Высота полета "Крокодила" была рассчитана так, чтобы подрыв гранат произошел на высоте не более тридцати — сорока метров. Яркие вспышки света ударили по глазам тех, кто посмотрел вверх. А поскольку человек реагирует на подобные вещи инстинктивно в первые секунды после возникновения потенциальной опасности, или чего‑то неожиданного, то итог был закономерен. Ближайшие пару минут на крейсере просто н е к о м у было отражать начавуюся атаку. После яркой вспышки, ударившей среди ночи по глазам, наводчики орудий, пулеметчики и стрелки толком ничего не видели. На палубе крейсера началась паника. Но три ракеты, сработавшие первыми, еще светили какое‑то время, довольно четко освещая цель. И тут на палубу "Карлсруэ" обрушился огненный щквал. Пули стучали градом по рубке, надстройкам и щитам орудий. Некоторые попадали, пытаясь укрыться от смертоносного огня, но некоторые в панике заметались. А паника — она и есть паника. Всегда она собирает обильную жатву на войне.
С берега стреляла разведгруппа Тунгуса из "Слонобоев" и крупнокалиберных снайперских винтовок "Меркель-12,7". С моря грохотали два крупнокалиберных пулемета КОРД и два ручных пулемета ПКМ, установленные на "Беркуте". Сверху периодически падали свето — шумовые гранаты. "Карлсруэ" попал под перекрестный огонь и на его палубе воцарился ад. Но все это продолжалось недолго. Под прикрытием такой своеобразной "артподготовки" два "скифа" на полной скорости преодолели отделяющее их от цели пространство и оказались в мертвой зоне для ответного огня крейсера — прямо у него под бортом. Стрельба сразу же прекратилась, координация действий всех групп по радио работала великолепно. А дальше… А дальше началось то, к чему здесь были все привычны. Но к этому оказались совершенно не готовы люди из 1914 года. Кошки с тросами взлетели в воздух и зацепились за леера на палубе крейсера. Вверху кружил "Крокодил", время от времени сбрасывая сигнальные ракеты, подсвечивая место боя.
Первые абордажники взобрались на палубу, открыв продольный огонь из автоматов и двух пулеметов, заставивший всех уцелевших противников искать укрытие. Следом быстро узабирались остальные. Полностью выгрузившись, "скифы" ушли обратно к "Тезею" за следующей партией десанта. К борту "Карлсруэ" подлетел "Беркут", высадив свою абордажную группу. На палубе крейсера не затихала стрельба. Видно, не все "нахватались звездочек" и далеко не все полегли под пулеметным огнем. Но сопротивление было разрозненным, неорганизованным и быстро подавлялось массированным огнем. Очевидно, немцы даже в мыслях не допускали подобного развития событий.
В итоге, все пришло к логичекому завершению. Немногочисленные очаги сопротивления экипажа "Карлсруэ" на палубе были просто раздавлены превосходящими силами. Вторая волна десанта даже не успела добраться до цели, как командующий абордажем Ковальчук доложил на "Тезей".
— Готово, палуба и рубка полностью под контролем. Все выходы на палубу блокированы. Наши потери — "двухсотых" нет, четверо "трехсотых". Взяли шесть пленных. Одни матросы, офицеров нет. У противника больше трех десятков "двухсотых", точно еще не сосчитали.
— Раненых срочно погрузить на "Беркут" и отправить на "Тезей". Пленных быстренько тряхните прямо на месте. Может, что интересное узнаем. Знакомых никого нет?
— Нет.
— Ну и ладно…
Отдав еще ряд распоряжений по эскадре, Леониид приказал увеличить ход до полного и идти к месту якорной стоянки "Карлсруэ". Много времени это не заняло, и вскоре прожектор "Тезея" выхватил из темноты неподвижный крейсер. На его палуба уже было все спокойно — уцелевшие немцы остались внизу, но выкуривать их оттуда пока что не собирались. Во избежание неприятностей "Тезей" слишком близко подходить не стал, заняв такую позицию, чтобы исключить внезапный выстрел торпедой. То, что два торпедных аппарата на крейсере есть, знали все. И поскольку сейчас они продолжают контролироваться немцами, то лучше не рисковать. К борту "Карлсруэ" подошел "Ягуар", доставивший очередную группу морпехов. Подробный осмотр трофея решили отложить до утра, а пока ограничились выставлением усиленных постов в рубке, у орудий и возле выходов на палубу. Впрочем, геройствовать немцы не пытались. После начала боя на палубу успели выскочить лишь несколько человек с оружием, что закончилось для них очень плохо. Остальные сделать этого уже не смогли, так как любая попытка тут же пресекалась перекрестным огнем. Все, кто находился в рубке "Тезея" с интересом рассматривали недавнего противника. Что ни говори, но корабль был хорош. И если сделать ему нормальный ремонт, перевести котлы на жидкое топливо, установить кое что из аппаратуры и оружия XXI века, не пытаясь при этом выжать из турбин и котлов невозможное, то он на долгие годы останется неубиваемым козырем в руках Русской Америки. Во всяком случае, в американских водах, чтобы не удаляться слишком от топливной и ремонтной базы на Тринидаде. И после этого можно будет со спокойной совестью ставить "Тезей" на вечную стоянку в Форте Росс. Чтобы он и был тем, что собирались изначально из него сделать после "попадалова" — сокровищницей знаний, хранилищем всех достижений науки и собранием уникальных образцов техники из будущего. Того, к чему надо стремиться. Нельзя им больше рисковать. А для военных целей по "принуждению к миру" всех, кто захочит его нарущить в этом уголке планеты, идеально подходит "Карлсруэ". Он очень прочен, быстроходен, может нести серьезное вооружение и поскольку "старше" "Тезея" почти на век, не является хранилищем знаний и артефактов из будущего в такой степени, как "Тезей". Поэтому использовать данный корабль по прямому назначению сам бог велел. А ведь сколько еще не изведано в Америке… Леонид, глядя на крейсер и предавась мечтам, которые с его помощью могут стать былью в самом ближайшем времени, не сразу отреагировал на доклад вахтенного офицера.
— Простите, задумался. Что там случилось?
— Ваше превосходительство, на связи командир десанта — полковник Ковальчук. У него важные новости.
Почувствовав неладное, Леонид вызвал Ковальчука по рации, и тот сразу же откликнулся.
— Леонид Петрович, ситуация такая. Немцы внизу сидят тихо, как мыши под метлой и геройствовать не пытаются. Поговорили с пленными, никто не стал запираться. Все выложили, как на духу. Практически никто из матросов воевать не хочет. Воду мутят офицеры. На что они надеялись, непонятно. Сейчас внизу осталось около полусотни человек. Пытались отправить к ним кого‑нибудь из пленных в качестве парламентеров, но они уперлись всеми четырьмя и возвращаться к своим не хотят. Всех, кого мы отпустили, практически сразу посадили под арест во главе с лейтенантом. Но кое‑что они рассказать успели, поэтому большая часть матросов воевать до победного конца категорически не желает. До последнего момента все держалось на хваленом немецком "арбайтен, арбайтен унд лисциплин". А вот после сегодняшней ночи вполне можем получить "потемкинский бунт".
— Это понятно. А как Келлер отреагировал на ультиматум?
— А вот это самое хреновое. Нет сейчас Келлера на борту. Он еще с тремя офицерами на Кюрасао остался. Загуляли у губернатора, а тут мы ночью нагрянули. И вернуться на крейсер у них уже не было никакой возможности. Но информацию своему вновь назначенному старшему офицеру — обер — лейтенанту Борне, Келлер передать все же как‑то сумел.
— Твою мать!!! Так вот почему губернатор постоянно юлил и с темы съезжал!
— Похоже на то. Насколько удалось выяснить, Келлер передал приказ постараться незаметно уйти ночью и не пытаться ему помочь. Но вот что конкретно содержалось в том приказе, этого никто из пленных не знает…А вот это был пренеприятнейший сюрприз. И это значит, что губернатор Кюрасао начал свою игру. В противном случае он бы выдал немцев, или по крайней мере сообщил о них, если бы они к моменту прибытия делегации от Тринидада уже покинули губернаторскую резиденцию. Однако, промолчал. Что же, учтем на будущее… И самое плохое в этой истории то, что возвращаться сейчас на Кюрасао нет смысла. Келлера со товарищи там уже давно нет, поскольку в бухте Виллемстада стояло множество кораблей. И если в этом деле замешан губернатор, то вывезти тайком четверых человек с острова можно без труда. Но даже если предположить, что немцы еще на Кюрасао, то найти их практически невозможно. Ведь остров не такой уж и маленький. Тем более, если им помогает губернатор. Похоже, он сделал ставку на то, что появился шанс нарушить монополию тринидадских пришельцев на разные чудеса. То, что он принимает желаемое за действительное, ничего не меняет. Немцы вполне могли наобещать ему золотые горы, лишь бы он прикрыл их и вывез в Европу. Хотя, что греха таить, осложнить жизнь Русской Америке эти четыре человека могут изрядно. Пусть они и не сумеют воспроизвести многие достижения науки и техники 1914 года на местной научно — помышленной базе, но по крайней мере они знают, в каком направлении надо двигаться, а это уже немало. Поскольку Германии как таковой еще нет, а есть несколько германских княжеств, постоянно грызущихся как с соседями, так и между собой, а Соединенные Провинции, как сейчас называется Голландия, переживают период своего экономического расцвета, то офицеры крейсера вполне могут сделать ставку на голландцев и довольно неплохо устроиться в этом мире. Если, конечно, доберутся до Голландии. Причем сами голландцы постараются оградить таких ценных кадров от каких‑либо враждебных действий как со стороны европейских конкурентов, так и со стороны Русской Америки. Дружба дружбой, но каждый в первую очередь заботится о своих интересах…
