Страдин».
«Страдин» – значит еще до инаугурации, еще не император. Вероятно, записка написана в день смерти императрицы, точнее в день инсценированной смерти. Значит, Страдин не знал, что это не настоящая смерть.
Что же меня спасло?
Дальше следует несколько доносов моих соратников со Светлояра. Смотрю на них с печальной улыбкой, я считал светлоярцев почти братьями. Заплатили? Пригрозили? Подделали подписи? Уже не важно. Меня обвиняли в заговоре против Страдина в пользу Хазаровского и планах отделения от Кратоса. Симпатии мои были изложены верно, но обвинять в составлении заговора человека, находящегося за миллиарды километров от столицы, просто смешно, а доказательства «планов» были на уровне «согрешил в мыслях». Но Страдин и не нуждался в реалистичности обвинений, ему был важен результат: убить и опозорить. Вероятно, думал, что я знаю о завещании.
Материалы по Т-синдрому. Один из моих «друзей» доносил, что видел серебристое свечение возле моих рук и выжженный участок на коре дерева, на которое я опирался. Интересно, ему объяснили, что это значит? Тогда сведения о Т-синдроме были еще засекречены. Или он вообще не видел этого документа?
Дальше следовал документ об отмене казни «в связи с открытием новых обстоятельств», что это за обстоятельства, уточнено не было. Я стал искать, но нашел только документы о собственном исчезновении и о розыске.
Теперь я знал, кто и почему собирался меня убить, что уже не было сенсационной новостью, но так и остался в неведении относительно того, кто меня спас.
Я запросил еще одно дело. «Дело Юлии Бронте». Я почти не сомневался, что оно лежит в этом архиве, и не ошибся.
Открыл папку и улыбнулся. Да, я ожидал чего-то подобного.
Остров Ихтус хорошо виден с побережья, где расположилась наша военная база. Называется база «Закат». Я поступаю в соответствии с советом «Хочешь мира – готовься к войне», а потому в кратчайшие сроки, одновременно со строительством метаморфами своей «установки», здесь была возведена военная база и расквартированы войска.
Я стою на крыше штабного корпуса, опираясь на каменное ограждение. Где-то за моей спиной нацелена на остров мощнейшая на Кратосе батарея Игл Тракля.
Вокруг пустыня. Ветер поднимает и закручивает вихрями розовый песок, гонит по нему коричневые шары местных колючек. Иногда возникает мираж, и мы видим озера, облака и далекие силуэты гор.
В отличие от них, «установка» вполне реальна. Вон шпиль на фоне заката, черное на красном, точная копия храма Огненного Братства и сотни других таких же храмов на Вельве, Дарте, а теперь, наверное, и на Тессе. Это и есть их «средство». Обещали построить госпиталь, а построили крематорий.
Теперь над ним вечно струится серебристый дымок. Так же как и на других планетах империи. Старый Т-синдром, метаморфы уходят. Мои подданные с последней стадией болезни тоже частенько уплывают на остров, чтобы никогда больше не вернуться. Я не возражаю. Это дает им надежду.
Европейская цивилизация гибнет, уплывая в небо серебристым дымком, и я сам уже наполовину не принадлежу этому миру.
Меня вызывают по перстню. Это командир базы.
– Государь, вашей аудиенции просит…
Он делает паузу, словно не решается выговорить имя.
– Кто? – спрашиваю я.
– Анри Вальдо.
– Он здесь?
– Да, говорит, что срочно.
– Хорошо, проводите его ко мне, у меня есть время. Пятнадцать минут ему хватит?
– Да, но он просит встречи наедине.
– Не вижу препятствий.
– Это опасно, государь.
– Чем? Надеюсь, вы не оставите ему оружия.
Анри появился в сопровождении десяти солдат. Он похож на свой растиражированный портрет, только старше, бородка сбрита, волосы собраны в косу и в глазах что-то… Но я бы не сказал, что надлом. Держится с большим достоинством, словно окружен почетным эскортом, а не караулом. А одет скромно, если не бедно. Я вспомнил собственный костюм, приобретенный на Ските на индуистские деньги.
Он вежливо поклонился.
– Добрый день, государь!
Я отпустил охрану, и мы остались одни.
– Я вас слушаю, месье Вальдо.
– Для Кратоса сейчас не лучшие времена, и я хочу предложить вам помощь. Я мог бы собрать ополчение тессианцев, за мной пойдут. Я очень сожалею о том, что случилось десять лет назад…
– Старые распри больше ничего не значат, – сказал я.
Он заулыбался. Кажется, с облегчением.
Я не особенно интересовался его деятельностью десять лет назад – был слишком увлечен своим проектом. Что я знаю об Анри Вальдо, кроме того, что он бывший муж Юли? Вождь Республиканской Армии Тессы, сепаратист, террорист. Но он прошел через Психологический центр и освобожден. Это тоже кое-что значит. И он предлагает мне помощь. А я сейчас так рад любой помощи!
– Хорошо, – сказал я. – Действуйте. А почему это срочно?
– Дело в том, что я не имею права покидать Лагранж. Я нарушил запрет. Кстати, приношу свои извинения. Вон, посмотрите!
Я проследил за его взглядом. К базе летят несколько гравипланов.
– Это полиция, – пояснил Анри. – За мной.
Я усмехнулся.
– Оперативно. Как они так быстро вас нашли?
– Меня не надо искать.
Он отвернул манжету на левой руке. Запястье плотно охватывает белый пластиковый браслет с красным фениксом посередине.
– Это контрольный браслет, государь.
– Вы что, условно освобождены?
– Да.
– Как вам удалось сбежать?
– Я одолжил у друга гоночный гравиплан. И оторвался.
Он кивнул в сторону посадочной площадки. Там среди черных и пятнистых военных машин стоит лазурное чудо, похожее на застывшую каплю из цветного стекла.
– У вас богатый друг, – заметил я.
– Среди тессианцев много миллионеров.
– Уж не Хазаровский ли?
– Боже упаси! Это Реми Роше.
– Вы так легко его закладываете?
– Это бесполезно отрицать. Он регулярно дает мне полетать. О том, куда я собирался сегодня, он не имел ни малейшего представления.
– Вас могли сбить.
– Могли, – улыбается он. – Но я хороший пилот. Поэтому и полетел сюда. Если бы сунулся в Кириополь – вот тогда бы точно сбили.
Гравипланы полиции приземляются на посадочную площадку базы. Она в ста метрах от нас.
Анри вопросительно смотрит на меня.
– Они могут отправить вас обратно в Центр? – спрашиваю я.
– Они обязаны это сделать.
– Понятно. Вы очень смелый человек, Анри Вальдо. Зачем вы так рискуете?
– Не могу быть в стороне.
Солнце скрылось за горизонтом, утонув в лиловых волнах, и только вершина башни отливает золотом. От заката осталась красная полоса над горизонтом, опускаются сумерки.
Над базой зажглись прожектора. Мы с Анри как на ладони.
Меня вызывают по кольцу.
– Государь, с вами хочет переговорить инспектор полиции.
– Я слушаю.
Голос командующего базой сменяет другой.
– Это инспектор Фоминцев, государь. Рядом с вами государственный преступник Анри Вальдо, он нарушил условия освобождения. Мы должны его арестовать.
– Конечно, поднимайтесь.
– Помощь не нужна?
– Пока нет.
Я весь внутренне напрягся. Анри наверняка обыскали с раздеванием до нижнего белья, и оружия у него нет. Но мало ли, какие методы известны тессианскому террористу? И без оружия многое возможно. Не роскошно ли захватить в заложники императора?
Правда, Анри человек. Арест и тюрьма спасли его от Т-синдрома, он был слишком долго изолирован от Сети. Ему со мной не справиться. Но понимает ли это месье Вальдо?
– Что вы ответили? – спросил он.
– Сейчас они будут здесь.
– Я, безусловно, сдамся, но тогда уж не смогу собрать тессианское ополчение.
– Увы, – сказал я.
Анри отвернулся. Смотрит на гаснущую полосу закатного неба и первые звезды, вспыхнувшие над ней, кусает губы. Руки по швам, сжались и разжались кулаки.
Полиция врывается на крышу. По крайней мере рота. Трое сразу бросаются к Анри и заламывают руки, хотя он не оказывает ни малейшего сопротивления. Остальные выстраиваются по периметру, биопрограммер у каждого.
Ко мне подбегает инспектор Фоминцев (я узнаю его по голосу), спрашивает:
– Государь, с вами все в порядке?
Киваю:
– Да, в порядке.
Анри уже замкнули руки за спиной. Хорошо знакомые мне пластиковые наручники.
Он не захватил меня в заложники и не попытался бежать (хотя в темноте и всеобщей суматохе, возможно, был шанс). Интересно, будет теперь просить?
Нет, ни слова. Даже смотрит в другую сторону.
Его ведут к лестнице. Нет, не оборачивается.
Перед ним открывают дверь.
– Стойте! – говорю я. – Снимите с него наручники.
Мне с некоторым удивлением подчиняются.
– Анри, идите сюда! – зову я.
Он подходит. На лице такое выражение, словно он боится поверить в свое счастье.
– Месье Вальдо, запрет вы нарушили, так что без обид. Заслужили. Собирайте ваше ополчение.
Вот теперь он улыбается совершенно счастливо.
