Кевин поймал их одной рукой.
- Что теперь?
- Я хочу, чтобы ты завел мой грузовик. Я не знаю, испортил его Эрл или нет, но нам нужно это выяснить. Возьми Сару с собой
- А как насчет вас, ребята? - спросил Кевин.
- Не беспокойся о нас, - сказал Карл. - Мы пойдем прямо за вами.
- Мы должны помочь тебе выбраться отсюда, Тедди, - возразила Сара. - И Карл, у тебя, наверно, сотрясение мозга. У тебя кровоточит голова.
- Я в порядке. Всего лишь царапина.
Он поставил обогреватель на место.
- Это не царапина, - сказала она. - И ни один из вас не в порядке!
- Ты просто иди с Кевином, - крикнул я в ответ. - Посмотри, заведется ли мой грузовик. Если это так, то убирайтесь отсюда. Доезжайте до конца моей полосы, поверните направо и просто продолжайте ехать, пока не съедете с дороги. Когда это произойдет, вы будете на Лысом холме, где находится большая башня лесничего. Вы не пропустите ее.
- Подожди минутку, - испуганно заговорил Кевин. - Это вообще не имеет смысла. Мы чертовски уверены, что не оставим вас, ребята!
- Вы не оставите, - сказал я. - Как только мы позаботимся о старом Бегемоте, мы поедем за вами в грузовике Карла. Мы все встретимся на Лысом холме.
Кевин нахмурился.
- Ты что, сошел с ума?
- Послушай. Карл и я – мы старики. Даже если мы пройдем через это, у нас осталось не так много времени в этом мире, - я посмотрел вниз на свою ногу, а затем снова на них. - Кто-то должен убить эту тварь или, по крайней мере, попытаться это сделать. Нет смысла жертвовать всеми нами, если дела пойдут не очень хорошо. Я устал спорить. У нас нет времени.
Сара коснулась моего плеча.
- Но...
- Иди, - сказал я, а затем снова закашлялся.
- Не волнуйся, - сказал Карл и снова взял обогреватель. - Мы будем рядом, как только убьем его.
- Это сработает? - скептически спросил Кевин.
Карл кивнул.
- Я так думаю. По крайней мере, это вызовет у него неприятный случай несварения желудка.
- Что, если снаружи есть еще эти существа? - спросила Сара. - Как мы пройдем мимо них?
- Мы просто должны воспользоваться этим шансом, - сказал Кевин, позвякивая ключами.
- А теперь идите, - сказал я им. - Пожалуйста!
Кевин потянул ее за руку. Под нами взревел Бегемот. Я слышал, как черви-щупальца скользят по лестнице, медленно поднимаясь все выше. Дом снова начал трястись.
Сара снова повернулась к Карлу и мне.
- Вы обещаете, что встретитесь с нами на Лысом холме?
Я кивнул.
- Мы обещаем.
- Если сможем, - добавил Карл.
Они, спотыкаясь, вышли из кухонной двери, остановившись, чтобы пробраться через кучу червей на навесе для машины. Сара бросила на нас последний взгляд назад, а затем они ушли.
Я посмотрел на Карла.
- Ты действительно думаешь, что обогреватель повредит ему?
- Это стоит попробовать. Пули, конечно, мало что сделают.
- Ну, тогда прибей эту штуку и вытащи меня отсюда к чертовой матери.
Он мрачно кивнул и подошел к краю лестницы.
- Сделай глубокий вдох, ты, большой уродливый ублюдок, потому что следующий будет горячим!
Бегемот зашипел в ответ.
- Не промахнись, - кашлянул я.
- Ты когда-нибудь видел, чтобы я промахивался?
- Много раз.
Он хихикнул, а потом мы оба рассмеялись. Мне было больно это делать, но ничего не поделаешь.
- Ты хороший человек, Тедди Гарнетт.
- Ты тоже, Карл Ситон. Ты тоже.
- Бомбы прочь!
Карл повернулся к лестнице, поднял керосиновый обогреватель до уровня груди, а затем швырнул его вниз по лестнице, как раз в тот момент, когда дом сотряс еще один толчок. Он потерял равновесие и схватился за дверную раму, но прихватки на его руках соскользнули с дерева. Карл покачнулся на краю, а затем, быстро и испуганно вскрикнув, исчез.
Все произошло так быстро.
В одно мгновение он был там. А в следующее мгновение исчез, рухнув вниз вслед за керосиновым обогревателем.
Он даже не закричал.
- Карл? Карл!
Я вскарабкался на край лестницы, не обращая внимания на боль в теле. Не было никаких признаков обогревателя. Или Карла. И рот Бегемота был закрыт, он глотал. Все его тело задрожало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Карл исчез. Мой лучший друг во всем мире, мой единственный друг, оставшийся в этом мире, ушел. Он не умер дома в своей постели, в окружении близких и друзей, или мирно во сне, или даже в далеком госпитале для ветеранов. Он умер в желудке этого существа.
Я закрыл глаза.
А потом червь повернулся.
И закричал...
Пули, возможно, и не причинили ему вреда, но раскаленный керосиновый обогреватель, опрокинутый ему в глотку, чертовски точно сделал больно. Порыв воздуха, вырвавшийся из глотки монстра, ударил в меня с такой силой, что взъерошил мои мокрые волосы, а затем пронесся по остаткам кухни. У меня заложило уши от неожиданной силы этого звука. В воздухе запахло рыбой, аммиаком и горящей плотью, и я слышал, как шипит горло существа. Бегемот снова завопил, его вырвало, когда горящий керосин загорелся глубоко в его недрах. Тело червя изогнулось, сотрясаемое сотрясающими землю конвульсиями, когда он отступил обратно в туннель, оставив на своем месте пустую, зияющую дыру. Куски бетона и грязи потекли в пустое пространство.
Затем в доме воцарилась тишина. Я слышал, как тикают часы в гостиной (удивительно, но они выдержали тряску), и дождь, льющийся через поврежденную крышу и стучащий по плиткам и сломанной мебели.
Я обхватил себя руками, дрожа от холодного, влажного воздуха, и мне захотелось умереть.
Следующий звук было невозможно описать, и я просто не могу отдать ему должное. Далеко внизу прогремела мощная, сотрясающая отрыжка. За этим последовал шум, когда темная вода хлынула по туннелю и залила то, что осталось от моего подвала. От него несло кислой, испорченной вонью, от которой у меня свело живот. Я подавился и отвернул лицо. Черная жидкость промчалась на полпути вверх по лестнице, прежде чем замедлиться, и когда я оглянулся, меня снова стошнило, и меня вырвало кровью. В этом пищеварительном рагу плавали какие-то предметы: наполовину съеденная туша оленя, задние конечности черного медведя, автомобильная шина и номерной знак, бутылки из-под газировки, строительные бревна, каменная кладка и кирпичи, останки скелета человеческой руки и пластиковый мусорный бак.
И керосиновый обогреватель.
И Карл.
Затем начали всплывать кусочки самого червя: разорванные, почерневшие куски бледной, жирной плоти.
И еще больше Карла. Его голова качнулась в супе, и я заметил отметину от присоски на его щеке – точно такую же, какую Кевин нашел у своего друга Джимми.
Я прислонился спиной к стене и толкнул дверь в ее кривую раму. Она не закрылась до конца, и я слабо колотил по ней, чувствуя себя слабым, старым, маленьким и испуганным. Я слышал, как внизу бурлит вода, не останавливаясь.
Совсем как дождь.
Потом я закрыл глаза и перестал слушать.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Это было прошлой ночью. Теперь снова поздний вечер, или, по крайней мере, то, что в наши дни считается днем; эта тусклая серая дымка. Я писал всю ночь напролет и все утро, втискивая слова в эту маленькую записную книжку в спиральном переплете. Моя сломанная нога раздулась, как воздушный шарик, и на самом деле она больше даже не похожа на ногу. Несколько минут назад я расстегнул штаны, и то, что я увидел, вызвало у меня тошноту. Кожа на моем бедре стала блестящая, жирная и натянутая, как оболочка от сосиски. Как я уже говорил ранее, я ничего не чувствую ниже талии, и это благословение.
Я все время говорю, что больше не буду смотреть туда, но потом я смотрю. Болезненное любопытство, я думаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
По крайней мере, на мне еще не растет белый пушок. Конечно, может быть, на данный момент это было бы благословением. Я все еще не знаю, что это такое и как это работает, но, возможно, это было бы быстрее, чем лежать здесь и страдать.
