— Молодцы, — не удержался я. — Завидное усердие.
— Спасибо. Как же иначе-то…
Раскопав в бауле плотный сверток с парадным платьем, выудил из обнаруженного там же кожаного мешочка пару серебряных кругляков и отдал их приказчику. Тот благодарно поклонился и тут же исправил запись в свитке.
Одежда снова напомнила о доме. Именно в этом я, словно весенний тетерев, расхаживал на пирах, даваемых главами семей, когда зимой мы с отцом навещали соседей. Если бы тогда какая-нибудь из лесных красавиц хоть чуть-чуть ущипнула мое сердце! Весной, вместо того чтоб рыскать по берегам Крушинки, я праздновал бы собственную свадьбу. Не встретил бы принца, не пошел бы в Росток. Не оказался бы на самом краю орейских земель…
Оказалось, родичи тоже помнили этот мой жениховый наряд. У лесных братьев проблемы с поиском вещей не было, так что когда я, на ходу затягивая ремешки на перевязи меча, подошел к их разодетой толпе, встречен был шутками и смехом. Тем более что за время похода я слегка раздался в плечах и подрос. Платье показалось мне слегка тесным и неудобным. Благо, острые языки не успели добраться до этого. Загудели трубы, взвыли горны, тяжелые ворота острога распахнулись и в деревянную временную крепость стали въезжать десятки блистательных всадников и всадниц. Доспешные дружинники выглядели просто угрюмыми воронами на фоне стаи зимних снегирей.
А следом катили изукрашенные повозки скоморохов. Вели пару откормленных, с лоснящимся осенним мехом, ручных медведей. Обнаженный по пояс человек выдыхал высоченные языки пламени и тушил горящие щепки об язык. Звенели бубенчики, в воздухе кружились хороводы разноцветных мячиков, неведомая яркая длиннохвостая птица на переносном насесте вопила человеческим голосом.
Шум получился неимоверный. Воины, выстроенные вдоль центральной улицы и вокруг парадной площади в полки, выпучив глаза, разглядывали этот взрыв красок и звуков. И если бы в это момент на нас напал враг, наверняка большинство бы решило, что это часть представления, и не тронулось бы с места.
Ратомир морщился, с трудом после бессонной ночи выдерживая такое давление. Пока наконец шутовская армия не расступилась и вперед на двух белоснежных лошадях, не выехали брат с сестрой — дети аргардского князя Дамира.
Фанир оказался по-степняковски смугл и широкоскул. Но одет был в орейский расписной камзол, да и на боку висел простой прямой меч, а не изогнутый однолезвийный, как у кочевников. Легко, словно не осталось за спиной многих верст пути верхом, спрыгнув с седла, княжич с удовольствием обнялся с широко улыбающимся принцем.
Серафима была нежна и с виду хрупка. Снежно-белый бриллиант лица в оправе из угольно-черных густых волос. Огромные светло-карие глаза, впрочем, не выглядели вечно удивленными, детскими, как у кукол. Мне показалось, в ореховой глубине проскочили задорные искры, когда ошалевшие Яролюб с Паркаем, пихая друг друга локтями, поспешили к белой кобылице, чтоб предложить руку девушке, надумавшей сойти с седла.
— Добро пожаловать в Чудск, — поклонился седой Варшам.
— Рад тебя снова видеть, принц, — прежде раскланявшись в ответ с комендантом крепости, обратился к Ратомиру княжич. — Вижу, ты все-таки дошел до конца.
— Да, друг. И встретил там… Арч? И встретил там Арча.
Пришлось покинуть уютную тень за спинами высокорослых воевод и выходить вперед. Учитывая тесноту рукавов и брюк, готовых лопнуть по швам от любого неосторожного движения, получилось у меня не особо впечатляюще.
— Знакомься, друг, — похоже, даже не заметив заминки, продолжал принц. — Это Арч Белый, сын Ветви Белого.
— Из леса? — чему-то удивился княжич.
— Откуда же еще? — в ответ удивился я.
— Ого, — совсем не по княжески протянул второй сын Дамира, и поклонился. — Мое имя…
— Это Фанир, — поспешил представить гостя принц. — Мой друг. Всю прошлую зиму мы вместе гоняли гэсэровских разбойников по степи.
Воеводы наконец поделили руки дочери князя, она спустилась с седла, подошла и встала рядом с братом. Ратомир запнулся и порозовел.
— А это Серафима Дамировна. Младшая сестра Фанира.
— Здравствуй, Ратомир, — приятным голосом поздоровалась она. Ей я с удовольствием поклонился. — Здравствуйте, Арч Белый из Великого леса. Спасибо вам, что помогли принцу.
Пришлось, рискуя целостностью платья, кланяться еще раз.
— Очень любезно с вашей стороны посетить наш скромный лагерь, — принялся бормотать невесть что ошалевший от ласковых слов Ратомир. — Очень любезно и совершенно неожиданно…
— Граф ДеТарт прислал приглашение на Ritterturnier, — пояснил княжич. — Осень выдалась сухая да спокойная. Мы с сестрой подумали, да и собрались… Говорят, там и король немецкий будет…
Принц отшатнулся так, словно его ударили. Бубраш согнул колени и покрепче перехватил секиру, почувствовав настроение командира. Я, да наверняка и все остальные воеводы, положил руку на навершие меча.
— Ritterturnier? — простонал непонятное чужеземное слово Ратомир. И вдруг взглянул на меня так, как мог бы посмотреть ребенок, на глазах которого только что утопили щенка.
26
Отблески пламени факелов скакали по раскрасневшимся лицам. Алые языки огня нервно бились в слабом ветерке сквозняка, наполняя небольшой зал причудливой мозаикой света и темноты. Хаотично подчеркивая или скрывая морщинки и оспины, разукрашивая волосы немыслимыми, неожиданными оттенками. Собаки, ссорящиеся за лакомые кусочки во тьме углов, шипение капающей в чашки с водой смолы с наспех сделанных факелов, добавляли к какофонии света беспорядочность звуков. Да еще ползающий на корточках Иса-хан, в дорогом, расшитом золотыми нитками халате и с лицом идиота…
Припозднившийся ужин казался сном. Отрывистым, бессмысленным кошмаром ни о чем из тех, после которых лежишь подолгу, весь в холодном поту, силясь вспомнить — что же именно ты видел.
— …И он донес весть, что и король Лотар, будучи троюродным дядей по материнской линии графини ДеТарт, непременно намерен участвовать, — щебетала княжна. Ее белое лицо отлично отражало неровный, неверный свет чадящих факелов и казалось, вся она светится изнутри. И было совершенно понятно, кто именно из младших детей Дамира был зачинщиком поездки в неметчину.
Ратомира девушка попросту завораживала. Похоже, он давно перестал понимать смысл многочисленных слов и любовался ее речью, как наслаждаются птичьим пением.
— Аха-ха-ха, — задыхался от смеха Фанир. — Так корчмарь пришел вам попенять, что поздно его спасли?! И чего? Неужто, так и отпустили беднягу ни с чем?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
