Я пошарил по карманам, выгреб мелочь, отдал. Бомж вылез из картонного пристанища и тщательно пересчитал деньги при свете мигающего фонаря.
– Да тут и на чекушку не хватит! – возмутился он.
Я опешил, а затем меня разобрала злость.
– Все-таки выделываешься… – нехорошо усмехнувшись, сказал я и шагнул к бомжу.
– Тронешь пальцем – укушу, – нагло заявил он. – А у меня СПИД.
– У меня тоже, – заверил я.
Нашел чем пугать пиллиджера. Вакцина от СПИДа там давно известна. Кто бы изобрел вакцину от постантов…
Бомж растерялся: его уловка впервые не сработала.
– Что ты, мил-человек, что ты… Я пошутил… – испуганно запричитал он и попятился. – Похмелиться хочется, голова болит…
– Голова болит? – посочувствовал я. – А я хороший лекарь. Сломаю руку, чтобы больше не попрошайничал, и надолго забудешь о головной боли.
– Не-не, не надо! – ужаснулся бомж и юркнул в картонное пристанище, будто утлые коробки могли защитить.
Я поморщился, развернулся и зашагал прочь. Нет благодарности в этом мире…
Фонарь за спиной перестал мигать, вновь загорелся ровным светом, и тогда я понял, что Сатана вовсе не шалил, а питался самым что ни на есть тривиальным способом. И ему надо есть. Лишь бы меня током не шарахнул, когда заберется под куртку. И еще я уловил, что электричество Сатане не очень понравилось. Кинетическая энергия льющейся из душа воды – это да, это деликатес. Понятное дело, мне тоже красная икра нравится больше, чем вываренный мутагенный лишайник. Здесь наши вкусы совпадают.
Лишний раз убедился, что понятие «шалить» весьма неоднозначно и противоречиво. С какой стороны посмотреть. Если ребенок втыкает проволоку в электрическую розетку или стучит палкой по оконному стеклу, то для взрослого – это шалость, а для ребенка – экспериментальное познание мира по электрическому сопротивлению человеческого тела и хрупкости застывших силикатных расплавов. Так было и у Сатаны с душем, сейчас с фонарем, и даже с шофером такси, когда межвременная тень не собиралась никого пугать, а осваивала новое для нее пространство. А я думал: Сатана выпендривается… Даже светопреставление в казино имело какой-то свой смысл, но в чем он заключается, я понять не мог.
У сквера я замешкался, рассуждая, идти напрямик или сделать крюк и обойти квартал по улице от греха подальше. Береженого и Бог бережет… Вместо Бога при мне был Сатана, но именно в этом сквере он меня в прошлый раз не уберег. С другой стороны, снаряд два раза в одно и то же место не попадает.
И я ступил на тропинку из тротуарной плитки.
Сквер был темен и безлюден, как и в памятную ночь. На противоположном берегу, отражаясь в пруду, светил одинокий фонарь: длинные тени от кустов и деревьев зеброй лежали на тропинке, отчего при ходьбе рябило в глазах. Идеальное место для ограбления, на себе познал. Невольно вспомнилось каменное лицо Арчила и неприкрытая ненависть в глазах – если он захочет поквитаться со мной, лучшего места не сыскать. И в этот раз он разговаривать со мной не будет – «гипноз» Сатаны в казино на всю оставшуюся жизнь запомнит.
Я невольно ускорил шаг и принялся оглядываться в поисках Сатаны, но тени под ногами рябили, и разобрать, следует ли он за мной, не было никакой возможности. Ночь – время теней и котов. Не зря Сатана принимает образ кота и бродит по ночам, где вздумается. Эго тоже молчало, однако мне было не по себе. Когда я вижу направленный на меня ствол пистолета, то успеваю среагировать, но, когда стреляют в спину или из темноты, либо бьют сзади по голове обрезком водопроводной трубы – никакой психокинез не поможет.
И я таки накликал. Слева в кустах чихнуло раз, второй, затрещали ветки, затем кто-то дико заорал, ломая кусты, бросился к пруду, с шумом прыгнул в воду и, отчаянно молотя руками, поплыл.
От неожиданности я замер на месте и, вытаращившись, смотрел, как он плывет. Но плыл он недолго. Крылатая тень бесшумно скользнула над поверхностью пруда, накрыла его и увлекла на дно. Только круги пошли по воде.
Я глубоко вдохнул и машинально ощупал грудь. Вроде бы цел. Странно, чих из темноты ни с чем кроме выстрела из пистолета с глушителем, спутать невозможно. Подойдя к кустам, я раздвинул ветки и в неверном свете далекого фонаря различил два мертвых тела. Арчила и одного из его телохранителей. Второй телохранитель пошел на дно… Верь после этого, что два раза в одну и ту же воронку снаряд не попадает. Хотя Сатана, в отличие от меня, два раза на одни и те же грабли не наступил. К моему счастью.
Трупы сжимали в руках пистолеты с глушителями, причем глушители, как пластилиновые, были согнуты под углом сто восемьдесят градусов. Сами себя застрелили. Хорошая задачка для криминалистов: каким образом во время выстрела не разорвало стволы и пуля по кривой дуге досталась стрелявшим? Я-то догадывался, что может делать со временем и пространством Сатана, но криминалисты вряд ли поймут. А проводить следственный эксперимент я бы не советовал.
На лице Арчила застыло недоумение, и мертвым он стал похож на обычного человека, а не на окаменевшего отморозка. Вспомнилось, как я подумал, что Арчил гипноз Сатаны на всю оставшуюся жизнь запомнит. Недолгой у него оказалась жизнь, а смерть глупой. Кого они во мне подозревали, что о себе возомнили? Ни сном ни духом я не знал и не догадывался о криминальных делах Оганеза и Арчила, мало того, не собирался становиться им поперек дороги. Так уж получилось, но я не собирался ни о чем жалеть.
Аккуратно отпустив ветки кустов, я направился своей дорогой. Не стоило задерживаться: истошный крик второго телохранителя мог привлечь милицейский патруль. Если после убийства Сэма Рудакова патруль в сквер не заглядывал, то теперь, после тройного убийства, обязательно будет. И мне сюда дорога навсегда заказана.
Подходя к своему дому, я вдруг почувствовал, как в кармане зашевелились спичечные коробки с «макияжем» Сатаны и он, камнем упав с высоты оземь, обратился в котищу.
– И что бы это значило? – приостановившись, спросил я.
Сатана и ухом не повел. Вытянув шею, он напряженно вглядывался вперед. Шерсть на нем распушилась, кончик хвоста подрагивал.
Я проследил за его взглядом и увидел стоящий у моего подъезда белый лимузин. Ничего удивительного, жильцы нашего дома люди состоятельные, не единожды видывал у подъезда лимузины, как белые, так и черные, а один раз даже разрисованный веселенькими цветочками. Что же насторожило Сатану? Опять местный криминал? Не много ли охотников по мою душу?
Я попытался связаться с эго и неожиданно получил экспрессивный ответ, что происходящее меня никоим образом не касается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
