– Куда путь держишь, монах? Возврати мне мои волшебные талисманы!
– Ну, все кончено! – испуганно сказал Чжу Ба-цзе. – Это старый дух явился за своим талисманом!
Однако, внимательно присмотревшись, Сунь У-кун признал в нем великого Лао-цзюня и, выступив вперед, поспешил совершить перед ним поклоны.
– Почтенный старец, – молвил он, – куда путь держите?
Тут старец мгновенно вознесся на девятое небо в нефритовые чертоги и воссел на трон.
– Сунь У-кун, – сказал он, – верни мои волшебные талисманы!
– Какие талисманы? – спросил Сунь У-кун, поднявшись вслед за ним на небо.
– Тыква – это сосуд, в котором я хранил эликсир бессмертия, – молвил старец. – В кувшине я держал воду. Меч я использовал для переплавки духов, веером поднимал огонь, а шнур служил мне поясом. Один из этих духов прислуживал у моей золотой печи, другой – у серебряной. Они выкрали у меня эти талисманы, сбежали на землю, и я никак не мог узнать, где они находятся. Лишь благодаря тебе мне удалось установить это. Ты оказал мне огромную услугу.
– Нельзя сказать, чтобы ты, почтенный старец, отличался особой вежливостью! – сказал Сунь У-кун. – Распустил своих слуг, а они сошли на землю и превратились здесь в нечистую силу. Тебя следовало бы наказать за плохой надзор за подчиненными.
– Ты меня в это дело не впутывай, я тут ни при чем, – отвечал старец. – Это бодисатва с Южного моря три раза обращалась ко мне с просьбой одолжить ей этих подростков. Вот их-то она и превратила в духов для того, чтобы испытать вашу волю и решимость.
– А эта бодисатва, оказывается, вероломна, – сказал, выслушав его, Сунь У-кун. – Когда она освободила меня из заточения и велела мне охранять Танского монаха во время его паломничества за священными книгами, я говорил ей, что дорога эта трудная и сопряжена с большими опасностями. Она обещала мне в самые трудные моменты приходить нам на помощь. А теперь вместо этого подсылает к нам всякую нечисть. Может быть, это и нехорошо, но могу пожелать ей только одно – всю жизнь сидеть без мужа! Если бы вы сами не пришли за этими талисманами, почтенный старец, я никому не отдал бы их. Ну, а раз уж вы откровенно рассказали мне все, забирайте их себе.
Получив свои пять талисманов, старец раскрыл тыкву и кувшин, выпустил содержавшийся в них дух бессмертных и, указав на него пальцем, превратил его в двух подростков, золотого и серебряного, которые тут же стали по обеим сторонам от него. Тотчас же воздух озарился золотым сиянием.
Легко ступая, вместе с Лао-цзюнем они направились во дворец Тушита и, забыв все заботы, в состоянии полного блаженства, поднялись на небо Дало[25].
Если вы хотите узнать о том, что с нашими паломниками происходило дальше, как Великий Мудрец сопровождал Танского монаха и когда им удалось добраться до Запада, прошу вас обратиться к следующим главам.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ,
повествующая о том, как хитроумная обезьяна заставила подчиниться все существа и как через раскрытые двери она любовалась яркой луной
Итак, продолжим наш рассказ. Сунь У-кун опустился на облаке вниз и поведал своему учителю историю о том, как бодисатва попросила Лао-цзюня отпустить к ней подростков, находившихся у него в услужении, чтобы испытать волю паломников, и как Лао-цзюнь забрал у него свои волшебные талисманы. Трипитака преисполнился чувством глубокой благодарности к бодисатве Гуаньинь и, забыв все иные помыслы, твердо решил во что бы то ни стало, если даже это будет стоить ему жизни, добраться до Индии. Он сел на коня, которого Ша-сэн взял под уздцы, Чжу Ба-цзе взял носилки с вещами, а Сунь У-кун с посохом в руках пошел впереди. Они стали спускаться с горы. И снова им пришлось преодолевать неисчислимые трудности, терпеть голод и холод, спать под открытым небом.
Они долго шли, и вдруг перед ними выросла гора, преградившая путь.
– Ученики мои! – воскликнул Трипитака. – Взгляните! Перед нами опять возвышаются суровые горы. Надо соблюдать осторожность. Как бы снова на нас не напали злые духи!
– Учитель! – сказал на это Сунь У-кун. – Не следует поддаваться напрасному страху. Будьте смелее, сохраняйте спокойствие, и ничего с вами не случится.
– Ученик мой, – отвечал Трипитака. – Почему путь на Запад так труден? Почему до сих пор мы не можем достичь своей цели? Ведь с тех пор как мы покинули Чанъань, уже четыре раза весна сменялась летом, а осень – зимой.
– Еще не наступило время! – со смехом отвечал Сунь У-кун. – Мы еще не вышли за двери!
– Нечего врать, дорогой брат! – вступил тут в разговор Чжу Ба-цзе. – Где это видано, чтобы у людей были такие двери?
– Дорогой мой, да мы все еще крутимся в комнате, – отвечал Сунь У-кун.
– Почтенный брат, – произнес с улыбкой Ша-сэн. – Хватит пугать нас всякими громкими словами. Да разве бывают такие огромные комнаты? Для них и балок нигде не найдешь.
– Брат мой, – отвечал на это Сунь У-кун. – В здании, о котором я говорю, крышу заменяет небесный свод, окна – солнце и луна, балками служат горы, а наша земля образует огромный зал!
– Ладно! Хватит тебе! – перебил его Чжу Ба-цзе. – Мы, видно, крутимся на одном месте. Пошли лучше обратно!
– Ну, будет вам зря болтать! – рассердился Сунь У-кун. – Следуйте за мной!
Взяв наперевес свой посох, Сунь У-кун двинулся вперед. Перед Трипитакой открылись горные пейзажи удивительной красоты:
До рукояти Звездного Ковша[26]Обрывистые горы достигали,У дровосеков падала душа,Когда, шутя, их демоны пугали.Возвысясь к совершенству, стаи лисОхотникам грозили из тумана,Деревьев кроны к тучам вознеслись,В ущелье голосила обезьяна.И жалобные крики журавлейВсе раздавались в зарослях сосновых.Под крышею зеленою ветвей,Средь горных пиков и хребтов суровых.Звеня, бежал стремительный поток,И до костей прохватывала стужа…Когда же веял легкий ветерок,Охватывал людей безумный ужас:Пугалась задремавшая душа,Казалось, угрожает ей вершина…Взгляните, как привольно хорошаХребтами окруженная долина!Рычанье тигра, что идет на лов,И горных птиц пленительное пенье…Стада сайги на зелени луговИ стадо легконогое оленей.Танский монах Сюань-цзан и Сунь У-кунНо сколько б ни глядеть на этот край,Вы б странников следов не увидалиОдни следы шакальих, волчьих стай,И Сакья-муни[27] выбрал бы едва лиДля подвигов спасительных своихСтрану зверей и царство птиц лесных.
Когда они были уже далеко в горах, Трипитака от страха занемог и, остановив коня, обратился к Сунь У-куну:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
