — с соответствующим повышением классности служащих там чиновников и офицеров.
Ну и таким себе осовремененным вариантом боярской думы, выполняющим пока функции Совета Безопасности и Обороны и долженствующим в будущем съехать в законодательную сторону, став верхней палатой парламента, был Госсовет.
Как и в случае с военной реформой, административная сопровождалась всеобъемлющим перетряхиванием всего государственного аппарата. Каждый чиновник был обязан сдать экзамен на соответствие занимаемой должности, и не справившихся с ним мы без жалости отправляли на пенсию или в отставку — в зависимости от возраста и выслуги лет. Туда же во множестве отправлялись чиновники, на которых у финансовой полиции или СИБ были какие-то материалы, хотя тут все же приходилось подходить достаточно избирательно…
Ага, щас… Мечты мечты…
— Сколько⁈ — Я удивленно посмотрел на сидящего напротив министра внутренних дел, — вы уверенны?
— Уверен, ваше императорское величество, — кивнул Блудов, — более того тут учтены только непосредственно имеющиеся прямо сейчас нужды, расширение аппарата и включение в состав классных чиновников новые категории служащих только ухудшит ситуацию.
Блудов был типичным сановником. Бюрократ-приспособленец — при этом не лишенный управленческого таланта, надо признать — готов был тащить воз государственной машины в том направлении, которое уму укажет верховная власть. Нужны либеральные реформы — вот вам проект упразднения цензуры и дарования народу свободы слова. Нужно закручивать гайки — вот список потенциально ненадежных студентов под исключение из вузов империи. Таким нужно четко ставить задачу, не допуская никаких отклонений от линии партии, и они будут бурить породу пока не макушка не сотрется. Полезный, в общем, человек, хоть порой и не слишком приятный в личном общении.
— Шесть тысяч чиновников — это… Дохрена!
— Кхм… — Блудов достал из кармашка платочек и вытер вспотевшую лысину, — я примерно в тех же выражениях отреагировал, когда получил сводный отчет, ваше величество.
— Каковы причины такой нехватки? Нет ли тут искусственного раздутия штатов?
— Вероятно есть, — не стал отрицать очевидное министр. — Когда это наш бюрократ стеснялся себе побольше подчиненных оформить? Но и реальная нехватка хоть сколько-нибудь подготовленных кадров так же велика.
— Нет, я догадывался… Но чтобы шесть тысяч… Это же чуть ли не десятая часть, — всего в эти времена числилось около семидесяти тысяч чиновников всех ведомств. И как в таких условиях проводить переаттестации и чистки? Никак. — И какие у вас есть предложения по исправлению данной ситуации?
— Свои мысли я изложил в докладной записке, — Блудов достал из папочки несколько сколотых между собой листов и протянул их мне. — Боюсь придумать что-то оригинальное сверх очевидных мер нам не удалось.
— Если коротко?
Министр кивнул и принялся излагать свои мысли. Во-первых, он — опять же тонко чувствую «политику партии» — предлагал смягчить сословные ограничения для вступления на гражданскую службу. Как это не прискорбно, бюрократический аппарат продолжал расширяться, и надеяться, что все штатные места займут дворянские дети было просто глупо, у нас банально такого количества дворян не имелось.
— Не приведет ли это к попаданию на службу совсем случайных неграмотных людей? — Как не крути сословный ценз он сам по себе являлся еще и образовательным. Неграмотных дворянских детей практически не было, а вот всех остальных — навалом. — Тогда нужно вводить ограничение по образованию.
— Без сомнения, ваше императорское величество, — согласился Министр, — на гражданскую службу предлагается принимать не дворянского происхождения соискателей, имеющих за плечами как минимум средние образование. В идеале гимназию, но учитывая обстоятельства и профессионального училища будет на первое время достаточно.
Это естественно тянуло за собой необходимость массового открытия новых средних специальных учебных заведений. Аналогов тех же юнкерских училищ, которые хоть и считались как бы ВУЗами, фактически по качеству подготовки относились скорее к среднему образованию. За следующие десять лет в итоге было открыто четыре десятка таких гражданских училищ в самых крупных городах империи. Плюс значительное расширение высших учебных заведений — и массовая организация новых — дала России молодое поколение чиновников, которое, как я надеялся, уже ментально несколько отличалось от тех, что заняли свои кресла еще при, земля ей пухом, Екатерине. Впрочем, тут мои надежды были вероятно несколько самонадеянны. Во всяком случае монолог Чацкого, вернее его начало:
'А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима
Сужденья черпают из забытых газет
Времен очаковских и покоренья Крыма',
которое я помнил наизусть еще со школы, в этой истории было написано слово в слово идентично. Так
